– Спасибо, – абсолютно синхронно выдыхаем мы с сестрой.

* * *

Восьмичасовой перелет в бизнес-классе пришелся по душе только Марку. С детской непосредственностью он активно бегал от окошка к окошку, любовался пролетающими внизу облачками и донимал улыбчивых стюардесс многочисленными вопросами.

Хорошо, что помимо меня, Арона, Азалии и четырех охранников в бизнес-классе никого не было. Причина нашего одиночества тоже была понятна – мистер Дамир не поскупился скупить весь бизнес-класс только ради того, чтобы нам было удобно лететь.

– Боишься? – сестра берет мою руку в свои и легонько поглаживает.

Я закусываю губу и молча киваю. Азалия, как всегда, права. Я боюсь реакции мамы, боюсь того, что ее здоровье ухудшится, а еще я боюсь, что она меня разлюбила…

– Аза, почему она не захотела со мной поговорить? – сипло спрашиваю я, стараясь проглотить сухой комок горечи в горле.

– Она любит тебя, – успокаивающе говорит сестренка. – Просто дай ей время прийти в себя.

Во время посадки я включаю телефон, проверяю звонки, почту, переправляю всех к Сабиру. У меня не хватает терпения дожидаться багажа, поэтому я бросаю всех, беру такси и спешу к маме.

Я переживаю всю дорогу от аэропорта до больницы и пока блуждаю по коридорам, и пока ищу нужную палату.

За мной двумя шкафообразными тенями по пятам следуют телохранители мистера Дамира. Возможно, из-за этого медсестра на посту пугается и, изобразив неискреннюю улыбку, самолично провожает нас в палату.

– Девочка моя! – шепчет мама, увидев меня на пороге.

Наша мама всегда была бойцом. А, впрочем, какие еще остаются варианты у женщины, в одиночку поднимающей двоих детей?

И видеть ее сейчас такой беззащитной, как-то разом постаревшей лет на пять – для меня дико.

– Аврора, малышка! – мама протягивает руки.

Позабыв обо всем, я бегу к ней, обнимаю, смущенно утыкаюсь в плечо и громко всхлипываю.

– Почему ты не сказала мне? Почему? – плачет мама в голос. – Я придушу этого гада! Урод! Извращенец!

Мы тихо плачем, уткнувшись друг в друга, пока не приезжают Аза с Ароном и Марком.

– Ух ты! – радостно тычет в загипсованную ногу малыш. – Хочу такой же!

В палате раздается общий смех, который немного разряжает обстановку.

Азалия договаривается с врачами, и маму выписывают этим же вечером. Помимо сломанной ноги и пары синяков да ссадин, состояние у нее хорошее, наблюдения за ней не требуется.

Мы возвращаемся в двухэтажный домик, расположенный в третьей линии от моря – мой способ потратить полученные от Рика три миллиона.

Арон, подхватив Марка на руки, тут же уходит в гараж сооружать пандус, а мы с Азой хлопочем вокруг больной.

– Это всего лишь сломанная нога! – ворчит мамочка. – Она даже не болит!

– В кровать! – требовательно приказывает сестренка, а я молча киваю.

За разговорами и суетой проходит несколько дней.

Мы ходим на море, подолгу сидим в небольшой беседке, построенной в саду, и почти всегда я около мамы. Она старается не вспоминать то, что увидела на присланном Риком диске – я попросила ее об этом еще в первый вечер, но слов проклятий в адрес «повернутого садиста» сдержать не может.

Я не виню ее в этом.

Утро пятницы начинается со звонка Сабира, позабывшего про существенную разницу во времени.

– С днем рождения! – кричит он и удивляется. – Ты дрыхнешь, что ли? Тоже мне богиня утренней зари!

Сабир в прекрасном настроении. У них с Маришой конфетно-букетный период, цветут помидоры, кружат купидоны.

И даже то, что босс перегрузил на напарника всю мою работу, не особо его расстраивает.

– Ой, кстати! Я у тебя все время хотел попросить адресок того ювелира, у которого ты прощальные подарки заказываешь.

– Что, неужели кое-кто готов остепениться и предложить Марише бокал шампанского с обручальным колечком на дне? – его шутливое настроение передается и мне.

Я лениво потягиваюсь в постельке, внутренне радуюсь неожиданному отпуску.

– Рано еще пока ее такими подарками баловать, – категорично заявляет парень и начинает самозабвенно сплетничать. – Ой, Аврорка, ты бы знала, что тут у нас творится! Я теперь даже в пентхаус приходить боюсь. Что ни день, то новая Очередная.

Сказанное меня задевает, я резко сажусь на постели и обнимаю руками колени.

– Правда? – вежливо интересуюсь, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

– Представь себе! – продолжает напарник. – Мне кажется, он стареет, – тихо шепчет Сабир.

– С чего ты взял? – тоже зачем-то шепчу я.

– Ну как же! Седина в бороду – бес в ребро! – выдает парень и громко смеется. – Представляешь, потянуло нашего мистера Дамира на рыжих, русых… Вчера даже одна блондинка была! Короче, на любой вкус и цвет…

Мне становится противно.

Рыжие, русые… Но особенно противно осознавать наличие еще одной блондинки в коллекции «постельных девушек».

– Сабир, меня пришли поздравлять, – нагло вру, чтобы поскорее закончить этот разговор. – Я тебе эсэмэской номер пришлю. Хорошо?

– О’кей, – отзывается парень и напоследок оглушающе кричит: – С днем варенья!

Я отключаюсь, заставляю себя встать с кровати и пойти в душ. Встав под горячие струи воды, собиралась немного поплакать, но с удивлением понимаю, что не хочу.

Внутренний голос подсказывает, что все очень даже логично, и ожидать от мистера Дамира чего-то другого было бы глупо с моей стороны.

Он гулял до короткой интрижки со мной. Почему я вдруг решила, что один хороший секс со мной что-то изменит? Хотя надо признать, что все-таки изменил. Теперь его выбор стал побогаче.

Усилием воли заставляю себя больше не думать о лаэрде и его необузданном темпераменте. Все-таки сегодня мой день, я хочу провести его весело и со своей семьей, а не в унылых мыслях о подгулявшем боссе.

Мне требуется полчаса, чтобы привести себя в порядок и спуститься вниз.

Остановившись у дверей кухни, слышу, как мама и Марк накрывают на стол.

– Сюрприз! Сюрприз! – на все лады кричит ребенок, еще не знакомый со словом «конспирация».

Я улыбаюсь, и, чтобы не портить готовящийся сюрприз раньше времени, незаметно выскальзываю в боковую дверь, ведущую в сад.

Азалия еще дрыхнет, Арон наверняка уехал ни свет ни заря за продуктами для праздничного стола и букетами, поэтому, сделав небольшой круг среди кустов, я иду в беседку, обвитую виноградом, залезаю в гамак и прикрываю глаза.

Мерное покачивание, ласковые утренние лучи и пение сотни маленьких птичек напоминают мне о закутке тренажерного зала с массажным столом.