упыря, теперь упырь тебя бояться будет. Укусы его теперь на тебя действовать не станут. А еще слушай ветер; он тебе подскажет, где упырь таится. Запах его принесет. Ты должен теперь чуять его.

Уехали…

А я, взволнованная, взбудораженная, вернулась в дом.

Дом встретил меня тревожным молчанием.

Мои помощники, Лиззи и Рей, нахохлившись, как два воробышка, сидели у огня, молча глядя на пламя. Рядом с ними лежал Мрак, положив голову на лапы и поглядывая на детей умными глазами.

При моем приближении все трое не шевельнулись. Словно не услышали. Словно сквозняк по пустым коридорам пролетел, а не я прошла.

— Что такое? — удивленно спросила я.

Даже шаг замедлила, подходя к взгрустнувшим детям.

Лиззи обернулась.

Мордашка ее, такая озорная, живая и веселая обычно, теперь была серой и какой-то безжизненной.

Рей же не шелохнулся даже. Так и сидел, уткнувшись лицом в коленки, обхватив себя руками, будто его знобило.

— Господарь влюбился в тебя, сестрица? — тихо спросила Лиззи. Я покраснела от такого проницательного и прямого вопроса. Глаза спрятала. Все слышали, маленькие мошенники. Да и подслушивали, наверное…

— Ну-у, — протянула я, теребя край фартука, — как будто бы да…

— Значит, заберет тебя с собой? — так же тихо и обреченно спросила Лиззи. — А мы одни останемся? И куда ж мы пойдем?

Ах, вот оно что…

У меня даже сердце сжалось.

Подумали, что я их брошу, глупые! Дети, только-только ощутившие домашнее тепло, испугались, что останутся снова сиротами, никому не нужными! Слишком привыкли к предательству и безразличию.

— Как это одни останетесь? — бодро воскликнула я, уперев руки в боки. — Без воспитания, без надзора быть захотели? Ишь, чего удумали! Я никуда не уезжаю, между прочим. Дела еще есть. Двуцветники вырастить, лекарственных трав насобирать и насушить впрок. Да и как я дом свой брошу?! На кого?

Лиззи просияла. И Рей оживился, обернулся ко мне.

— Но Господарь, — начал было мальчишка, но я пресекла его осторожную речь взмахом руки.

— Вы — мои дети, — твердо сказала я. — Меж вами и Господарем выбирать не хочу. Если любит меня, то и вас примет. Я на этом настою.

— А если нет? — не унимался Рей.

— Примет, — твердо сказала я. — Я не оставлю вас. Никогда. Мои вы. К вам прикипела сердцем. Как жить-то стану, если не буду вас видеть, если не буду знать, что с вами все хорошо? Не смогу просто. А Господарю зачем женщина, которая все время слезы будет лить?

Лиззи сияла.

— Незачем, — подвела она итог удовлетворенно. — Точно. Даже если заберет, то посмотрит, как ты хнычешь, и обратно отправит!

Я строго посмотрела на нее.

— Не отправит, — голосом, полным язвительности, произнесла я. — И не надейся на это!

Лиззи, почуяв недоброе, притаилась. Затихла.

— А вот тебе он строгим наставником будет, — сказала я. — Велит он тебе сдержаннее быть и чужого не брать! А то уши надерет.

Лиззи ахнула и прижала руки к щекам.

— Двуцветники он нам разрешил себе оставить, — так же строго продолжила я. — Он знает, что мы их у Клотильды отняли, но прощает нас и впредь такого делать не велит. И за тобой, — грозно продолжила я, — приглядывать будет. Вырастит из тебя приличную девушку, такую, что и замуж отдать не стыдно.

— Меня!.. — вскричала Лиззи. — Да разве я что плохого делаю?!

Я строго посмотрела на нее.

— Но я же всегда тебя слушаюсь, — тотчас произнесла Лиззи рассудительно и чересчур спокойно. Прямо сразу шелковая стала! — Что ты скажешь, все я делаю. Я же хорошая.

— Мало этого, — голосом профессионального шантажиста ответила я. — Скромнее надо быть. Вежливей. И язык иногда лучше б подержать за зубами.

— Эй! — вскричала Лиззи. — Да это нечестно! Наговор! Я не такая!

— Господарь слышал, какая ты, — невозмутимо ответила я. — Из-под стола. Он уж займется твоим воспитанием. Посадит тебя за вышивку, за рукоделие.

— А он-то тебе нравится? — вдруг поинтересовалась Лиззи. — Скажи ему, что нет, и он нас в покое оставит!

Я лишь посмеивалась.

— И не надейся даже, — ответила я. — Быть тебе приличной барышней, ой, быть!.. Вежливой, кроткой, послушной и доброй.

Лиззи сквасила недовольную рожицу.

— Если уж собирается замуж меня отдать, — сказала она, — то пусть за князя отдает.

Тут и Рей не выдержал, расхохотался. Лиззи с неодобрением посмотрела на него.

— Ну что, — буркнула она. — Если все это терпеть, то уж только ради князя.

Я лишь вздохнула.

— Лиззи, Лиззи, — покачала я головой. — А не слишком ли многого ты хочешь? Князя целого тебе подавай…

Но Лиззи была непоколебима.

— Так ты себе целого Господаря выбрала, — заметила она небрежно. — Я все же скромнее.

Вот что тут возразишь?

— А я бы к Господарю во псари пошел, — оживился Рей. — Таких псов, как Мрак, растить. Да учить их выслеживать зверя, — Рей понизил голос, глаза его блеснули. — И упырей. Я чую теперь его, этого монстра. И псов научил бы чуять. Смердит он… душно смердит, кровью и смертью.

— Это оттого, что укушенный рядом был, — ответила я. — Скоро проветрится.

Но Рей головой тряхнул.

— Не-ет, — протянул он тоном бывалого ловчего. — У покусанного запах другой. А тот…зверь… рядом бродит. Иногда близко подходит. Очень близко. Я теперь чую его все сильнее.

От его слов мне стало не по себе.

Значит, Жан бродит около дома, но солевую дорожку перейти не может.

— Ну, ничего, — подбадривая то ли Рея, то ли себя, ответила я. — Господарь защиту обещал. Будет нас беречь. Люди его будут тут ездить, с псами. Отгонят опасность.

Глава 14. Охота на упыря. Жан

Господарь не подвел.

Охрану выделил такую, что, казалось, все его люди крутятся вокруг нашего дома. На дороге всегда слышался лай псов. Среди деревьев мелькали черные силуэты всадников. Упыря изловить было делом первой важности.

— Не доберется до нас Жан, — шептала я, наблюдая, как по лесу носятся черные господарские псы. — Что, красавчик, несладко, когда все тебе враги? Побудь-ка в моей шкуре!

По охраняемой дороге с охотой к нам пришли и плотники,