– Какое место испортили! Прошлый раз здесь было чудесно, а теперь…

Главе государства осталось лишь развести руками. Когда в прошлом году он с Климом после рыбалки сидел в лесу возле костра, тут была только трава, теперь же обслуга резиденции постаралась. Место для костра оказалось обложено колотым гранитом наподобие невысокого колодца, дно которого было обмазано белой глиной, а в центре виднелись колосники «поддувала», над ними на треноге покачивался котелок из нержавеющей стали. Рядом с местом для костра высился штабелек сухих, аккуратно наколотых березовых дров. В колоде торчал шведский топор с резиновой антивибрационной ручкой, лежали два коробка всепогодных спичек, брикеты для розжига. Пластиковые бутылки с питьевой водой и деревянный ящичек с пакетами специй, овощами и зеленью бережно прикрывал от солнца брезент. И это бы еще ничего… В отдалении на дощатом помосте стояли деревянный стол, украшенный пышным букетом цветов, и два плетеных кресла, над ними подрагивал под ветром белоснежный полотняный навес.

– Туда посмотри, – Бондарев указал на пригорок, – сюрприз им удался на славу.

Среди молодых сосен зеленела кабинка биотуалета, рядом с ней на дереве висел пластиковый умывальник.

– Придется подчиниться, – президент опустился на бревно, уложенное возле костра, и поставил перед собой ведерко с рыбой, – не искать же новое место.

– Не стоит, да и не хочу я менять свои привычки. Меня здесь всегда привлекал пейзаж. – Бондарев опустился на корточки у костра, сноровисто сложил дрова шалашиком и поджег.

Огонь весело вскарабкался по сухому дереву, приятно запахло березовым дымом. Отяжелевший от воды котелок уже не раскачивался, языки пламени лизали его почерневшие бока. Клим чистил рыбу, легко орудуя спецназовским ножом. Его друг старался не отставать, но все же горка рыбы возле него оказалась вдвое ниже. Очистки Бондарев занес к озеру, высыпал их на траву, и вскоре две чайки уже делили «добычу». Уху сварили в два приема, сперва забросив в булькающий котелок мелкую рыбешку, завернутую в марлю, и только потом, когда та сварилась, положили крупную.

– Последний штрих, – Бондарев опустил в уху несколько дымящихся березовых угольков и, черпая металлической кружкой, разлил ставший совершенно прозрачным навар по тарелкам, – придется есть за столом.

Мужчины устроились под тентом. Клим разлил из плоской фляжки по маленьким рюмкам коньяк.

– Поскольку сейчас утро, ограничимся одной дозой спиртного, – Бондарев приподнял рюмку, яркий свет еще невысокого солнца заиграл в янтарной жидкости, – за хорошее начало чудесного летнего дня.

Края рюмок соприкоснулись, Клим отпил микроскопический глоток. Уха на ветру остывала быстро, быстро прогорели и сухие дрова. Бондарев блаженно вытянул ноги под столом, заложил руки за голову.

– Чем реже позволяешь себе расслабиться, тем больше ценишь удовольствие, – проговорил он, глядя на видневшуюся в отдалении лодку с двумя неподвижными мужчинами в ней.

– Наверное, мы с тобой видимся перед выборами в последний раз, – сказал президент.

– Ты не перед журналистами. Мог бы сказать абсолютно честно: «перед выборами на второй срок».

– Ты против этого?

– Я привык поддерживать друзей. Но выборы – не тот случай, когда тебе нужна моя помощь, желающих примазаться к победе хватает.

– Хватает, – согласился собеседник и тоже вытянул ноги под столом, – а помнишь, как в Западной Германии ты угодил в руки тамошней полиции?

Бондарев засмеялся, вспомнив, как чуть было не провалил под Бонном в середине восьмидесятых встречу с агентом, еще бы немного – и засветил его. Назначил встречу под видом рыбалки на берегу реки, а рыбная ловля в этом месте оказалась запрещена. И в самый ответственный момент, когда получал от завербованного сотрудника бундесвера секретные документы, нагрянула полиция. Полдня Клим Владимирович провел в участке с папкой, в которой лежали планы развертывания войск на случай войны со странами Варшавского договора, и никто из полицейских не потребовал показать ее содержимое. Немцы – они и есть немцы. Если человека задержали за незаконную ловлю рыбы, то предметом разбирательства станут снасти, а не папка с деловыми документами.

– У нас бы в милиции непременно заглянули в бумаги, – Бондарев пытливо глянул на президента, – может, еще по одной, пока твоя жена не видит? – и подмигнул.

Глава государства махнул рукой:

– Можно.

– Что-то нас никто не беспокоит. Обычно не проходит и часа, как появляется твой помощник, а теперь его не видно и не слышно.

– Я все учел. Распорядился не мешать, что бы ни случилось.

– А если война?

– С кем?

– Тебе виднее.

– Надо будет, найдут.

– Надеюсь, что встреча со мной не подорвет престиж и обороноспособность страны.

Коньяк из двухсотпятидесятиграммовой фляжки заструился в рюмки.

* * *

В Коломенском, в небольшом, облицованном белым сайдингом доме, сидела Лада Сельникова и скучала. Не развеял скуки даже пакет с одеждой, обнаруженный ею на кресле. В нем было все – от белья до белых брюк с блузкой. Под прозрачный полиэтилен оказалась подсунута записка: «Надеюсь, тебе подойдет». Лада даже примерять не стала, злилась, что ее Клим оставил одну. А Сельникова не привыкла подолгу бывать одна. Ее действенная натура требовала общения. Пару раз ее рука тянулась к телефону.

«В конце концов, у меня есть работа, назначены встречи с заказчиками, – думала она, но тут же отдергивала руку, – не обманывай себя. Заказчик у тебя на сегодняшний день только один, и того спротежировал Хайновский. Его загородный дом ужасен по архитектуре. Страшная смесь псевдорусского и мавританского стилей. Мне самой не хочется заниматься его внутренним оформлением. Никуда заказчик не денется, подождет пару дней. А если найдет другого дизайнера по интерьерам, то и пусть».

Лада не решалась преступить запрет Бондарева звонить кому-нибудь из знакомых. Пару раз телефон звонил сам, и Сельникова неизменно вздрагивала. Но какой смысл брать трубку, если звонят не тебе?

Обычно говорят, что квартира, дом, могут рассказать о хозяине больше, чем он сам. Но понять пристрастия Бондарева было сложно, если не считать рыбалку. О ней слишком явно свидетельствовала стена у камина. С остальным оказалось сложнее. В книжном шкафу стояли только энциклопедии, словари и справочники. «Британика» по-английски, «Брокгауз», Большая советская энциклопедия – за стеклом золотились кожаные корешки. На самом видном месте, развернутый обложкой к стеклу, стоял зачитанный, пухлый «Справочник рыболова». Ни одного журнала, ни одной газеты, ни одной художественной книжки или издания по искусству, ни одного фотоальбома, если не считать фотографий в рамках, но все они были посвящены рыбалке.

«Он не похож на человека, который не читает книг», – любопытство только разгоралось.

Женщине хотелось побольше узнать о человеке, который, возможно, спас ей жизнь и с которым она провела чудесную ночь. Сельникова чувствовала, что попала под влияние Клима, его воля оказалась сильнее ее воли. Окончив с осмотром гостиной, Лада остановилась перед дверью в коридоре.