— Джастин, детка, очнись. Очнись, родной, пожалуйста! Джастин! — Она колотила его в грудь, хлестала по щекам и отчаянно выкрикивала: — Детка! Не делай этого! Не смей! Очнись!

Он закашлялся, Стейси зарыдала от облегчения. Взор ее затуманили слезы, сердце сжалось, когда он перекатился на бок и застонал. Полностью сосредоточившись на нем, она совершенно забыла об осторожности и проглядела угрозу. Внезапная острая боль пронзила ей руку, мышцы пробрало ледяным холодом. Она закричала и судорожно забилась.

Громовой рев ярости потряс воздух. Промелькнула шапка золотистых волос, а потом Рейчел была схвачена и отброшена в сторону, словно она ничего не весила.

Рейчел откатилась, давясь булькающим смехом, оставив Стейси с торчавшим из руки здоровенным шприцем.

— Я вернусь за тем, что у тебя внутри, — прошипела она и тут же, с невероятной быстротой, отпрыгнула, уходя от выпада Коннора.

— Долбаная сука! — крикнула Стейси, потянувшись за пистолетом и упав на спину.

Коннор налетел на Рейчел, и они вместе покатились по земле. Стейси пыталась прицелиться, но невыносимый холод, пронизывавший руку, грозил парализовать сознание. Она чувствовала, что вот-вот отключится.

Но когда взор ее уже начал подергиваться тьмой, Рейчел, подавшись назад, на миг угодила под прицел. Наведя ствол между раздвинутыми ногами, Стейси, пуля за пулей, выпустила в Рейчел весь магазин. При каждом попадании та содрогалась, а под конец рухнула наземь.

Смеясь.

Стейси лишилась чувств, и этот смех сопроводил ее в беспамятство.

— Ну, как дела, герой? — спросил Коннор, присаживаясь на диван рядом с лежавшим на нем Джастином и вручая ему здоровенную кружку горячего шоколада.

— Мне холодно.

Под расширенными глазами мальчишки залегли темные круги, кожа сохраняла нездоровую бледность — память о перенесенном шоке. Упавший на лоб локон придавал ему совсем уж ребяческий вид, своих четырнадцати ему было не дать.

— Я принесу тебе еще одно одеяло.

Входная дверь была открыта, отчего в гостиной становилось все холоднее, однако люди Макдугала продолжали очистку, и Джастин не хотел уходить в свою комнату. Он предпочитал слышать тяжелый топот и бубнеж телевизора, который никто не смотрел, потому что в окружении множества людей чувствовал себя в большей безопасности.

— Спасибо, Коннор.

Благодарность на лице Джастина тронула Коннора до глубины души. Мысленно он уже не раз поклялся, что Старейшие заплатят за все, что сегодня случилось. Дорого заплатят.

— Не за что.

Поднявшись, Коннор вышел в коридор и направился к комнате Джастина. Первую дозу пропранолола мальчик получил еще в вертолете, и ему предстояло принимать лекарство четыре раза в день в течение десяти дней. «Пилюли забвения» еще оставались экспериментальным препаратом, однако клинические испытания давали обнадеживающие результаты, и Коннор, скрестив пальцы, надеялся, что лекарство окажет на Джастина свое магическое действие.

Предполагалось, что сами события в его памяти сохранятся, но без жуткого эмоционального фона, то есть он будет воспринимать случившееся не как жертва со всеми соответствующими комплексами, а как объективный свидетель. С остальным помогут Целители из Сумерек.

Коннор как раз открывал дверь, когда из спальни Стейси вышел Эйдан.

— Как она? — напряженно спросил Коннор.

— Состояние стабильное, хотя пока не очнулась. — Эйдан подошел ближе. — Что-то находится у нее в мозгу, Брюс. Что-то маленькое, с рисовое зернышко, но чужеродное. И нельзя сказать, как ее тело на это отреагирует.

Коннор оперся рукой на стену и тяжело вздохнул.

— Черт… приятель. — Он беспомощно посмотрел на друга. — Есть хотя бы догадки насчет того, что это?

— Она разговаривает во сне… — поморщился Эйдан, — на языке Древних.

— Что? — Коннор в отчаянии запустил руки в волосы. — И как нам вытащить эту дрянь из ее головы?

— Медицина здесь бессильна. В этом мире совершить такую операцию, не убив ее, невозможно. Здесь нет таких технологий.

Дверь спальни приоткрылась, и выглянувший человек сказал:

— Она пришла в себя.

Коннор выпрямился.

— Могу я сказать ее сыну? Можно ему к ней?

— Она все осознает, — прозвучало в ответ.

— Скажи ей, я сейчас буду, ладно? — Коннор взглянул на Эйдана. — Только прихвачу Джастина.

Эйдан кивнул, и Коннор поспешил обратно в гостиную.

— Эй! — воскликнул он, подходя к дивану. — Твоя мама очнулась.

— И я могу ее увидеть? — Джастин сел и поставил полупустую кружку на кофейный столик.

— Ага, пошли.

Коннор помог ему выбраться из-под трех-четырех одеял и отправился вместе с ним к Стейси.

В затемненную спальню они вошли, стараясь производить как можно меньше шума. Рядом с постелью мигали, светились и подавали звуковые сигналы различные медицинские приборы. Стейси лежала, обмотанная проводами, и от ее вида у Коннора сдавило грудь.

— Привет, детка, — прошептала она Джастину, протягивая к нему руки.

Мальчишка тут же ударился в слезы, и Стейси мигом составила ему компанию, обхватив сына руками и прижавшись мокрой щекой к его макушке.

У Коннора защипало глаза. Он отвел взгляд и увидел возле двери Эйдана. Тот жестом поманил его, и Коннор обрадовался возможности отвлечься от терзавшей его сцены.

— Я с ней парой слов перебросился, — шепотом сообщил Эйдан. — Она говорит, Рейчел обещала вернуться за тем, что у нее в голове. Что бы то ни было, они считают, что у нас это будет целее, чем у них.

Все тело Коннора напряглось.

— Или они считают, что, не окажись это в ней, мы, выяснив, что это за дерьмо, тут же его уничтожили бы. Скажи, люди Макдугала нашли Рейчел?

— Нет. Они обыскали все вокруг, но никаких следов не обнаружили. Несмотря на раны, ей удалось скрыться.

— Хреново.

— Следи за выражениями! — подала голос Стейси.

Он повернулся к ней. Глядя на него блестящими от слез глазами, она послала ему воздушный поцелуй, и он издал горловой рык.

— Не знаю даже, что теперь делать, — сказал Коннор, снова повернувшись к Эйдану. — Куда бежать, за что хвататься.

— Делай как я, — ответил Эйдан. — Кончай гадать что да как и решайся.

— Ага, можно подумать, это так просто, когда имеешь дело с женщиной, — фыркнул Коннор.

— А кто тебе сказал, будто это просто? Но если ты хочешь ее, действуй. Счастье стоит усилий.

Счастье. Да уж, Коннор желал его. Желал обрести его со Стейси.