Но все-таки вот она, Витта. Арман вдруг подумал, что их мать была до безумия жестока, оставив Витте такую вот жизнь. Легко казнила их отца, а девочку-растение оставила. Почему? Уже привычно порылся в том, что видел. Ага, надеялась, что когда-нибудь еще вылечит, какие-то там слухи о возможностях тварей из Тени… Но так ничего и не получилось.

Арман огляделся в поисках стула, подвинул его ближе к кровати и сел, по-прежнему глядя в неподвижное лицо.

– Витта, – позвал тихонько.

Чего ждал? Наверное, что хотя бы посмотрит.

Но взгляд Витты по-прежнему упирался куда-то в потолок. Арман молча взял ее руку, свободно лежащую вдоль тела поверх покрывала, – все равно что взял шарнирную руку куклы. Совершенно безвольная, неподвижная. Женщина-цветок…

– Она всегда такая? – наконец нашел в себе силы повернуться к сиделке.

– Всегда, всегда тихая, моя ласточка, – закивала торопливо женщина. – Иногда только капризничает, кашку глотать не хочет. Но я уж как-нибудь да кормлю, голодной не бывает.

Арман вздохнул. Сиделка, видимо, боялась его как огня, так и застыла, согнувшись в поклоне. Она была немолодой, волосы прибраны под накрахмаленный чепец. Арман обратил внимание на увитые вспухшими венами руки. Руки, привычные приподнимать и ворочать с боку на бок тяжелую Витту.

– Подойдите, – сказал он.

– Ваше величество! – Женщина приблизилась и бухнулась на колени. – Я делала все, что мне говорили. Не велите казнить!

– За что вас казнить, льесса, – пробормотал он, – всю жизнь, считай, с ней просидели.

– Так ведь…

– Если готовы и дальше работать, оставайтесь здесь.

– Спасибо, ваше величество, спасибо, непременно останусь. Это великая честь – служить здесь…

Внезапно Арман ощутил такую тоскливую пустоту в душе, что хоть волком вой. Почему все так? Он ведь пытался. Надеялся. И выходит, впустую: все, о чем узнал, – только то, что Витта действительно жива. Но нужно ли жить так?

Арман все еще держал неподвижную, мягкую и теплую руку в своих руках. Невыразимо хотелось поговорить с Виттой, рассказать ей, как дорого она ему стоила. Но что толку, если она находится в своем уютном и непонятном для других мирке?

Все же он пожал ее безвольные пальцы и тихо сказал:

– Ну вот. Добро пожаловать домой, Витта. Теперь я буду о тебе заботиться. Было бы здорово, если бы ты понимала, как много мне пришлось отдать за то, чтобы ты была здесь со мной. Но ты не поймешь.

Аккуратно положил руку Витты поверх покрывала.

– Оставайтесь, – сказал он сиделке, – вас разместят здесь со всеми удобствами. Все нужное купят.

В светлых глазах сиделки вспыхнуло любопытство. Похоже, ей чрезвычайно хотелось узнать, кем приходится ее пациентка самому королю, но конечно же спросить она не посмела.

Арман посидел еще несколько минут, но смотреть на Витту было просто больно. И от этой боли просыпалась злость – на самого себя, на судьбу, что разложила карты именно так, на королеву, у которой жажда бессмертия застлала все, что еще могло сделать ее человеком.

Он кивнул сиделке и пошел прочь, в душе надеясь, что Витта хотя бы звук какой-нибудь исторгнет. Ну хоть промычит что-то. Но нет. Ласточка лежала очень тихо и, похоже, совершенно не сознавала ни себя, ни свое окружение.

В коридоре его нагнал старый Меркл. Арман услышал, как он кожаными подошвами, подбитыми медными гвоздиками, топает по полу, и специально остановился, чтобы дождаться.

Меркл, старина Меркл.

Все тот же неизменный венчик совершенно седых волос, легких, как пух одуванчика, очки с толстыми линзами в массивной роговой оправе.

– Ваше величество! – Старик запыхался. – Ваше величество, вы уж простите… да, простите старого. Не мог я рассказать все, как было.

– Сняли заклинание? – спросил Арман.

– Сняли, как есть… Льесс Сильен приводил менталиста, одного из лучших. Чужое-то заклинание нелегко снять, так вот…

– Во второй раз не ты сломал Оракул? – все же спросил Арман, глядя на Меркла сверху вниз.

– Нет, – старик вздохнул, – я делал то, что вы мне говорили, ваше величество.

– То есть зная, что я могу быть королем по праву наследования, ты все равно был готов чинить Оракул, чтобы вернуть королеву?

Меркл вздохнул и посмотрел так пронзительно и жалко, что Арману даже стало немного стыдно. Зачем терзать старика? Ему и без того досталось.

– Вы могли быть королем, да, – тихо сказал Меркл, – но вы же не хотели. Именно вы желали вернуть королеву, и я догадываюсь почему. Да и невелико счастье – застрять на троне. Только и гляди, как бы тебя не съели. Матушка ваша вон какими методами пользовалась, чтобы всех усмирить. А вы готовы на подобное?

– С одним точно соглашусь, – ответил Арман, – я бы сейчас совсем другим занялся.

А про себя добавил: перерыл бы уже весь королевский ярус, но Леону нашел.

– Я вот что хочу сказать, ваше величество, – снова заговорил Меркл, почему-то оглядываясь по сторонам, как будто опасался, что их разговор кто-нибудь подслушает. – Вы сестру привезли, так? Я сделаю вам артефакты парные, чтобы вы всегда могли знать, что она чувствует, что она жива. Хотите такие?

Арман пожал плечами:

– А что она может чувствовать, Меркл? Она лежит… как срезанный цветок. Смотреть страшно.

– Вы будете хотя бы знать, чувствует ли она боль, – прошептал механик. – И если вы поймете, что боль постоянно с ней, возможно, вы примете мудрое решение. К тому же, – тут он как будто повеселел, – вы вон и так носите на шее амулетик, уж не знаю, откуда он у вас. Будет еще один, какая разница?

Арман невольно накрыл ладонью маленькую плетенку, которую ему подарила Леона. Этот прямоугольник из матерчатых узелков почему-то казался ему дороже всех бриллиантов в сокровищнице.

«Напишу в завещании, чтоб и похоронили с ним», – мелькнула горькая мысль. Хоть так, но Леона будет рядом.

А Меркл стоял, смотрел просительно, и Арман сдался.

– Хорошо, делай. Надеюсь, эти твои парные амулеты будут работать как должно. А не так, как Оракул после ремонта.

– Чинил я его, чинил, клянусь!

– Верю. – Арман усмехнулся.

Какая разница? Уже все равно, чинил или только делал вид. Обратно не провернуть.

– Тогда я поспешу, ваше величество, – Меркл хитренько улыбнулся, – не беспокойтесь, вы останетесь довольны стариком.

И, раскланявшись, Меркл засеменил прочь. Арман долго смотрел ему вслед, до того момента, как Меркл свернул и исчез из виду. А потом пробормотал:

– Я всегда был тобой доволен, друг. Единственный мой старый друг.

Поисковые заклинания всегда давались Арману плохо, хоть он и старался как мог – покупал учебники, выбирал лучшие компоненты. Но, верно, все дело в том, что он был оборотнем, не слишком квалифицированным специалистом весьма широкого охвата. Оборотню никогда не достичь высот магии, какие доступны магам с одним даром. Порой Арману даже казалось, что и его собственный дар Жизни ослабевает, оттого что он перевоплощается.