Уголком глаза он заметил, как Мурадин вздрогнул.

– Артас, мою основательность ты знаешь. Мне фантазии не свойственны. И я тебе точно говорю: скверное это дело, малец. Оставь этот меч. Пусть лежит, где лежит, потерянный и всеми забытый. Мал’Ганис здесь? Прекрасно. Пусть тут, в глуши, свой нечестивый зад и морозит. Забудь об этой затее. Давай-ка лучше отведем твоих людей домой.

Перед мысленным взором Артаса тут же возникли его солдаты. Стоят шеренгой, а позади – сотни павших от жуткой чумы. Павших только затем, чтоб восстать, превратившись в неразумные груды гниющей плоти. Как же они? Как же их души, их муки, их жертвы? Стоило подумать об этом, в сознании появилась иная картина – огромная глыба льда, того самого, что сковывал Ледяную Скорбь. Так вот откуда взялся этот лед! Он был частью чего-то большего, сильнейшего, и это нечто каким-то образом отправило его сюда, к Артасу, дабы помочь отомстить за павших. В тот же миг в голове зазвучал шепот:

– Мертвые требуют возмездия.

Что может значить горстка живых в сравнении с муками многих, павших столь страшной смертью?

– К дьяволу моих людей!

Казалось, эти слова взрывом вырвались наружу откуда-то из глубин груди.

– У меня есть долг перед павшими. Никто и ничто не удержит меня от мести, мой старый друг, – продолжал Артас, оторвав взгляд от меча ровно настолько, чтобы взглянуть на Мурадина. При виде его тревоги лицо принца слегка смягчилось. – Даже ты.

– Артас… Я учил тебя бою. Хотел помочь тебе стать не только добрым правителем, но и хорошим воином. Однако быть хорошим воином – значит уметь выбирать, в каких битвах биться и каким оружием, – откликнулся Мурадин, указав толстым, коротким указательным пальцем в сторону Ледяной Скорби. – Этим мечом свой арсенал пополнять не стоит.

Артас приложил ладони к поверхности льда, словно ножны, сковавшего меч, приблизил лицо вплотную к студеной глади.

– Послушай меня, малец, – говорил Мурадин, точно где-то вдали. – Мы найдем другой способ спасти твой народ. Пойдем отсюда, вернемся назад и отыщем его.

Нет, Мурадин ошибался. Он просто не понимал. Артас должен был сделать это. Если уйти, значит, он вновь оплошал, а этого принц допустить не мог. Его и так сдерживали, мешали ему на каждом шагу.

Но больше этому не бывать.

Он верил в Свет, так как видел его своими глазами и прибегал к нему в минуты нужды. Он верил в призраков и ходячих мертвецов, потому что сам бился с ними. Однако до этой минуты он только смеялся над верой в незримые силы, в духов вещей или мест. Теперь же сердце его трепетало от предвкушения и вожделения, беспощадно глодавшего душу, и слова, насквозь пронизанные этим жутким влечением, сорвались с языка сами собой.

– Ныне взываю к вам, духи этой пещеры, – сказал он. Дыхание его заклубилось паром в стылом недвижном воздухе; рядом, в каких-то дюймах, парил, ожидая его, легендарный меч. – Кем бы вы ни были – злыми ли, добрыми, или созданиями за гранью добра и зла. Я чувствую вас. Я знаю: вы слышите. Я готов. Я все понимаю и говорю: я отдам все, заплачу любую цену, только помогите спасти мой народ.

Долгое, ужасно долгое время не происходило ничего. Вздох за вздохом обращались в пар и рассеивались, по лбу катился градом холодный пот. Он предложил все, что имеет – неужели ему откажут? Неужели он вновь проиграл?

Но вдруг, с негромким протяжным скрежетом, от которого захватило дух, гладкая поверхность льда треснула. Змеясь и ветвясь, трещина побежала кверху. Миг – и меча внутри глыбы стало не разглядеть. Внезапный оглушительный взрыв заставил Артаса отшатнуться назад и зажать ладонями уши.

Ледяной ковчег, заключавший в себе клинок, разлетелся на части. Зазубренные, острые, словно мечи, осколки брызнули во все стороны, вдребезги разбиваясь о каменный пол и стены. Артас рухнул на колени и механически прикрыл руками голову. Позади раздался короткий, отрывистый крик.

– Мурадин!

Удар сбил дворфа с ног, отбросив его на несколько футов назад. Упав, он распростерся навзничь на холодном каменном полу, а из его груди, медленно оплывая кровью, торчал, точно копье, острый осколок льда. Глаза дворфа были закрыты, тело безжизненно обмякло. Вскочив на ноги, Артас сдернул латную рукавицу и поспешил к старому другу и наставнику. Просунув руку под Мурадинову спину, он приподнял обвисшее тело, приложил ладонь к ране, устремил на нее взгляд и призвал Свет снизойти к нему, наполнить руки целительной силой. Казалось, нестерпимое, жгучее чувство вины пронзает насквозь его самого.

Так вот какова жуткая цена победы! Не собственная жизнь, но жизнь друга. Того, кто заботился о нем, учил его, поддерживал во всем.

В глазах защипало от слез. Артас склонил голову.

– Это же моя глупость. Моя вина. Прошу тебя! – взмолился он.

И… вот оно, то самое чувство, знакомое, точно привычная ласка любимого друга! Все тело исполнилось тепла и покоя, сияние Света, как прежде, окутало ладонь, и Артас с трудом сдержал рыдания. Да, как ни низко он пал, еще не поздно. Свет не оставил, не бросил его. Осталось всего лишь принять его, открыть ему душу, и Мурадин не умрет. Тогда Артас сумеет исцелить друга, и вместе они…

Вдруг в голове, на задворках сознания, словно бы что-то слегка встрепенулось. Принц поспешил поднять взгляд…

И замер от удивления.

Освободившись от ледяных оков, меч встал перед ним, окутанный великолепным холодным мерцанием сине-белых рун. Словно завороженный, Артас выпрямился, и Свет его пальцев угас. Ледяная Скорбь ждала его, как пылкая возлюбленная ждет любимого. Одно желанное прикосновение – и она пробудится, предстанет перед ним во всей своей красоте.

Между тем в глубине сознания вновь зазвучал тот же шепот. Вот он, вот верный путь. Довериться Свету… как это было глупо! Ведь Свет столько раз подводил его. Свет не явился на помощь, чтобы спасти Непобедимого, и не сумел сдержать неумолимого шествия чумы, беспощадно истреблявшей население его королевства. Могущество, сила Ледяной Скорби – вот то единственное, что сможет противостоять мощи Повелителя Ужаса.

Да, в этой страшной войне погиб Мурадин. Что ж, остается надеяться, что эта жертва будет последней.

Поднявшись на ноги, Артас нетвердым шагом двинулся к сияющему оружию, протянул вперед дрожащую, мокрую от крови Мурадина ладонь и сомкнул пальцы на рукояти. Рукоять меча легла в ладонь безупречно, словно они – Артас и Ледяная Скорбь – были созданы друг для друга.

Руку пронзило леденящим холодом, тут же разлившимся по всему телу, проникшим в самое сердце. Внезапная боль встревожила принца, но в следующий же миг тревога сменилась иным чувством – уверенностью. Все хорошо. Все в порядке: Ледяная Скорбь принадлежит ему, а он – ей. Голос меча звучал в голове, ласкал душу, словно они всегда, всю жизнь были вместе.

С радостным криком, вне себя от восторга и гордости, принц величаво поднял оружие над головой. Вместе они – Артас Менетил и славный клинок Ледяная Скорбь – одолеют зло, спасут мир от страшной беды. С этой минуты меч сделался столь же неотделим от Артаса, как дыхание, разум и сердце. Принц жадно внимал его шепоту, а меч охотно раскрывал ему тайну за тайной.