Лирна быстро избавилась от кричащей пошлости, водруженной Дарнелом вместо трона, поставила для себя простое кресло с прямой спинкой, найденное в уцелевшем купеческом доме. И теперь наслаждалась объемом подушек под королевским задом. Лирна уже четыре часа слушала просителей и до глубины души поразилась мелочности и недалекой злобе людей, которым посчастливилось пережить страшное нашествие. Люди жаловались на вороватых соседей, уже сгинувших без следа, хотели вернуть собственность, уже превратившуюся в пепел, просили возвратить статус лорда, и прочее, и прочее. Вся эта ерунда только отбирала терпение и силы королевы. Но не все просьбы были мелочными, не все проблемы — легко решаемыми.

— Брат Соллис, вы должны признать, что аргументы лорда Аль-Джервина имеют под собой почву, — заметила королева. — Это все крайне необычно.

— Ваше величество, простите меня, но я сомневаюсь, что теперь в Королевстве хоть что-нибудь можно назвать обычным, — с характерной скрипучей хрипотцой сказал брат Соллис.

— Мои знания о Шестом ордене едва ли велики, но, как мне кажется, за всю историю в его рядах не было женщин. И разве рекрутов не набирают в более раннем возрасте? Обстоятельства иногда вынуждают нас пренебречь традицией, но теперь мы говорим о весьма радикальном шаге.

— Ваше величество, правила ордена позволяют набирать рекрутов старшего возраста. Например, брат Ренсиаль до прихода к нам был капитаном Королевской конницы. Что же касается пола госпожи Иллиан, так война дала много примеров в пользу того, что уложения, касающиеся женщин, нуждаются в пересмотре.

— Ваше величество, неужели вы позволите пренебречь нашими законами? — вопросил лорд Аль-Джервин, снова уставившись на Иллиан. — Шестой орден не может отнять у человека дочь.

— Они не забирают меня силой! — запальчиво воскликнула Иллиан, но покраснела и потупилась. — Ваше величество, я прошу прощения…

— Госпожа Иллиан, вы действительно хотите вступить в Шестой орден?

Девушка вдохнула, посмотрела на королеву, ответила четко и ясно:

— Да, ваше величество.

— Вопреки возражениям отца? Его вполне обоснованным опасениям за вашу безопасность?

Иллиан печально посмотрела на отца и негромко проговорила:

— Ваше величество, я люблю своего отца. Я долго считала его мертвым. Обнаружить его живым в освобожденном городе — это настоящее радостное чудо для меня. Но я уже не та дочь, которую он потерял, и не могу стать прежней. Война сделала меня другой, привела к тому, что, как я искренне верю, и предназначили для меня Ушедшие.

— Да она же дитя! — побагровев, воскликнул Аль-Джервин. — По законам Королевства ее положение и возможности определяю я — вплоть до ее совершеннолетия!

Лирна посмотрела ему в глаза, он затрепетал, но не потупился, прошептал чуть слышно: «Ваше величество…»

— Милорд, госпожа Давока многое рассказала мне о вашей дочери. Судя по всему, ваша дочь героически и успешно сражалась ради свободы нашего Королевства и воздала заслуженную кару множеству врагов. Как того требуют уложения Шестого ордена, она получила рекомендации уважаемых добропорядочных людей, и брат Соллис согласен принять ее помимо испытаний и древних традиций за ее очевидные таланты и отвагу. Несомненно, в качестве сестры госпожа Иллиан принесет еще большую пользу Королевству и Вере. Вы же, милорд, насколько мне известно, провели войну, изготовляя декорации для предателя Дарнела.

Аль-Джервин вздрогнул, но взял себя в руки и заговорил ровным, спокойным голосом:

— Ваше величество, я слышал, что вы тоже попали в рабство к врагам. Если так, то вам известен стыд исполнения ненавистного ради выживания.

— Милорд, следите за словами, — процедил шагнувший вперед Илтис.

Аль-Джервин скрипнул зубами и продолжил медленно, хрипло, перебарывая страх:

— Ваше величество, у меня больше нет дома, состояния и гордости. У меня осталась только моя дочь. Я молю вас решить согласно старым законам и не дать моей дочери совершить безумное.

«А ведь это не ущемленная гордыня, — подумала Лирна. — Он просто боится за ее жизнь. Он — добрый человек, строитель с умениями, которые очень понадобятся в мирное время».

Она посмотрела на Иллиан. Та сверкнула идеально белыми ровными зубами, усмехнувшись в ответ на ободряющую улыбку Давоки.

«Она красива, как ястреб, — подумала королева, — а мне сейчас больше нужны ястребы, чем строители».

Лирна указала жестом одному из трех присутствовавших писцов, чтобы записывал Королевское слово.

— Моей властью я лишаю вас всех титулов и званий и лишаю вашего отца права распоряжаться вами. Теперь, как свободный житель королевства, вы вольны избирать любое поприще, доступное вам в рамках закона.

К удивлению Лирны, зала совета осталась почти нетронутой, лишь в западной стене зияла изрядная дыра. Ее прикрыли гобеленом, колыхавшимся на ветру. Вопреки традициям, Лирна призвала двух выживших аспектов на совет, формально назначив аспекта Элеру министром королевских работ, а Дендриша — министром юстиции. Ни отец Лирны, ни ее брат не назначали аспектов на официальные должности. Многие задумались над новшеством — и многие одобрили его.

Отец Лирны как-то сказал о Вере и ее слугах: «Не позволяй им ни на дюйм больше необходимого. Я привязал к ним трон, чтобы завоевать и удержать Королевство, но, если бы я мог, я бы иссек их, будто отсохший орган». Однако Лирна чувствовала, что время показало совсем другое. Обличительные речи аспекта Тендриса, направленные против брата, терпимо относившегося к Отрицателям, принесли много вреда Королевству, но силу Тендриса умаляла близость других орденов к королевскому дому. Ошибка отца была не в том, что он приблизил ордены. Ему следовало приблизить их гораздо сильнее.

— Как и в Варнсклейве, каждый день прибывает все больше людей, — доложил брат Холлан, сидящий по левую сторону от Лирны. — Гражданское население Варинсхолда сейчас около пятидесяти тысяч. Мы ожидаем удвоения за месяц.

— Мы сможем прокормить их? — спросил Ваэлин.

— При тщательном планировании, если не прервутся поставки от наших альпиранских друзей и привоз провианта из Нильсаэля стараниями лорда фьефа Дарвуса. Зимой будет тяжело, но с голоду не умрем.

— Милорд, как дела в армии? — спросила Лирна у Ваэлина.

— С новыми рекрутами, рыцарями барона Бендерса и простолюдинами к концу года у нас наберется восемьдесят тысяч.

— Нужно больше, — заключила Лирна и сказала лорду-маршалу Травику: — Завтра я выпущу эдикт о призыве, и все подданные пригодного для военной службы возраста будут записаны в королевскую гвардию. Милорд, ваша задача — натренировать их.

Лирна обратилась к Риве:

— Миледи, эдикт распространится на все фьефы. Надеюсь, вы не станете возражать?

Госпожа правительница сохранила хладнокровие, но Лирна видела, что Рива тщательно подбирает слова для ответа.