все глубже и глубже под заброшенный промышленный парк. Тишина и темнота были ошеломляющими. Тишину нарушали только журчание воды, стук моих ботинок и стук зубов Сондры. В остальном все было неподвижно. Даже Уайти, казалось, исчез, как будто темнота поглотила и его. Мне захотелось кричать, чтобы доказать, что мы все еще существуем, что мы все еще живы, несмотря на все усилия мафиози. Я жаждал хоть какого-нибудь света - спички, зажигалки, даже тусклого голубого свечения мобильного телефона. Неважно. Просто искры. Что угодно было бы лучше, чем эта сплошная черная стена. Несколько мгновений спустя я ударился лбом о нависающую трубу. Ругаясь, я думал о том, как далеко мы можем зайти, не имея возможности видеть. Что если там будет резкий обрыв или мы споткнемся и сломаем ноги? Что, если мы попадем на перекресток или в тупик? Что тогда?

У меня никогда не было клаустрофобии, но в тот момент она появилась. Я чувствовал, как на нас давит вес промышленного комплекса. Вдруг стало трудно дышать. Моя грудь сжалась, а горло сдавило. Темнота давила на меня. Что-то защекотало мою лодыжку под поверхностью, и я сжал руку Сондры достаточно сильно, чтобы она вскрикнула.

- Что случилось?

Я не ответил. Что было здесь, внизу, с нами? Что пряталось в темноте, наблюдая за нами даже сейчас? Крысы, конечно. Не было бы канализации без гребаных крыс. Тараканы и жуки. Черви, конечно, и, возможно, даже пиявки. Опоссумы, еноты, другие паразиты - разозленные тем, что человек вторгся в их дом. Возможно, и змеи. В Пенсильвании водяные змеи, черные змеи, медянки, гремучники и безобидные маленькие змейки. Я содрогнулся, вспомнив рассказ Уайти о том, как он отрезал черной змее голову и смотрел, как она продолжает извиваться. Что, если бы одна из них проплыла прямо между моих ног? Я бы никогда не смог увидеть ее в темноте. Я никогда раньше не боялся змей, но темнота способна изменить ваши страхи.

Нам нужен был свет, но его не было. Я пытался понять, как далеко мы зашли. Я не слышал скрипа, но Уайти наверняка знал, где мы находимся. Может быть, мы зашли слишком далеко, чтобы услышать его. Но если бы полицейские поймали Уайти и вошли в канализацию, мы бы услышали их и увидели лучи их фонариков. Вместо этого была кромешная тьма.

Знаете старую пословицу о том, что когда умираешь, то видишь яркий свет в конце туннеля? В тот момент я бы с радостью позволил Уайти прострелить мне голову, если бы это означало, что я увижу этот свет. Любой свет был бы лучше, чем этот - даже если бы это означало окончательный конец.

Сондра резко остановила меня. Вода пронеслась мимо нас. Я не мог слышать ее дыхания.

- Сондра? Что...

- Там что-то есть, - прошептала она. - В темноте.

Мы стояли неподвижно, затаив дыхание. Затем я тоже услышала это. Всплеск, за которым последовало тихое ворчание. Звук затих. Вода стала холоднее.

А может, мне это только показалось.

Я вел Сондру вперед. Мы молчали. Нам и не нужно было. Мы оба знали, кто это был.

В конце концов, я почувствовал теплый поток воздуха на своем лице. Я не мог определить, откуда он исходит, но он принес с собой вонь горящего топлива. Я решил, что мы, должно быть, находимся под обломками полицейских машин. Не было никаких признаков активности - ни сирен, ни раций, ни криков. Возможно, мы были слишком далеко под землей, чтобы их услышать. Мы продолжили спуск по проходу, двигаясь теперь быстрее. Труба стала больше, достаточно высокой, чтобы мы оба могли стоять, не ударяясь головами. Ветерок утих, и вернулась удушливая сырость. В темноте что-то пискнуло - может быть, крыса. Я тщетно оглядывался по сторонам, пытаясь уловить взгляд, и тогда я увидел свет в конце нашего туннеля.

Вот только он был не в том конце. Он был позади нас.

Сондра, должно быть, тоже заметила его, потому что она придвинулась ближе ко мне. Я почувствовал, как ее тело прижалось к моему. Она дрожала.

Сзади в темноте было мягкое голубое свечение. Оно было слишком слабым, чтобы быть фонариком, и слишком концентрированным, чтобы быть пламенем. Когда оно приблизилось, я понял, что это - мобильный телефон, раскрытый, чтобы осветить путь.

- Ва... Вам не сcc... cбе... жать, - позвал Уайти. - Оoo... oста... нови... тесccc.

Его причудливые речевые обороты еще больше искажались, отдаваясь эхом в трубке.

Hови... тесc... тесc...

- Мы, должно быть, действительно хорошо долбанули тебя этим автоматом с газировкой, - крикнул я. - Почему бы тебе просто не отказаться от этого?

Этого... этого... того... того...

Вместо ответа Уайти зарычал. Свет мобильного телефона приближался. Внезапно произошла вспышка белого света. Через секунду последовал выстрел. Пуля просвистела мимо нас.

- Ложись! - крикнул я, бросаясь в воду.

Сондра стояла там, глядя в темноту. Выстрел гулко отдавался в трубе.

- Сондра!

Я схватил ее за ногу и дернул вниз.

Уайти выстрелил второй раз. Пуля просвистела над головой, рикошетя от стен.

- Пошли, - сказал я.

Мы побежали, не заботясь о том, слышит нас кто-нибудь или нет. Это было бессмысленно. Уайти знал, где мы находимся. Может быть, нам повезет. Может быть, копы услышат выстрелы и ворвутся в канализацию. Я бросил взгляд через плечо, когда мы убегали. Он больше не стрелял в нас. Возможно, у него закончились патроны или он пытался сэкономить боеприпасы, пока не появится более четкая цель. Свечение мобильного телефона становилось все меньше. Уайти с трудом поспевал за ним.

Потом мы увидели впереди дневной свет, пробивающийся сквозь еще одну канализационную решетку. В лучах плавали частицы пыли. Остановившись, я потянулся, пытаясь дотянуться до железных прутьев, но решетка была слишком высокой. Мы побежали дальше, проходя по пути мимо других решеток. Я догадался, что сейчас мы находимся за пределами промышленного парка - возможно, мы бежим вдоль дороги или какой-нибудь пригородной улицы. Решетки были расположены равномерно, вероятно, они использовались для стока ливневых вод.

Вскоре наше окружение прояснилось. Застойная вода в этом участке трубы не текла, потому что была забита мусором. Листья, обертки от еды, пустые бутылки, раздавленные банки из-под пива, окурки и прочее засоряли трубу, и на все это налип тонкий слой отбросов цвета ржавчины. Я сморщил нос от отвращения. Затем я понял, что поверхность не так неподвижна, как мне показалось. В воде было движение. Личинки комаров извивались вокруг наших ног. Я снова