Русский улыбнулся, а затем откинул голову назад и рассмеялся. Когда он это сделал, я наконец-то понял, почему его голос стал неразборчивым. Его язык отсутствовал. Все, что осталось, - это красный, кровоточащий обрубок, болтающийся в его разбитом рту. Он был похож на сырой кусок печени. Он откусил остаток, когда мы уронили на него автомат с газировкой. Потом я заметил, как двигалась его челюсть. Она была сломана.

- Яaa... толь... ко наaaa... чал, Мишер Гибшон.

- Только начал? Ты что, с ума сошел?!

Ухмыляясь, он кивнул.

- Ладно, ублюдок, - сказал я, отвечая на вызов. - Тогда давай закончим это дерьмо раз и навсегда.

22

Уайти бросился в атаку.

Ну, я думаю, "бросился в атаку" - не самое подходящее слово. Атака подразумевает скорость, а он не был быстрым. Больше похоже на пошатывание. Этот сукин сын едва мог идти, не говоря уже о беге. Он тащил свою раздробленную ногу за собой, как валежник.

- Дааа... ваиии, Мишер Гибшон.

Давай, Миcтер Гибcон.

Я начинал понимать его, несмотря на его новый дефект речи.

- Беги, Сондра! - я не оглянулся на нее. Вместо этого я сосредоточил свое внимание на Уайти. - Найди помощь.

- Но как же полиция?

- Хорошо, - сказала я, все еще не оборачиваясь. - Не ищи помощи. Прячься. Делай что угодно. Просто не лезь на рожон. С меня хватит этого дерьма.

Сондра не ответила. Не ответил и Уайти. Он улыбнулся мне, его кривая челюсть сделала его щеку выпуклой. Его голова была наклонена набок, и он с трудом пытался ее поднять.

- Посмотри на себя, - сказал я. - Ты даже не можешь правильно держать голову. Ты должен быть мертв. Сдавайся, парень. Если ты получишь еще больше повреждений, от тебя ничего не останется. Ты этого хочешь?

Он не ответил мне.

- Она того стоит? - спросил я. - Стоит ли Сондра всего этого?

- За... даaaй се... бе тот зе воooo... проoс.

Задай себе тот же вопрос...

Уайти приближался, и с каждым медленным, неуверенным шагом оставлял за собой частички себя. Он оставлял за собой след ДНК. Мне пришла в голову безумная мысль, что если мы заставим его преследовать нас достаточно долго, он просто развалится у нас на глазах - распадется на желе. Я чувствовал его запах, когда он приближался. От него воняло кровью, дерьмом и заразой. Ходячее убийство на дороге, жаждущее мести.

- Забудь об этом, - сказала я. - Даже если бы ты получила ребенка сейчас, было бы слишком поздно. Не так ли? Конечно, может быть, ты сможешь пережить отравление или огнестрельное ранение. Но все это? Ты никак не сможешь регенерировать все эти повреждения, Уайти, сколько бы стволовых клеток ты ни съел. Даже Росомаха не сможет вылечить это дерьмо.

- Тыыы бу... де... шшш удиии... влен. Ниии... кооо... гда неее поoo... здно.

Я стоял на своем, испытывая отвращение к тому, что приближалось ко мне, но в конечном счете не боясь. Уайти теперь был безоружен. Ни пистолетов, ни ножей, ни мафиозных дружков. Он даже не мог ударить меня ногой. Может, он и был несокрушим, но это больше не означало, что его невозможно остановить. Все, что у него осталось, - это желание продолжать, и я намеревался отнять у него эту возможность. Я присмотрелся к нему, планируя атаку. Если я смогу отбить ему вторую ногу - сломать ее или отрезать эту чертову штуку, - он никак не сможет идти за нами, разве что ползти на руках. Так что, возможно, я отрублю и их. И зачем останавливаться на этом? Обезглавливание звучит как отличная идея. Грандиозный, мать его, финал. Бессмертный или нет, никто, даже Распутин, не смог бы выжить без головы.

Или смог бы?

Уайти подошел еще ближе, достаточно близко, чтобы я увидел пар, поднимающийся от его открытых ран. В каком бы состоянии он ни был, температура его тела все еще была теплой. Его кровь все еще текла. Как он остался стоять? От одной только потери крови он должен был упасть. Может быть, его мутантская генетика восполнила ее в первую очередь.

А может, он просто был целеустремленным. Решительным.

- Эй, - крикнул кто-то. - Вы в порядке? Что там происходит?

Я слегка повернул голову и увидел, что это был один из рабочих. Они наконец-то заметили нас.

- Вам не следует здесь находиться, - сказал другой рабочий. - Это частная собственность.

- Пожалуйста, - заговорила Сондра. - Нам нужно...

Уайти бросился вперед со скоростью, которая не соответствовала его травмам. Я вскрикнул от удивления. Несмотря на ужасные повреждения его тела, он притворялся. Он был быстрее и сильнее, чем я мог предположить.

- Ублюдок!

Я пригнул голову, выставил правое плечо и набросился на него. Наши руки обхватили друг друга, крепко сжав. Это было похоже на захват куска говядины. Уайти был скользким и горячим, и когда мы прижались друг к другу, мое лицо погрузилось в зияющую рану на его груди. Липкое тепло душило меня, заполняя нос и рот. Мои руки скользили по влаге. Его кровь текла по моему горлу. Спотыкаясь, мы оба упали назад, все еще держась друг за друга. Я ударился о тротуар первым - и сильно. Весь вес Уайти обрушился на меня, выбивая воздух из легких. Удар вернул все мои временно забытые боли.

- Эй, - крикнул один из рабочих. - Нам не нужны неприятности. Прекратите это! Это не боксерский ринг.

- Господи, - задыхался другой. - Вызови скорую, Леон. Вызови копов. Я думаю, это те парни, которых показывали в новостях.

- На хрен мне бежать. Давай возьмем их, Фрэнк.

- К черту! Ты знаешь, сколько людей они убили?

Двое мужчин побежали к нам, споря. Мне удалось освободить одну руку, и я протянул ее, пытаясь отмахнуться от них. Руки Уайти обхватили мое горло и сжали, перекрыв дыхательное горло. Мои глаза выпучились из глазниц.

- Фрэнк, - сказал Леон, - он убьет этого парня, если мы ничего не предпримем.

Не обращая внимания на мои предупреждающие жесты, они подошли к нам с разных сторон и схватили Уайти, оттаскивая его от меня. Его руки вцепились мне в горло, а затем разжались. Я судорожно глотал воздух. Леон и Фрэнк задыхались, их лица выражали смесь шока и отвращения. Леон отпустил Уайти и в ужасе уставился на