Если бы декабрьские морозы все-таки ударили, такой трюк не сработал бы. Да и в целом, пролезть под забором смог бы не каждый. Но пациент был достаточно худым и ловким, чтобы справиться, для него обстоятельства сложились удачно.

Он выбрался из-за ограждения и привычно направился в лес, даже не оглядываясь по сторонам. Видно, знал маршруты. Кирилл быстро спустился с дерева и последовал за ним. Его отсутствие света нисколько не смущало. Напротив, в этой однородной темноте ему было проще ориентироваться, чем при ограниченном свете фонаря.

Старые леса хранили холод даже днем, поэтому болотная грязь здесь надежно замерзла.

Кириллу не обязательно было постоянно смотреть под ноги, он мог сосредоточиться на том, чтобы не напороться на торчащие со всех сторон ветки. При этом удерживать в поле зрения пациента пока было несложно.

Фигура Слипа, тощая, сгорбленная, узнавалась без труда. Он оказался не самым сложным объектом для слежки: не оборачивался, не дергался. Он чувствовал себя в лесу как дома, видно, решил, что это его территория. Слип лечился в общем отделении, считался безвредным, поэтому никто не следил за ним так пристально, как за уже раскрывшими свою природу преступниками.

Даже его вымазанная грязью одежда наверняка воспринималась как последствия прогулки по двору, не более.

А зря. Мобильный телефон среди его пожитков указывал, что в деревне Слип тоже бывал.

Но пока он шел в другую сторону, глубже в лес, параллельно заброшенной ферме. Он знал дорогу хорошо, двигался быстрее, и понемногу Кирилл начал отставать.

Ситуация стала бы опасной, если бы пациент не решил остановиться. Он вышел к яме, образованной вырванными корнями упавшего дерева. Там Слип взял заранее подготовленную палку и камень и спустился вниз. Вскоре из ямы послышались характерные звуки — удары по мерзлой земле.

Кириллу не нужно было приближаться вплотную, он и так догадывался, что происходит. Слип ходил сюда как на работу. Выбирался из больницы и искал что-то… Но почему именно здесь? Кирилл не видел в этом участке леса ничего примечательного. Однако Слип не разменивался, из многих лесных ям он выбрал именно эту.

Как оказалось, не зря. Меньше чем через полчаса он появился на поверхности, достал мешок, который принес с собой, и заботливо упаковал в него что-то.

— Вот так хорошо… — бормотал себе под нос пациент. Морозный воздух ночного леса далеко разносил даже тихие звуки. — Вот так нормально… А то повадились, повадились!

Подготовив мешок, он направился прочь от ямы. Причем не в направлении фермы — несмотря на свою болезнь, Слип усвоил урок. Он знал, что на старом месте его сокровища похитят. Значит, ему нужно было новое хранилище.

Он уходил все глубже в леса. Кирилл в очередной раз порадовался, что научился ориентироваться в пространстве и в незнакомых местах, иначе ему пришлось бы туго. А вот Слип обладал тем странным чувством направления, которым могут похвастаться разве что птицы. Не зная теорию ориентирования, он просто помнил, куда идти.

Своего преследователя он привел к большому старому дереву с царственной кроной. Дерево было мертво — то ли на зиму, то ли навсегда. Но его ветви не пустовали: место листьев заняли небольшие тканевые и целлофановые мешочки. Сюда Слип приносил то, что было слишком большим для хранения в палате.

Пациент забрался на дерево, повязал очередной мешок, но надолго возле своих трофеев не задержался. Ему нужно было спешить: подъемы в больнице ранние, а ему еще требовалось замести следы своих похождений.

Кирилл выждал минут пятнадцать, чтобы убедиться, что пациент не вернется, и лишь потом направился к дереву.

Он не боялся того, что найдет. Кирилл просто порадовался тому, что Саши здесь нет — не нужно ей такое видеть… А потом снова почувствовал укол раздражения. Думать о ком-то, кроме себя, в таких ситуациях было неправильно. При чем тут вообще Саша?

Некоторые свертки Слипа были вполне безобидны. Он хранил в них часы, автомобильный номер, уличный декоративный фонарик… Но другие находки внушали больше опасений. Обнаружив первый набор костей, Кирилл поначалу принял их за младенческие — слишком уж хрупкими они казались в темноте. Но нет, более внимательный осмотр показал, что Слип разжился где-то скелетом кошки.

Человеческие кости появились потом. Кирилл обнаружил ребро, горсть зубов, несколько пальцев с сохранившейся кожей и еще набор костей, которые не распознал. Также тут были слуховой аппарат, зубные коронки, даже скальп… Все это Кирилл отбросил на землю. Он не собирался восстанавливать мешки, чтобы запутать психа. Слип тут вообще не при чем…

Он никого не убивал, вот что важно. Настоящий убийца действовал гораздо умнее и грамотнее… Стоило догадаться хотя бы по тому, как он разделал тело Мацкевича! После смерти своих жертв он расчленял тела и прятал по всему лесу. Место здесь хорошее: болотный климат и насекомые способствуют быстрому разложению, почва вязкая, да и искать никто не будет. Так что действия преступника были продуманными и почти безупречными. Все шло бы по его плану, если бы не непредсказуемый фактор в лице Слипа.

Блуждая по болотам, пациент, вероятнее всего, заметил, как убийца прячет тела жертв. Для Слипа это было все равно что сияние всех сокровищ мира. Что-то прячут — значит, это безумно ценно! Он начал активно собирать то, что пытались скрыть.

Задача была не из легких. Даже зная эти места, Слип не смог собрать все. Лучшего результата он достиг со свежим трупом Мацкевича, более старые захоронения были скрыты надежней. Но он продолжал работу.

Поэтому то, что приняли за действия маньяка, в реальности было результатом труда двух совершенно разных людей — возможно, даже не знакомых друг с другом. Настоящий убийца был уверен, что все под контролем, пока случайно не обнаружился тайник Слипа. С одной стороны, псих обеспечил ему проблемы, с другой — создал алиби. Ведь искали маньяка, а тот, кто действительно сделал это, скорее всего, преследовал вполне практичную цель.

Но какую — Кирилл не знал, да и не надеялся догадаться самостоятельно. Ему нужно было поделиться этим с Сашей.

Следящее устройство было у него в кармане, и он вполне мог бы убежать сейчас, да только смысла не видел. Зачем ему это? Опасения его напарницы были напрасны, он сам себе вредить не собирался. Тем более глупо убегать сейчас, когда расследование стало ему интересно… Чуть-чуть. Не сильно. В этом он старательно убеждал себя.

Обратная дорога отняла несколько часов, и вернулся он под утро. Но Саша все равно встречала его у двери, и было видно, что она не ложилась — и что волновалось. Он не хотел, чтобы это влияло на него, и все же ничего поделать не мог.

— Ну что? — Саша внимательно заглядывала ему в глаза, словно надеялась увидеть ответ. — Получилось?

— Выследил.

Он пересказал ей результат преследования Слипа. Саша слушала, не перебивая, и только хмурилась при упоминании человеческих останков. Его теорию она выслушала с интересом, и ему это льстило.