хорошенько постарался над этим. Другой вопрос состоит в том, почему я вспомнил об этом именно сейчас. Неужели момент приближающейся смерти помог активироваться ранее неиспользуемым участкам моего мозга, что позволило вытащить это воспоминания из самых его глубин? Как-то слишком много странного в этой всей ситуации».

— Меня это устраивает, — произнёс мальчик, — Я не буду мешать тебе, а ты — мне. Всё честно и справедливо.

— Будь я ответственным отцом, меня бы очень сильно обидели эти слова, но, к счастью, я не такой, потому сказанное тобой радует меня, — улыбнулся отец, — Только ты должен будешь мне кое-что пообещать.

— И что же? — попытался изобразить удивление на своём лице мальчик, но это было больше похоже на дешёвую актёрскую игру.

— Ты должен будешь молчать о том, что я не присутствую в твоей жизни. Конечно, я иногда буду навещать тебя, но большую часть времени я буду за границей. Если кто-нибудь узнает о том, что ты живёшь один, только у тебя будут проблемы. Я-то найду способ избежать ответственности, а вот тебя спасать не стану, — выдвинул своё требование отец.

— Не о таком отце я мечтал, — вздохнул Син, — Но я согласен.

— Я — тот отец, которого ты заслушиваешь, — с ноткой раздражения произнёс взрослый, — Если бы не ты, моя жизнь была бы намного спокойнее и счастливее.

— Жизнь — штука жестокая и несправедливая, — решил сострить мальчик, чего явно никак не ожидал его собеседник, — Всем нам приходится мириться с тем, что она нам преподносит.

В любой другой ситуации этот разговор был бы более эмоциональным и содержательным, но тогда ребёнку явно что-то мешало выговорить своему отцу всё, что он о нём думает.

— Ты прав, — согласился со словами сына мужчина, — Жизнь — не очень стабильная вещь, потому нам приходиться стараться, чтобы добиться этой самой стабильности. Тем не менее, увы, мы никогда не добьёмся её, ибо этот мир полон самых разных случайностей, и никогда не знаешь, какая из них случится в твоей жизни. Сегодня, например, ты хочешь стать героем, который будет спасать всё и вся, а завтра решишь стать злодеем, ведь ты увидел в нём что-то, что тебе не совсем по нраву, и ты захочешь самолично это вырезать. Ну, или же ты просто захочешь отомстить всем тем, кто тебя обидел или не спас, — улыбнулся он и встал со своего места, — Сейчас ты уверен в том, что будешь меня ненавидеть после всего того, что произошло, но когда-нибудь ты поймёшь, что держать обиду на меня не стоит, ведь ты сам осознаешь смысл всех моих действий.

Взрослый аккуратно обошёл стол и подошёл к мальчику, что продолжал смотреть на него своим безжизненным взглядом. И вдруг что-то изменилось в нём. В его глазах промелькнуло что-то, словно мимолетное понимание. Он поднял руку и плавно, словно пытаясь проникнуть сквозь ту пустоту, что царила внутри Сина, положил ее на плечо мальчика. Его мимика изменилась. В первый раз за все это время, его лицо выразило что-то более человеческое, чем загадочная улыбка или безразличное выражение. Отец словно пытался донести до мальчика что-то важное.

— Я никогда не хотел стать хорошим и примерным отцом, Син, и я таковым не стал. Однако, мальчик мой, можешь ли ты, например, пообещать мне, что станешь примерным сыном и достойным членом социума? Можешь ли ты поклясться мне в том, что никогда не станешь злодеем, и что не станешь мстить за всё то, что тебе пришлось пережить? — задал весьма странные вопросы для маленького мальчика он.

«Конечно же нет. Никогда нельзя обещать то, в чём не уверен, да и вряд ли кому-то удастся предугадать ход собственной жизни. Сегодня ты светишься от счастья, обещая всем и каждому, что станешь самым крутым и сильным героем, а завтра тонешь в пучине тьмы, всё больше и больше превращаясь во врага общества и тех, кем пообещал когда-то стать. Сейчас я понимаю смысл его слов, но к чему он говорит мне это? На что-то намекает? Или же пытается донести смысл в прямой форме?»

Ребёнок опустил голову и хорошенько так задумался. Быть может, не будь он разбит в тот момент, в его глазах проскочила бы яркая искра, которую постоянно можно видеть в глазах маленьких детей. Но таковой, увы, появиться в его взгляде было не суждено.

— Не могу, — наконец, ответил он, — Сложно обещать то, в чём ты не уверен.

«Ход моих мыслей так и не изменился с того момента», — слегка улыбнулся «зритель» Син.

— В таком случае, мальчик мой, ты когда-нибудь сможешь меня понять, — тепло улыбнулся отец и направился к выходу из квартиры, — До завтрашнего дня я обеспечу тебя всем, что тебе нужно. Если тебе понадобится что-нибудь ещё, просто напиши мне об этом.

Казалось, что мужчина торопится закончить этот разговор. Он быстро приближался к двери, его шаги были спешными и немного растерянными, словно он сам не знал, как справиться с этой неожиданной ситуацией. Его выражение стало более сконцентрированным, словно он старался поддержать внешний вид спокойствия.

Но Сина волновал ещё один вопрос, который он поторопился задать, глядя отцу в спину:

— Зачем ты меня спас?

Взрослый остановился и замер. Вероятно, он не хотел продолжать этот разговор, но просто так проигнорировать вопрос собственного сына он не мог — гордость не позволяла, да и странное чувство внутри говорило ему, что он поступает так, как обычно поступают самые настоящие трусы. Поэтому, дабы немного сгладить углы хотя бы перед самим собой, он повернулся к мальчику и шаблонно улыбнулся.

— Во-первых, ты, Син — мой сын, и я не мог поступить иначе.

«Откровенная ложь. Сейчас я это вижу. Тем не менее, вероятно, в тот момент я мог ему поверить».

— Во-вторых, ты играешь важную роль в моих будущих планах, потому ты мне нужен целым, невредимым, смелым и сильным. Поэтому, мальчик мой, не забывай совершенствоваться и следить за своим здоровьем. Когда-нибудь в будущем мы должны будем выступить с тобой вместе против великого зла, что уже давно терзает этот мир. Избавиться от него — наш общий долг, — сказал он и отвернулся от мальчика, после чего выражение его лица изменилось, — По крайней мере, я думаю, так бы хотела твоя мать, — в этот момент его зубы стиснулись, а кулаки —