Я знаю, что нужно бы сбросить мелкую заразу и поскорее избавиться от связи, которая образовалась между нами, когда притронулся губами к ее руке. Как знал, дьявол, что именно здесь у нее то, что нужно моим демонам — сила, насыщение, источник жизни, их которого глотнул слишком сильно.

Потому что уже давно не делал ничего подобного.

Кажется, с тех самых пор, как однажды проснулся в борделе в окружении десятка голых девиц, не помня, ни как я туда попал, ни что я с ними делал. Хотя о втором по их замученному и измотанному виду, догадаться было не сложно.

— Что тут, Хаос подери, происходит? — спрашивает Эвин, приходя в себя. Пинком закрывает дверь за своей спиной, отрезая все любопытные носы по ту сторону порога. — Рэйвен, что ты с ней делаешь?! Совсем спятил?!

Задницей понимаю, что сейчас не время объяснять, что произошло, поэтому оттягиваю момент, бережно укладывая девчонку на кровать. В глаза бросается красный след на ее запястье. В том самом месте, где я как ненормальный буквально впился в ее кожу, высасывая жизненную энергию, потому что сдерживаться уже больше не было сил.

Голова до сих пор кружится от вкуса ее души.

Будь оно все проклято!

— Это не то, что ты думаешь, — говорю раньше, чем понимаю, как глупо звучит это банальное оправдание для человека, который прекрасно знает, на что я способен.

—Ради богов, Рэйвен! — Эвин обходит меня по широкой дуге, присаживается на край кровати и легкими похлопываниями по щекам, пытается привести герцогиню в чувство. — Матильда, очнитесь. Матильда, что…

Его взгляд сперва опускается на выпуклый красный след от украшения-удавки, потом — на безжизненно откинутое запястье. И в третью очередь — на меня.

— К ее шее не имею никакого отношения, Ваше Величество. Я пытался спасти ее и…

На одной из моих ладоней до сих пор остался след ожога, но в остальном — я это чувствую — выпитых жизненных сил мне хватило, чтобы исцелиться. Стараясь не привлекать внимания, немного отвожу за спину покалеченную руку, и в двух словах быстро объясняю Эвину, что произошло.

Но об ожогах — умалчиваю.

Впервые за все время, что мы знаем друг друга — много лет! — я умалчиваю. И умалчиваю именно о том, о чем следовало бы сказать в первую очередь.

Даю себе обещание держать рот на замке ровно до тех пор, пока Матильда не придет в себя и не объяснит мне, что все это значит. Потому что если мелкая мерзавка нашла способ прорвать Печать и заключить контракт с демонами, это может быть… очень большой проблемой.

— Ты присылал ей украшение, Эвин? — Я настолько готов услышать «нет», что его внезапный утвердительный кивок на мгновение даже вышибает из равновесия. — То есть… это ты…

— Демонова дюжина, я просто прислал украшение женщине, на которую хочет произвести впечатление, — шипит Эвин, и в один рывок поднимает герцогиню на руки. Она такая маленькая и беспомощная, что где-то внутри меня в конвульсиях дергается еле живая совесть — я же мог убить ее, если бы Эвин появился хоть на минуту позже. — Я не собирался отправлять ее к праотцам, Рэйвен!

По крайней мере, ничего такого в наши планы не входило и у меня нет повода сомневаться в его словах.

— Куда ты? — делаю шаг за ним, но он останавливает меня грозным взглядом.

— Отвезу Матильду к единственному, кто сейчас может ей помочь.

Киваю.

К химеру. В Артании больше нет никого, кто бы мог исцелить душу.

— И пока меня не будет — разберись, что все это значит, — приказывает король. Жестко и безапелляционно, потому что сейчас я больше не друг, я — его цепной пес и инквизитор. Распутывать такие загадки — моя работа. — А когда найдешь — сделай так, чтобы с головы «умника» не упал ни один волос, потому что открутить эту голову — моя королевская привилегия. Хоть с этим ты справиться в состоянии?

Молча склонив голову, проглатываю где-то даже заслуженный укор.

Хороший урок на будущее: любая женщина, вдруг возникшая на пороге моей жизни и задержавшаяся там чуть больше положенных нескольких часов, обязательно станет источником проблем.

Сиротка

Я прихожу в себя совсем не от того, что жесткие губы герцога впиваются в мою руку.

Я просыпаюсь от навязчивого желания чихнуть.

Словно кто-то щекочет тонким перышком у меня под носом.

Неосознанно даже пытаюсь его смахнуть, но щекотка никуда не девается и совершенно точно, нет никакой руки, которая бы держала это перо.

Зато я отчетливо, несмотря на противный звон в ушах, слышу знакомый мелодичный голос. Совершенно точно, так мурлыкать герцог Нокс не способен.

— Вам пора открывать глаза, маленькая герцогиня, — прищелкивание языком, — потому что если через минуту вы этого не сделаете, один очень нетерпеливый коронованный красавец свернет мне голову, а она мне, как вы должны понимать, еще пригодится — где еще я буду носить свои роскошные рога? Ну не на плечах же, в самом деле!

Медленно, с трудом открывая сперва один, потом второй глаз, осматриваюсь.

Над головой — крона цветущего дерева, и крохотные, похожие на серебряные звезды цветочки, медленно опадают вниз, но странным образом исчезают до того, как коснуться моего лица.

Где-то там же чирикают птицы, даже слышна музыка.

И когда я делаю первый вдох, причина моей щекотки становится ясно видна — радужное облачко у меня над головой, похожее на тучку, из которой вот-вот пойдет карамельный дождь.

— Уже лучше? — Рогатая белоголовая голова склоняется надо мной и глаза со странными зрачками щурятся, словно у меня что-то не в порядке… со всей мной.

— Я… кажется… — Провожу рукой по шее — след от удавки все еще там. Только теперь к моим телесным увечьям, если их можно так назвать, прибавился еще и красный кровоподтек на запястье. — Герцог Нокс…

— … чуть-чуть перестарался, — мрачно кривит губы Сайфер, одновременно помогая мне сесть. — Так бывает, когда в тебе дюжина демонов и ты не прислушиваешься к добрым советам иногда давать им свободу.

Что?

Дюжина… демонов?

— Но, думаю, — Мастер склоняется еще ближе ко мне, кладет когтистую лапу мне на сгиб локтя, сжимает… и откуда-то, словно изнутри, проступают те уродливые символы из моего сна, — у нашего милого Нокса был повод потерять голову.

Сначала я пытаюсь прикрыть руку, слишком быстро и нелепо загораживаю ладонью то, что впервые за годы преследований меня во сне, вдруг стало явью. Но когда через мгновение понимаю, что моя рука все так же нетронута, а кожа — чиста, становится понятно, что меня только что обвели вокруг пальца.

Правда, совершенно непонятно как.

Мастер Сайфер загадочно улыбается и протягивает мне красивый кубок, заполненный прозрачной жидкостью с пузырьками. Кивком подбадривает просто выпить все без объяснений. Почему-то, хоть он только что и затуманил мне разум, и за минувшие несколько часов меня дважды пытались убить, я не сомневаюсь, что по крайней мере в этом бокале точно не яд.