— Вторая Площадь. Сзади тебя в секторе пять-шесть — Парламент. Вы из него стартовали.

— Понятно, — напарник отчего-то закусил губу, при этом всем своим видом изображая наблюдателя за невидимой птицей высоко в ночных небесах. — А ведь я аккурат там их маяк и обронил, — его задумчивые последние слова совпали с громким взрывом и ярким подобием гигантского красного гриба, выросшего над Парламентом.

— Хренасе, — абсолютно без эмоций произнёс Ржевский. — Ракетный удар? Здесь? Каким образом?

— Похоже на то заклинание, которое ты называешь ОМП и которое было возле твоего дома, — прокомментировала Накасонэ. — И да, наводились, скорее всего, на ту бляху. Но сам летательный аппарат по твоей части — какой-то техно, похожее на сопла ранца от Мицубиси.

Ариса и Ржевский пару секунд помолчали. Им обоим было кристально ясно, что настоящей целью пятерых фискалов была доставка потерянного в парламенте кругляшка в штаб Первой Кавалерийской.

Туда, в свою очередь, предполагалось попасть на плечах самого Ржевского.

Именно это Ариса и проговорила товарищу, присовокупив:

— Правда, я не понимаю, как они хотели вынудить тебя туда перенестись.

— Да чего тут гадать, сейчас в менее людном месте у координатора и спросим, — логично заявил блондин в ответ, подхватывая под руку опешившую от происходящего высокую спутницу. — Лен, придумай, как мне его на виду у всех мотивированно утащить?

— Зачем?

— Вопросы задать. В толпе наверняка есть страхующие эвакуацию, второй портал на пустое место вывести не мог, раз он в Парламенте хвосты не обрубил.

— У этого ничего интересного в голове нет, — сомнамбулой отозвалась Елена, не сводя глаз с зарева и указывая под ноги. — Я его уже выпотрошила, воспоминания сохранила на кристалл, твоя жена сможет расшифровать, — блондинка похлопала себя по непростому кулону между двух немаленьких полушарий в декольте.

— Ладно тогда. Ноги я ему перетянул; центр города, кровью не истечёт. — Ржевский быстро сменил план, воровато оглянулся по сторонам и активировал левый незарегистрированный мобильный портал, ведущий на свой этаж.

Там, с подачи его Эмиратских жён, уже находился активированный стационарный, в Эмират и в Соту на выбор.

— А народ что-то не сильно печалится, — герцогиня вынырнула из шока (видимо, благодаря менталу) и с изумлением огляделась по сторонам. — У нас, если бы по парламенту сходно прилетело, народ бы так не радовался, — добавила она на три тона тише. — Хотелось бы верить, к-хм.

У нас тоже, отстранённо подумала Накасонэ. И тоже хотелось бы верить.

Соотечественники Ржевского тем временем из обычных разрозненных ночных гуляк превратились в единодушную толпу, по которой даже самый наивный человек никогда бы не заподозрил, что кто-то чем-то расстроен.

— Vox populi — vox Dei, — заметил блондин на непонятном языке и, приподняв спутницу за талию, решительно подтолкнул её к собственному магическому овалу.

Глава 19

Сорри за задержку, болел.

* * *

— … повелеваю! — завершает требовательный пассаж мой тёзка и по совместительству первый в списке Наследник Престола по имени Дима, перегибаясь через стул и нависая над судьёй.

Ух ты, это мы удачно зашли. Судя по наблюдаемым красноречивым нюансам, ночные бдения в Суде Соты происходят явно с отклонением от норм действующего законодательства.

Это и озвучиваю, недолго думая и ни к кому не обращаясь конкретно, после чего продолжаю вежливо:

— Ас-саламу алейкум, Ваша честь. Нам с герцогиней было назначено по записи и неотложному делу. Извините, что задержались. Вы нас долго ждёте? Господа посторонние, покиньте помещение.

«По-хорошему» вслух не озвучиваю — сами сообразят, если не идиоты.

— Ржевский, дурень! — принимается хохотать высокая Елена, общаясь речью Альбиона. — Мы не в Эмирате, торжественный ужин кончился, отомри! Хотя, наверное, это ты не протрезвел ещё, — добавляет она, с интересом оглядываясь по сторонам. — Я и во Дворце аль-Футаим удивлялась, как ты так себя в руки с перепоя стремительно взял, что трезвым выглядел. А сейчас, видимо, тебя откатом накрывает.

— Эффект маятника по-научному, — соглашаюсь с очевидным.

Семейный ужин Монарха под трансляцию на всю страну, о котором так переживали Мадина и Далия, прошёл идеально: дед, освещённый со всех сторон и снимаемый на маго-видео с кучи точек, без затей бегло прочёл тамошнюю молитву. Он весьма убедительно удерживал перед собой ладони, словно родной, а две молодые жены по бокам достоверности процессу придали по полной.

И Анастасия стреляла злобными взглядами, как некормленый кот.

Мне поручили ответственно молчать, держать руки так же да умное лицо делать. Ещё Далия намекала, что неплохо бы дышать перестать — чтоб весьма определённое амбре по всему залу не шло, но я чётко обозначил реальные пределы возможностей собственной физиологии.

Что плохо, в тех краях не наливают даже на подобных торжественных мероприятиях. Из крепкого в ассортименте — кофе и чай десятка сортов, хоть залейся по маковку (было б желание, которого как раз не было).

Ладно. По здравому размышлению я согласился, что так даже лучше, пьянству теперь бой.

На мероприятии логично присутствовали все мои близкие, потому от переключения между языками на каком-то этапе перед глазами возникла пелена, чего раньше не было.

Чонг — жонг-гуо. Японки — нихонго. Речь Залива — хозяева и я за компанию. Плюс официальный молебен, он только речью новой религии Трофима Барсукова возможен.

Русский. Язык Альбиона на закуску — Михайлова по договоренности с принимающей хозяйкой, ввиду Высокого характера их Встречи, общалась только по-своему. Далия её по этому пункту решительно поддержала — требования протокола, какие-то там равные по горизонтали монархические уровни, местный символизм, фигня на постном масле.

Наджиб, правда, тихо заметила на каком-то этапе, что пелена перед моими глазами вовсе не от обилия использующихся языков, а совсем по другим причинам. К сожалению, мою встречную позицию в дискуссии мне по этому поводу высказать не дали.

Впрочем, все в итоге довольны как слоны после клизмы, только у меня в голове некоторая перемешка по инерции. Ещё и нюансы тамошней религии приходилось в голове крепко держать, чтобы по нетрезвой волне чего-нибудь неудачного не выдать.

Если так подумать, в тех краях бал и приём — одно слово, а на деле — сплошное занудство. Старикам, может, норма: им кроме как языками чесать уже ничего не надо. А вот молодому мужику — сплошная тоска и антинародное ханжество.

Женщины отдельно от мужчин, ни тебе танцев с обниманиями, ни мало-мальских декольте (азиатки и герцогиня Михайлова — не в счёт, они со мной пришли, их декольте я и так чудесно знаю).

Одежда на тех женщинах — ультраконсервативный мрак, хотя многие лица живут без Мадининой паранджи (мне-то и паранджа с бонусным зрением не помеха, но прочим).

За попу даже родных жён трогать нельзя, даже незаметно.