— Если бы ты принадлежала мне, Зейнаб, я никогда не допустилбы, чтобы ты была несчастна, — нежно произнес он. Большего он не смел ей поведать…

— Если бы я принадлежала тебе, господин мой Карим, я никогдане была бы несчастна! — эхом откликнулась девушка. И она не смела открыть емубольшего…

Но он все понял, как и она, и боль становилась невыносимой…

— Я человек чести, мое сокровище. Весною я отвезу тебя ккалифу Кордовы.

— И для меня честь превыше всего, господин мой Карим. Япокорно отправлюсь туда — и принесу славу тебе и Доналу Раю…

Больше не о чем было говорить. Так мало времени имоставалось… И оба молча поклялись не тратить его попусту.

— По-моему, я отыскал для тебя подходящую невесту, сын мой,— объявил Кариму Хабиб-ибн-Малик. — Ее зовут Хатиба.

— Ну, если вы считаете, что она мне подходит — что ж, пустьтак оно и будет, — отвечал Карим. А в самом деле, какая разница? Ведь онникогда не полюбит ее, как свою Зейнаб…

— Она прелестна, — добавила Алима, заметив, что с сыномчто-то творится. — А ты вполне уверен. Карим, что хочешь создать семью именносейчас? Может, сходишь еще в одно плавание на своей» И-Тимад «?

— Последним плаванием будет путешествие в Кордову с Зейнаб иподарками для калифа, — ответил он. — Потом я заверну в Эйре, чтобы передатьДоналу Раю, произвели ли его дары должное впечатление на владыку. Самое времямне жениться… Назначьте свадьбу на следующую осень.

— Но позволь хотя бы рассказать тебе про Хатибу. — ОтецКарима не обладал интуицией, присущей его супруге. — Она дочьГуссейна-ибн-Гуссейна.

— Она из племени берберов? — О Аллах, смилуйся! Берберийскиедевы славятся добрым нравом. А это значит, что она будет послушна, ласкова — иневыразимо скучна. Но, может быть, это ему сейчас и надо? Ведь никто не можетсравниться с Зейнаб. Зейнаб. Его золотоволосая возлюбленная…

— Я все наилучшим образом продумал, — продолжал отец.Гуссейн-ибн-Гуссейн знатен и очень богат — он занимается разведением арабскихскакунов. Уверен, что лошади, купленные тобой для калифа, из его табунов. Ондает за Хатибой приданое: сотню кобылиц и двух молодых жеребцов в расцвете сил.Ну, как тебе это, сынок? Разве ты не доволен? — Сам Хабиб-ибн-Малик весьсветился от гордости — еще бы, такой удачный брак! Престиж семьи повысится,доходы возрастут…

— Вполне доволен, отец. А что, невеста столь же нехорошасобой, сколь богато ее приданое?

— Я видела Хатибу — она очень мила, — ответила мать. — У неебледно-золотистая кожа, которая вся сияет здоровьем. Волосы шелковистые иблестящие, цвета черного дерева. Серые глаза и милое ласковое лицо… А щедростьее отца объясняется просто: Хатиба младшая в семействе, дочь его любимой жены.Я имела беседу с ее матерью. Госпожа сказала, что Гуссейн-ибн-Гуссейн ненадышится на дочку. Поэтому он сколько мог тянул со свадьбой, но девушка ужедавным-давно созрела для супружества, и он в конце концов согласился.

— И сколько же ей лет? — спросил Карим.

— Пятнадцать, сынок, — ответил отец.

— Ровесница Зейнаб… — сказал Карим тихо, но Алима прекраснорасслышала.

А позднее, когда супруг удалился, она усадила сына рядом ссобой и учинила ему допрос с пристрастием.

— Уж не влюбился ли ты в свою ученицу. Карим? — Ее нежноелицо выражало живейшее участие.

— Я люблю ее, — ответил он напрямик. — И она любит меня.

Алима прижала руку к сердцу:

— Она сама тебе об этом сказала?

…Во всем виноват отец. Когда Карим в ранней юности обнаружилредчайшую чувственность и любвеобильность, Хабиб, послушав дурацкого советаДжафара и Айюба, отослал сына в самаркандскую Школу Учителей Страсти. Сыновьяпросто решили сыграть с ним шутку, а старик все принял за чистую монету. Каримпреуспел в занятиях, а п??том стал большим специалистом в своем деле. Но уКарима нежная душа, хотя для мужчины это большая редкость… Как терзался онпосле гибели несчастной Лейлы, злополучной своей ученицы! Алима вздохнула соблегчением, узнав, что сын решил прервать карьеру Учителя Страсти. И вновьзаныло ее сердце, когда она узнала, что он взялся вышколить Зейнаб, оказываяуслугу другу отца… И вот, получите!

— Ни Зейнаб, ни я не признавались друг другу в любви, я имеюв виду вслух, мама… Но что это меняет? Боль все равно невыносима….

— Тотчас же отошли ее в Кордову! Пусть Аллаэддин отвезет ее!— взмолилась Алима.

Но Карим отрицательно покачал головой:

— Она поедет туда весной — и не ранее. Она не вполне еще готова,мама. К тому же Аллаэддин поплывет капитаном на моем новом корабле» Иниге «.Чтобы доставить щедрые дары Донала Рая калифу, одной» И-Тимад» мало…

— Я сочувствую вам обоим, — тихо сказала Алима. — Ксожалению, сердцу часто недостает мудрости… Порой оно не повинуется рассудку.Возможно, ты никогда не полюбишь ни одну женщину столь страстно, как любишьЗейнаб, но поверь, со временем боль уляжется, и в твое сердце снова постучитсялюбовь. И она также полюбит другого. Может быть, не так, как тебя, но все же…Ты ведь не хочешь, чтобы девушка была несчастна?

— Нет, — с грустью отвечал он. — Этого я не хочу… Матьпогладила руку сына:

— Хатиба понравится тебе, обещаю. Будь добр к ней — ведьдевушка ни в чем не виновата…

— А когда я не был добр с женщиной, мама? — с горечьюспросил Карим. — Мало кого из мужчин учили уважать и любить женщин, а я прошелэту школу. Хатиба-бат-Гуссейн станет моею первой женой. И будет пользоватьсявсеми привилегиями таковой…

— Тогда я скажу отцу, что можно вплотную заняться брачнымконтрактом, сынок?

— Да. Кстати, сколько я должен уплатить за невесту? — вялопоинтересовался Карим. Если за невестой давали приданое, то жених должен былуплатить выкуп — таков обычай. Ислам защищает права женщин — в будущем, если быКарим вдруг развелся с Хатибой, ей возвратили бы все ее приданое, а также ценувыкупа. Но дети, рожденные в браке, были бы отданы на попечение их отца…

— Сумма выкупа три тысячи золотых динаров. Эта сумма вполнесоответствует достоинству и отца, и дочери, — ответила Алима.

Карим кивнул:

— Это высокая, но справедливая цена. Скажи отцу, что яуплачу все из собственного кармана. Я вполне могу себе это позволить. А когдаявится кади, чтобы подписать контракт?

— Брачный контракт будет подписан обеими сторонами в деньсвадьбы Иниги. Гуссейн-ибн-Гуссейн приглашен. Но он настаивает, что ты недолжен видеть лица Хатибы до самой свадьбы, — объяснила Кариму мать. — Знаю,что это старомодно, но следует уважить просьбу отца.