Третья ночь прошла довольно спокойно, без нападений, однако с дерева я наблюдал зеленый гнилостный свет со стороны второго рукава Каменки. Спать на дереве было и неудобно, и непривычно, поэтому я просыпался чуть ли не каждый час. Вот в одно из таких пробуждений и заметил свечение со стороны болота. Чем больше я узнавал о том направлении, тем меньше мне хотелось туда идти, но думаю все же придется это сделать. На болоте скорее всего удастся найти железо, в оржавинах. А браслеты уже начали выстраивать в мозгу технологическую цепочки добычи железа из болотной жижи. В принципе она получалась не такой уж сложной, надо будет соорудить печь и меха для раздува огня, глиняные формы, заготовить-пережечь древесный уголь.

Утро выдалось погожее, провел я его по привычной схеме, которую ни нарушал еще ни разу, за две недели упражнений на прессе начали прорисовываться кубики, а после того, как в рацион на постоянной основе вошло мясо я начал набирать массу. На руках проступали мышцы или жилы, от постоянной работы с луком. Скорее всего предплечья у меня будут развиваться и прокачиваться быстрее остального тела. Стану рукастым орком или орангутангом если не подтяну нагрузку по остальному телу.

Яркость боевого тела сравнялась с яркостью обычного. Я понимал, что боевое тело готово для вызова, но не решался на этот шаг. Так всегда бывает, тишь да гладь, ничего нет, ничего не происходит и тут раз — и все разом вываливается! И охота на оленя и активация боевого тела, все сошлось в один момент. Не удивлюсь если и русалки сейчас вновь появляться начнут. Но делать по полдела — это не дело. Надо разобраться с одним, потом приниматься за другое. Закончу охоту — сразу же займусь активацией. Хотя если появятся русалки, то брошу и то и другое и скорее всего побегу к ним. К слову, надо будет организовать похожую вылазку в горы. Рыбы наловить, соли набрать, на колесных коз и четыркхкрылых орлов поохотиться.

Как ни странно, но уже через пару часов после рассвета мне посчастливилось найти жертву. Самку оленя я заметил случайно, повезло, что она оказалась ко мне спиной и с подветренной стороны. Первую стрелу я долго выцеливал, думая попасть в голову, но потом все же не решился и выстрелил в грудь. И следом второй раз. Никогда не думал, что звук тетивы может ощущаться так громко. Олениха встрепенулся мгновенно и рванулась в сторону, вторая стрела ушла в молоко. Затем я минут десять гнался за подранком, пока она не свалилась с ног от потери крови. Я прервал ее агонию пробив рогатиной голову. Было жалко. Удар нанес, накрутив себя и разозлив, хотя в принципе понимал, что она уже не жилец. Попросил прощения и постарался объяснить, что мне необходимо ее мясо чтобы выжить. Это правда, в птицах питательных веществ особо-то и нет. На счет белок и импов не скажу, не знаю. Оленина или говядина, ну или хотя бы свинина были мне жизненно необходимы.

Олениха тоже оказалась не так проста. Я замечал странности у их местной братии, например некоторые имели по два уха, а некоторые по четыре и, соответственно, были в два раза чутче. Имелись и более продвинутые особи, разглядеть которых мне обычно не удавалось, потому что они словно исчезали в ближайших зарослях при малейшей опасности. Единственное что отметил, это то, что у них были гривы.

Вот именно к такой прокачанной гривастой версии оленя и относилась моя жертва. И была она более, чем необычна. Во-первых, у нее был рог во лбу, мелкий, словно шишка, но все же заметный. Были маленькие рожки с тремя ветвями, отходящими назад. Была грива и более длинный, чем у обычных оленей хвост. Но самым главным отличием оказались перья. Вместо меха зверек был покрыт перьями. Коричнево-сизыми на крупе, и с побежалым отливом и павлиньими разводами на гриве. Перья были странными, не птичьими, словно бы даже меховыми, но все равно перьями. Может это местные единороги? Или индрики, описывают же что-то похожее в русских сказках…

Я оттащил добычу к лагерю и принялся за разделку. Туториалу было абсолютно по барабану олень это, единорог или индрик, он услужливо, шаг за шагом показал мне как правильно её разделать.

Сначала я положил тушу на спину, уперев голову в ближайший валун, а под оба бока подложил поленья, чтобы она не заваливалась на сторону. Потом разрезал кожу на шее от гортани до грудной кости. Затем пальцами высвободил пищевод, вытянул его и отрезал у переднего конца. Чтобы при дальнейшем потрошении содержимое не вылилось, я сделал продольный разрез и сквозь него пару раз протащил конец за счёт чего пищевод закрылся. Сам пищевод я затолкал как можно глубже в грудную клетку. Затем занялся брюхом, сделал разрез по средней линии живота в сторону грудной кости. Чтобы не задеть внутренние органы и не загрязнить их содержимым остальные части туши, я вводил нож между указательным и безымянным пальцами левой руки, тыльной частью ладони и обоими пальцами отталкивая от лезвия внутренние органы и одновременно приподнимая кожу. При вскрытии действовал очень осторожно, чтобы не прорезать кишки, а после вскрытия вынул их на правую сторону, освобождая доступ к диафрагме. Отделил диафрагму, сделав разрез по обеим сторонам как можно ближе к рёбрам, и вынул ее. После я ввел руку как можно глубже в грудную полость по направлению к шее, захватил пищевод и вместе с трахеей и вытащил вниз. Пищевод отделил от остальных частей и присоединил к желудку и кишкам. Содержимое прямой кишки я отдавил внутрь и конец завязать узлом. Затем я вынул пищевод с остатком кишок и прямой кишкой из брюшной полости. Удаляя мочевой пузырь, я следил за тем, чтобы его содержимое не вылилось на тушу животного. После этого я удалил почки, печень, селезенку, сердце и легкие. Трахею удалил вместе с лёгкими и сердцем. Верхушку сердца надрезал, чтобы из него вытекла кровь.

Чтобы обескровить тушу, на внутренних частях бёдер я несколько раз проколол темно-голубые с чернотой вены, после чего подвесил легкую тушу самки оленя на ближайшее дерево головой вверх.

Сердце я не стал трогать, печень отложил — система рекомендовала сварить из нее пасту для разрыхления шкур, а из свежей вырезки соорудил шашлык, о котором мечтал уже недели две. Трапеза была обильная и вкусная, все-таки оно того стоило, хотя бы ради этих мгновений.