На свадьбу Галловей подарил Лермонту великолепное издание Библии в новом переводе, утвержденном королем Иаковом Английским и Шотландским в 1611 году, с надписью: «В Первом соборном послании святого апостола Иоанна Богослова сказано: „Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь“. „Чудесная книга! — сказал Галловей. — Но помни! Самое прекрасное сочинение становится вредным и опасным, когда его возводят в догму“». Лермонт положил эту английскую Библию на стол перед образником рядом с русской Библией Натальи и сказал:

— Дабы знать язык друг друга, дарлинг, будем читать Писание на русском и английском.

Начали с книги «Песнь Песней» Царя Соломона, сына Давида от Вирсавии, царствовавшего с 1015-го до 973 года до Рождества Христова. (Кстати, и Царь Соломон тоже женился на иноземке — дочери египетского Царя.) Строка за строкой читали ее при свете свечи в постели, она — своим несмелым мелодичным голоском, он — сильным, уверенным баритоном.

«О, как прекрасны ноги твои в сандалиях, дщерь именитая! Округление бедер твоих как ожерелье, дело рук искусного художника; живот твой — круглая чаша, в которой не истощается ароматное вино; чрево твое — ворох пшеницы, обставленный лилиями; два сосца твои как два козленка, двойни серны…»

Джордж несказанно поразил Наташу, сообщив жене, что Соломон был хозяином величайшего в мире гарема, который насчитывал 700 жен и 300 наложниц, итого тысячу красавиц из всех стран мира. Были у него не только землячки-иудейки, но и моавитянки, аммонитянки, сидонянки, идумеянки, хеттеянки, а московтянок и шотландок тогда и в помине не было. Главной женой была у него дочь египетского фараона — иностранка, как у Джорджа Лермонта, но еще двадцать цариц других стран древнего мира. Любопытно, что он не требовал от своих чужеземных жен, чтобы они отреклись от своих богов и приняли его веру, как и Царь Михаил Федорович не потребовал, чтобы Лермонт отказался от своей веры ради православной.

— И это все в Священном писании сказано? — ужаснулась целомудренная Наташа.

— Да, в Ветхом Завете, — отвечал молодожен.

Среди жен его самой искусной в любви была Астарта. У нее было четыре груди. Поклонялись ей многие народы — в Израиле, Сирии и Ассирии, в Вавилоне и Абиссинии. В ее храмах ублажали верующих блудницы и блудники. Девы лишали себя невинности во славу Астарты, богини любви и звезд…

Позднее, когда Джордж научился читать русскую Библию, он с удивлением увидел, что в Ветхом Завете, «Песне песней», написанной древними иудеями по вдохновению Святого Духа, слово «Астарта» переведено как «идол»! Как же можно было так кощунственно покушаться на боговдохновенность! И что за обращение с богиней любви и плодородия, богиней небесной царицы Луны, богиней войны, к которой и он был причастен! Ведь Астарта была матерью древнегреческой Афродиты и римской Венеры, богинь красоты и деторождения.

Богиня Астарта едва не поссорила молодых супругов. Наталья попросила какого-то грамотея, попа-расстригу прочитать ей, что говорилось в церковно-славянском переводе Библии о Царе Соломоне. Оказалось, что и там церковники посмели пригладить Священное Писание (по сравнению с английской Библией 1611 года, которую читал Джордж Лермонт[63]). До этой Библии отец и мать читали ему Библию Джона Виклиффа (1320–1384), священника английской церкви, доктора богословия Оксфордского университета, который перевел Евангелие с латинского языка на английский. Поскольку он выступал против папизма, в 1428 году Ватикан потребовал, чтобы католические патеры выкопали его кости из могилы и сожгли их. Все Лермонты были ревностными протестантами, и разрыв их с католицизмом означал конец ханжеской набожности, не исключая веры в Бога…

Не сразу, а постепенно и осторожно сглаживал ее суеверие, ее слепую веру в замшелые догматы.

Однажды Наташа уснула, утомленная любовью, а он раскрыл откровение Иоанна Богослова. В самое сердце поразили его такие строки обращения Господа Бога к Иоанну: «Ты много переносил и имеешь терпение, и для имени моего трудился и не изнемогал. Но имею против тебя то, что ты оставил первую любовь свою».

Эти слова Божии испортили ему медовый месяц. В следующую ночь снова читали они «Песнь Песней»:

«…ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы ее — стрелы огненные…»

Медовый месяц и первые годы женитьбы в Москве были лучшими, самыми счастливыми годами в жизни Джорджа Лермонта. Шотландский Ромео обрел свою Юлию на Москве-реке. (Первые русские переводчики называли шекспировскую Juliet Юлией). И шотландский жених, и русская невеста свято верили в предопределение. Наташа часто повторяла русскую пословицу: «Суженого не объедешь и конем!». А Джордж перевел Наташе англо-шотландскую пословицу: счастливые браки заключаются в раю! Но была и минута сомнения, когда он узрел расфуфыренную невесту: в пух и прах разряжена, разбелена и разрумянена, как кукла!.. Едва не дал наш Джордж на попятный!..

Но вино любви скисло от апокалиптического грома, как сворачивается молоко во время грозы. Он рад был звуку боевой трубы, звавшей его в новый поход.

Полковник фон дер Ропп похлопал Лермонта по плечу:

— У тебя, поручик, едва медовый месяц кончился, а ты уж спешишь на брань. Езжай-ка, сын мой, домой, лечи свои раны!

— Да я уже вполне здоров!

— Нет, нет! В Пятой книге Моисеевой сказано: «Кто построил новый дом и не обновил его, то пусть идет и возвратится в дом свой, дабы не умер на сражении и другой не обновил его». Вот так, точка в точку. И далее: «И кто обручился с женою и не взял ее, тот пусть идет и возвратится в дом свой, дабы не умер на сражении и другой не взял ее…». И еще пуще: «Если кто взял жену недавно, то пусть не идет на войну, и ничего не должно возлагать на него; пусть он остается свободен в доме своем в продолжение одного года и увеселяет жену свою, которую взял».

Старый вояка улыбнулся своим воспоминаниям.

— Именно эти слова из Писания напомнил мне король Франции Генрих Четвертый, когда я, молодожен, супруг прелестнейшей из дочерей Наварры, хотел вернуться сразу после медового месяца в Париж, в свой полк. Вот был король, мир праху его! Кабы не зарезали его иезуиты восемь лет назад, никогда бы не покинул я Францию и свою Жоржетту…

Но Лермонт настоял на своем и выехал с полком в поход. А в походе, в боях с ногайцами, неудержимо потянуло его к молодой жене. В деле он не берег себя, а еще ретивее стремился отличиться. Не ради вящей славы Лермонтов — ради Наташи.

На Арбате шел первый снег 1618 года, когда в дверь к Лермонтам постучался Кристофер Галловей с бутылкой в руках.

— Выпьем, — сказал Кристофер Джорджу, — за помин души сэра Вальтера Ролли.

Подобно многим мелким монархам, приходящим на смену великим государям, Иаков VI–I принялся выживать всех прежних фаворитов, столпов умершей эпохи, и заменять их ничтожествами под стать самому себе. Сэр Вальтер Ролли был арестован и водворен в Тауэр по его приказу через полгода после кончины Елизаветы. Ролли всегда был заклятым врагом католической Испании — Иаков боялся ее. Пятнадцать лет ждал Ролли исполнения вынесенного ему смертного приговора. Он много писал, и его исторические труды укрепляли антимонархистский парламент и пророчили скорую гибель дому Стюартов и монархии в Великобритании. Перед казнью он написал стихи, в которых с бесстрашием высшего мужества философски принимал смерть.