– Не понимаю… Отчего же тогда разгневался Келлингтон?

– Сама не знаю. Я просто сказала, что Парсон не устраивает мне ловушку, потому что не лжет, а он вдруг взбесился. Принялся ругаться по-французски и заявлять, что я ни черта не знаю о людях.

Зевнув, Уинифред прикрыла глаза. Теперь оставалось дождаться, когда Парсон вышлет ей план притона, а затем она вытащит Стеллана и найдет способ связаться с Холбруком и заключить с ним сделку. Она вытряхнет из Келлингтона те пять сотен фунтов, которые он ей должен, и непременно поселит Лауру в лучшем санатории Европы.

– А что, если он не поэтому вспылил? – нарушил тишину Теодор.

Выдернутая из своих мыслей, Уинифред недовольно приоткрыла один глаз.

– Тогда почему же?

– Не могу утверждать наверняка, но мне показалось, что Эви сказала нам не все.

Уинифред кивнула. Эвелин умалчивает о чем-то и почти проговорилась ей однажды.

– Может, Келлингтон имел в виду не себя? Может, в отличие от нас он знает, почему Эви все еще желает помочь… ему? Даже после всех тех гнусностей, что он причинил ей и тебе.

– Это объяснило бы, почему Келлингтон так остро отреагировал, – подхватила Уинифред. Слова Дарлинга имели смысл. – Он не вскинулся бы, касайся дело его одного. Но Эвелин – это совсем другое. Быть может, он догадывается, что дело вовсе не в их браке, и это его злит?

– Или он злится потому, что никто больше об этом не знает.

Дарлинг и Уинифред встретились горящими взорами и с одинаковым смирением потупились.

– Раз так, это не наше дело, – бесцветно заметила Уинифред, складывая руки на коленях.

– Не стоит вмешиваться в чужую жизнь, – поддержал ее Теодор. – В конце концов, все ведь имеют право на секреты.

– К тому же это никак не относится к делу.

– Да, совершенно никоим образом.

Они замолчали, думая об одном и том же, и наконец Уинифред, разглядывая собственные перчатки, небрежно уронила:

– Раз это связано со Стелланом, думаю, Малин может кое-что знать.

Просияв от удовольствия, Теодор сдвинул в сторону шторку и высунул голову в окно.

– Томас, на Уимпол-стрит, будь добр!

* * *

Было бы преуменьшением сказать, что Малин оказалась отнюдь не рада их видеть.

Когда она наконец открыла дверь, Уинифред успела так промокнуть, что чувствовала, как липнет к коже нижнее белье. Дарлинг, кое-как пытавшийся удерживать над ее головой парасоль, и вовсе глотал стекавшую по лицу воду. Малин мрачно уставилась на них с порога. По ее лицу можно было подумать, что они пришли просить милостыню.

– Добрый день. Чем могу помочь?

Теодор под ухом Уинифред застучал зубами, словно дробильная машина.

– Такие вопросы принято задавать гостям после того, как они пересекут порог, – сердито заявила Уинифред.

Без всякой жалости Малин оглядела ее фигуру, которую плотно облепило насквозь мокрое голубое платье, и перевела взгляд на Теодора. Ее выражение немного смягчилось.

– Ни звука, – предупредила она, оглядываясь и шире раскрывая дверь. – Мой отец дома.

Из того, что Уинифред успела узнать о мистере Акли, она пришла к простому выводу, что ей и самой не хотелось бы с ним встречаться.

Они юркнули в дом, дрожа и стряхивая воду с одежды. Теодор так усердно внял предупреждению Малин, что едва не споткнулся и лишь чудом не перевернул подставку для зонтов.

Дав знак молчать, Малин провела их в столовую и закрыла дверь изнутри. У Дарлингов эта комната пребывала в запустении, но неуместная торжественность Бритты не позволила бы себе такого упущения. Стол был застелен белоснежной камчатной скатертью и сервирован фарфором и серебром, посередине красовались большой красивый подсвечник из меди и пустая ваза рубинового стекла. Но стоит отвести взгляд от стола, и вдруг примечается совсем другое: дешевая мебель, старые бумажные обои с узором из цветочных шпалер, грязный камин с мраморной полкой, сколотой по краям. Это все еще был докторский дом, и не скрывали этого ни дорогая посуда, ни искусная сервировка.

Малин обессиленно опустилась на стул с обивкой из парчи – дорогой, явно из старого дома. Дарлинг и Уинифред, с которых вода стекала ручьями, остались стоять. Вынув из волос шпильки, Уинифред с чувством мстительного удовлетворения принялась отжимать косы на ковер.

– Извините, что мы явились без приглашения, мисс Акли, – виновато произнес Теодор, рукавом сюртука отирая мокрое лицо. Его волосы снова прилипли ко лбу. – Мы не хотели вас потревожить.

– Меня вы не потревожите, – возразила Малин. – Я просто не хотела, чтобы вы встретились с моим отцом… или матерью. – Она метнула мрачный взгляд на Уинифред. – Что-то случилось со Стелланом?

– Нет. Точнее… не совсем так, – отозвалась Уинифред.

Малин сузила глаза.

– Не совсем случилось? Послушайте, мне порядком надоело слушать ваши байки. Я понимаю, что вы что-то скрываете. Скажите прямо: вы знаете, где он?

– Знаем, – кивнул Дарлинг. – Но мы хотели бы узнать кое-что от вас.

– Если он в долгах, денег мой отец не даст.

Уинифред одним лишь усилием воли сохранила спокойствие. Вздорная девчонка! Как Эвелин вообще находит с ней общий язык?

– Речь не о долгах. Дело касается Эвелин. – Уинифред принялась старательно разыгрывать непринужденность – перекинула косы за спину и присела на ближайший стул. – Скажи, происходило ли между ней и твоим братом нечто такое, из-за чего она могла бы чувствовать себя… не знаю, положим, обязанной?

Задумавшись, Малин подперла подбородок кулаком, наблюдая, как под ногами Теодора на темном ковре расплывается лужа.

– Вы тоже думаете, что она не просто так согласилась выйти за него? – задумчиво произнесла она.

Уинифред с Теодором переглянулись.

– Мне это сразу показалось странным. Конечно, мы не виделись много лет, но все же…

– Значит, что-то такое произошло? – допытывалась Уинифред.

Погрузившись в мысли, Малин перестала выглядеть неприступной и мрачной. Что-то мягкое, задумчивое появилось в ее лице, разгладило складки на лбу и коснулось недовольного изгиба губ. Будто острый клинок вдруг сунули в ножны.

– А вы зачем интересуетесь? – прохладно, но без всякого подозрения спросила она.

– Нам кажется, что Эвелин несчастлива в браке, – честно заявила Уинифред. – Поверь, ничто не предвещало их помолвку. Эвелин даже открыто признавалась, что не хочет замуж.

– Мы не хотим сказать ничего дурного о вашем брате, – прибавил Теодор. – Просто… хотим понять, что могло толкнуть Эви на шаг, который нам кажется необдуманным.

На лице его появилось растерянное выражение. Даже помогая Стеллану, он избегал произносить его имя, а сейчас очутился в его доме и выгораживал его перед его же сестрой.

– Вы правы, – согласилась Малин и вновь ткнулась подбородком в кулак. – Мне с самого начала казалось это подозрительным, но теперь