– Наконец-то! – обрадовался Федор. – Алена с Настенкой спят, а я весь на нервах. Как там все прошло? Как Олра? Рада была отомстить подонкам?

– Не надо про Олру, – мудро заметила Шанти, взглянув на Андрея и стремительно уменьшившись в размерах. – Расстались они.

– Да? Ну вот… а я за них радовался, – огорчился Федор. – Ну что делать будем? Снимаемся? Кстати, а чего там за вспышка такая была в небе? Это не вы там чудили? Гляжу – как будто звезда сорвалась и летит! Думаю, неужто наши?

– Наши, наши, – задумчиво подтвердил Андрей. – Шанти у нас повзрослела, пробовала пускать огонь. Это не драконица, а целый вулкан. До сих пор от моей задницы пар валит. Давай-ка, Федь, едем отсюда, да поскорее – как бы погони не было. Чего-то нехорошо у меня на душе.

Они быстро потушили костер, забросав его мокрыми листьями и землей, отчего сразу пошел густой, сырой дым, заставивший их расчихаться, забрались в фургон – лошадей Федор не распрягал, и вскоре фургон уже громыхал по твердому, каменистому тракту. Алена лишь на пару секунд проснулась, приветливо помахала Андрею рукой и снова уснула, накрывшись одеялами. В фургоне было тепло, ветра не чувствовалось, пахло какой-то едой, копченостями, пролитым вином – Федор, видать, опять прикладывался к неприкосновенному запасу и неплотно закрыл пробку. Андрей устроился впереди, улегшись поперек фургона, а Федор правил, сидя на облучке, одетый в непромокаемый, промасленный плащ. Он оглянулся на друга, на прижавшуюся к нему Шанти, которую Андрей накрыл полой куртки, и, ухмыльнувшись в пшеничные усы, сказал:

– Спите. Отдыхайте. Вам сегодня, видать, досталось. Потом поговорим.

Андрей благодарно кивнул, натужно улыбнувшись, и закрыл глаза. Сон не шел. Он все время думал и думал: почему так получилось с Олрой? Почему он вдруг стал ей противен? Ведь она сама говорила, что хочет найти и убить этих людей. И вот он осуществил ее мечту. Так почему, почему такое резкое отторжение? Почему она оттолкнула своего возлюбленного… отца своего ребенка? Или она увидела в нем то, чем он являлся на самом деле – безжалостного, хладнокровного убийцу, для которого убить человека легче, чем зажечь масляный фонарь? Что на самом деле произошло?

– Ну чего ты не спишь? – вдруг раздался у него в голове голос Шанти. – Ты переживаешь, и я не могу уснуть. Я же чувствую твою боль… Ты думаешь о своей самке? Угадала?

– Угадала.

– Хорошо. Давай поговорим. Давай выясним, почему вы с ней расстались. Я тоже хочу это понять. Ведь вы попрощались навсегда, правильно я поняла?

– Да. Навсегда. Я ей противен. Она меня боится. Разве ты не почувствовала этого?

– Ты тоже эмпат? Я-то почувствовала, но ты как это почувствовал?

– Для этого не надо быть эмпатом, – горько усмехнулся Андрей, – все так очевидно…

– Но ты почувствовал, что она сама себе отвратительна? Что она злится и ненавидит и себя саму?

– За что?

– Тебе виднее. Но это так и есть. Может, за то, что ты заставил ее совершить убийство?

– Я не заставлял, – угрюмо ответил Андрей, – она сама этого хотела и мне говорила.

– И что? Говорила… – Шанти невесело хмыкнула. – Ты вроде такой старый, а глупы-ы-ый… Она женщина, мало ли что она говорила. Она, может, хотела произвести на тебя впечатление, показать, какая она сильная, какая жесткая. А на самом деле, когда убила этого негодяя, поняла, что убила человека. И кто в этом виноват? Кто вложил ей в руку кинжал? Кто заставил ее убить этого мужчину? Ты.

– Это что, я, значит, и виноват еще? Мне что, не надо слушать женских слов? Что-то ты загадками говоришь, моя дорогая подруга.

– Загадками? Но вы, самцы, никогда не понимали и не поймете женщин. Как говорила моя мама, иногда «да» у женщин значит «нет», а «нет» – «да». Ты не поймешь. Это поймут только женщины. У нас другая логика, и неважно, драконы эти женщины или люди. Теперь смотри, что получилось: она винит себя за то, что заставила тебя убивать за нее, и винит тебя за то, что ты оказался болваном и пошел у нее на поводу. И заставил ее убить. И вы виноваты оба, и она не хочет видеть тебя перед глазами как свидетельство своей вины, как свидетельство того, что она стала убийцей.

– Что-то сложно ты загнула. Такие переживания, что голова кругом. Впрочем, в твоих словах есть логика. Вероятно, что-то такое имело место быть. – Андрей вздохнул и легонько погладил Шанти по боку. – Спи. Постараюсь об этом не думать, чтобы не отвлекать тебя своими несчастными мыслями и переживаниями.

– Да ладно… переживай, – усмехнулась Шанти. – А лучше уснул бы ты тоже. Кстати, я бы перекусила хорошенько… но потом. Спать. Спа-а-ать…

Первый раз они остановились, проехав километров двадцать пять, ну если не считать остановок, чтобы сбегать в кустики. Федор нахлестывал лошадей, справедливо полагая, что лучше оказаться как можно дальше от столицы, пока им не поджарили зад. За это время Андрей и Шанти выспались как следует, горели желанием съесть быка, так что волей-неволей нужно было остановиться на обед. Сделали они это на постоялом дворе, которые были разбросаны по всему тракту примерно в двадцати – двадцати пяти километрах друг от друга, так что проблем с питанием не было – были бы деньги. А деньги в этих заведениях очень любили, впрочем, как и в подобных заведениях на Земле. Андрей всегда удивлялся, почему стоимость того же пирожка в городе в два раза меньше, чем на трассе, и шиномонтаж на трассе в два-три раза дороже.

Так что цены на тракте этого мира были вполне столичные, заоблачные, что, однако, не особо беспокоило Андрея и его компанию – денег у них было много. Просто как-то неприятно чувствовать себя разводимым на деньги лохом, и все. Кормили тут не слишком разнообразно – еда как еда. Дичь – оленина, утки, глухари. Андрей, усмехаясь, обгладывал глухариную ногу и думал о том, что за такой обед в земном ресторане с него содрали бы бешеные деньги – как же, дичь. Здесь это выглядело так, как будто охотник вышел во двор и настрелял воробьев. Леса реально ломились от живности, и, когда фургон ехал по тракту, много раз наперерез выскакивали благородные олени, лоси, косули.

Пообедав и прикупив овсяных лепешек для лошадей, путники отправились дальше. Им предстояло преодолеть несколько сотен километров пути, через всю страну.

Дни шли за днями, дни за днями… ночевки на постоялых дворах, один и тот же ассортимент блюд, постельное белье разной степени застиранности. Тракт с пробитыми колеями и лужами, по которым хлопал тягучий осенний дождь. Впрочем, по мере приближения к границе Балрона становилось все теплее, хотя дождь и не прекращался. Федор пояснил, что в Балроне, а особенно в Анкарре, будет совсем тепло – это южная страна. И кстати, если бы не холода в Славии, ее давно бы завоевали. То, что не могли сделать бездарные полководцы этой страны, делали зимние морозы, уничтожавшие агрессоров. Правда, он тут же добавлял, что это такая версия, но она имеет право на существование. Так как он сам долго служил в армии и видел ее изнутри, всегда поражался идиотизму командиров и очень удивлялся – как это они выигрывали сражения? Скорее всего, выигрывали за счет упрямства солдат – когда солдаты упирались, крыли противника матом и никуда не хотели уходить. Андрей нашел такую позицию смешной, но заметил другу, что ему виднее – он-то сам не служил в армии Славии.