связывает. Я могу потерпеть еще немного, тем более что я видел, как усердно она работает, чтобы научить меня своим словам.

Как будто ее разум связан с моим, она бормочет:

— Я не могу дождаться, когда смогу поговорить с тобой. Поговорить по-настоящему, а не задаваться вопросом, что пытается сказать другой.

Я чувствую то же самое. Я наклоняюсь и провожу губами по нежной коже ее плеча в нежной ласке. Возможно, она не слишком устала, чтобы позволить мне прижаться ртом к ее влагалищу и лизнуть ее…

Она переворачивается на спину, глядя на меня снизу вверх мягкими полуприкрытыми глазами. Ее соски на виду, и она не пытается спрятать их или прикрыть, как раньше, и это наполняет меня удовольствием. Она начинает привыкать быть обнаженной рядом со мной, и мне это нравится. Ле-ла протягивает руку и проводит по моим губам.

— Интересно, на что похож твой голос?

Ее слова кажутся мне грустными, и поэтому я целую ее ладонь, чтобы отвлечь ее. Не имеет значения, как я звучу. Мой голос похож на ее. Я принадлежу ей.

Ле-ла издает тихий стон, когда мои клыки легонько царапают ее кожу. Затем она перемещает руки к моей груди, поглаживая меня и прикасаясь ко мне везде, где только может. Я ложусь рядом с ней, осторожно приподнимаясь на локте сбоку от нее, чтобы не раздавить ее маленькое тело своим. Я полон потребности в своей половинке. Я хочу целовать ее везде, прикоснуться ртом к каждому кусочку ее кожи и попробовать ее на вкус своим языком. Я хочу лакать ее соки, пока она не начнет кричать.

— Я никогда ни к кому так не относилась, — говорит она мне и тянется к моей длинной косе. Мгновение она играет с ее кончиком, а затем встречается со мной взглядом. — А ты?

Этот вопрос вызывает у меня грусть и разочарование — если бы она понимала резонанс, она бы не спрашивала. Она бы знала, что она моя пара, моя вторая половинка. Я ни за что не смог бы испытывать подобные чувства к другому. Она бы знала, что я ждал ее всю свою жизнь. Но я пока не могу сказать ей все это, потому что я не знаю таких знаков. Я беру ее руку в свою и целую костяшки пальцев, а затем прижимаю к своему сердцу.

Ее мягкая улыбка достаточно красива, чтобы заставить мой хвост дернуться, дрожь пробегает по моему телу.

— Я также зависим от тебя.

Она ошибается; она не так зависима, как я. Если бы это было так, она бы поняла, какие муки я молча терплю, ожидая, когда она поймет, что значит быть моей парой. Она бы знала, как тяжело обнимать ее и бесконечно ждать сигнала, который скажет, что она готова быть моей во всех отношениях. Она бы знала, какую смесь радости и отчаяния я испытываю каждое утро, когда просыпаюсь, а она моя, и я еще не предъявил на нее права.

— О, — шепчет она, и ее пальцы тянутся к моему хвосту, который щелкает по меху рядом с ней. — Посмотри на свой бедный хвост — он заживает криво. — Ле-ла проводит пальцами по всей длине, где хрящи теперь согнуты после атаки небесного когтя. Синяки исчезли, и боль прошла, но он не лежит ровно, как раньше. — У тебя излом в хвосте. — И она снова гладит его.

Ее пальцы на моем хвосте — это больше, чем может вынести самец. Меня никогда раньше не гладили так, и до сих пор я не понимал, что хвост такой же чувствительный, как и моя шпора. Стон, с которым я боролся, вырывается из меня, и я прижимаюсь головой к ее животу, отчаянно нуждаясь в прикосновении к ней, но сначала желая ее одобрения.

— Ик, следи за рожками, — говорит она, и я осторожно поднимаю голову. Когда наши взгляды встречаются, она игриво прикусывает губу и обводит пальцем розовый кончик своего соска. — Если ты хочешь опустить голову, то может быть, вот сюда? — И она многозначительно облизывает губы.

Собственнический рык поднимается в моем горле при виде этого. Я самый счастливый мужчина на свете, потому что она моя. Я наклоняюсь и нежно целую ее мягкие розовые губы. Затем я двигаюсь дальше вниз и целую ее мягкие розовые соски, пока она не начинает тяжело дышать и цепляться за мои рога.

После этого я стягиваю с нее леггинсы и целую ее мягкое розовое влагалище, пока ее соки не заливают мой язык, и она не изнемогает от крика.

Мое собственное удовольствие может подождать до другого дня. Просто делать это для нее? На данный момент этого достаточно.

Глава 15

ЛЕЙЛА

Требуется три долгих дня, чтобы показать жестами столько слов, сколько компьютер предлагает мне. Три. Дооооолгих. Дня. Не каждое слово переводится на язык жестов Ледяной планеты (или IPSL, как я его в шутку называю) (прим. по аналогии с ASL — американский язык жестов). Рокану не нужно будет знать знак, обозначающий, например, «книга» или «индейка». Это ускоряет процесс, но по-прежнему мучительно медленно вводить в компьютер каждое слово и жест.

Я теряю голос в конце каждого вечера, и Рокан балует меня чаем и объятиями (и ладно, поцелуями тоже), пока я не засыпаю в мехах. Когда я просыпаюсь каждое утро, моему горлу становится лучше, и это довольно впечатляюще. Я никогда раньше так быстро не оправлялась от боли в горле, но я приму это. Может быть, мое тело знает, как сильно я хочу, чтобы это было сделано.

Днем Рокан должен выходить на охоту, поэтому мне приходится закрывать двери корабля для моей безопасности. Я не слышу, как он стучит, и я не доверяю компьютеру, чтобы он знал, когда впустить его, поэтому я заставляю себя вставать и потягиваться — и проверять его — на регулярной основе. Он всегда возвращается со свежим мясом, еще большим количеством топлива для костра и множеством поцелуев для своей уставшей инопланетной подружки.

Даже если работа изматывает, компания отличная.

Это происходит на третий день, когда я разбираюсь с буквой Z. Существует не так уж много слов на букву «z», которые применимы к нашей ситуации — возможно, zip (прим. в переводе — архив данных, застежка-молния, пронестись, проноситься). Zoom (прим. в переводе — увеличить)? Вероятно, нет. Zero (прим. в переводе — ноль). Конечно. Zoo (прим. в переводе — зоопарк)? Нет. Я просматриваю список слов, а потом, внезапно, больше не осталось слов, которые нужно было бы показать.