– Можешь послать запрос на производство эм-сорок-пять? Это тоже на Втором, – попросила Мора.

– На чье имя, хозяйка?

– Не знаю… В секретариат можешь?

– Мне нужно имя, хозяйка.

– Но я не знаю ни одного имени!

– Я могу разыскать для вас список сотрудников.

– Давай!

В воздухе что-то заскрежетало, как будто мобус принялся крутить заржавелые шестерни, а потом что-то щелкнуло.

– Простите, хозяйка. Информация о сотрудниках производства эм-сорок-пять на Втором кольце недоступна.

– В смысле «недоступна»?

– Ее нет, хозяйка.

– Ни одного имени?

– Да, хозяйка.

– Но… почему?

– Так иногда бывает, когда статистический учет ведется недобросовестно. Нанимается куда больше сотрудников, чем разрешено по нормативам, или, например, заработная плата выделяется неравномерно… Чтобы не напороться на штрафы, сводные таблицы по рабочим единицам попросту не заводят, а если назначается проверка, то в систему выкладывают фиктивные…

Мора всплеснула руками. Зачем ей все эти подробности?

– Так, забудь. А если… Шемус, можешь написать брату Теусу? Он проповедует в Центральном храме Второго кольца.

– Минутку, хозяйка. Да, такое имя я нашел. Но я не могу отправить ему сообщение.

– Это еще почему?

– У вас нет соответствующих полномочий, хозяйка.

– Каких полномочий?

В воздухе что-то зашелестело – кажется, мобус вздохнул.

– Вы только представьте, хозяйка, сколько человек хочет обратиться к человеку, занимающему в той или иной мере высокий или ответственный пост?..

– Ну конечно… Ладно. Тогда…

– Простите, хозяйка, но я вынужден напомнить вам, что до первой лекции осталось не более получаса. Вы еще успеваете спуститься на завтрак.

– Как есть хочется… – простонала Мора.

Все еще завернутая в полотенце, она прижала руки к животу. Стоило мобусу напомнить про еду, как желудок заныл.

– Вызови мне рику, Шемус. Пусть принесет поесть сюда.

– Простите, хозяйка…

– Да что еще?

– Вызов рики недоступен. Сожалею, но, если вы хотите позавтракать, вам придется спуститься.

Мора так и вскинулась. Этот бесконечный разговор с мобусом, который ничем не мог помочь, ее измотал.

– Шемус, что со мной не так? Почему я даже рику вызвать не могу?

– Не знаю, хозяйка. Полномочий на вызов рики у вас хватает, можете в этом не сомневаться.

– Ты издеваешься, да?

– Никак нет, хозяйка. Просто пытаюсь вас подбодрить.

Мора скривилась, а потом вдруг задумалась.

– А что, если… Шемус!

– Да, хозяйка?

– Я могу написать госпоже Тааре?

– Да, хозяйка.

Ну и ладно! Зачем ей этот брат Теус, в самом деле? Она напишет прямо в Квартум!

– Я правда могу написать госпоже Тааре? Именно ей? Не секретарю, не куда-то там еще?..

– Не знаю, куда именно «еще» вы имели в виду, но да, хозяйка, вы имеете полное право отправлять сообщения напрямую госпоже Кайе Тааре.

– Тогда записывай.

Мобус кашлянул.

– Что еще?

– Голографическое сообщение, хозяйка, или текстовое? Если голографическое, то вам необходимо положить свою карту на ровную плоскую поверхность, иначе мои сканеры просто не смогут вас записать.

Мора схватилась за полотенце.

– Конечно, текстовое!

– Тогда диктуйте.

* * *

Слушать лекцию о проектировании арканитовых систем было непросто и в обычный день, а после бессонной ночи Мора едва понимала, о чем говорит преподаватель. Ко всему прочему аудитория оказалась заполнена лишь наполовину, и Мору теперь мучил еще один вопрос: разве лекции можно пропускать? Ясно, что сразу у половины потока уважительным причинам вроде болезни взяться неоткуда.

А потом пришел ответ от госпожи Тааре, и Мора вся извелась от нетерпения. Сенатор прислала не текстовое сообщение, а голограмму, и запустить ее прямо на лекции Мора, конечно, не могла.

Но и перерыв надежд не оправдал. Спустившись в уже знакомую ванную комнату, где Море так нравилось прятаться в первый день лекций, она запустила голограмму и только выругалась сквозь зубы.

– …Передача сообщений между кольцами иногда задерживается. Это нормально. Тебе нужно просто немного подождать. Уверена, с твоими родными все в полном порядке. Прошу тебя, дорогая, не волнуйся.

Госпожа Тааре улыбалась так ласково, что Море стало тошно. Конечно, у сенатора сейчас и своих забот хватает, и ничего, кроме такой успокоительной чепухи, она ей сказать не может. Не поедет же госпожа Тааре в самом деле на Второе! А вот сама Мора – почему бы и нет?

Она задумалась. Переходить по кольцам сверху вниз не запрещено. С картой Второго кольца она имела полное право спуститься на Третье, пусть никогда им и не пользовалась. А с картой Первого она может перемещаться по всему острову – кроме Оси, конечно. Значит, ничто не мешает ей вернуться к себе домой хоть прямо сейчас.

В расписании у Моры стояло еще две лекции, и она заколебалась. Многие из студентов предпочли вместо занятий отоспаться, но готова ли прогуливать она? Кто знает, что там сейчас делают с ее файлом в Квартуме? Расскажут ли ей о результатах проверки или надеяться на это бесполезно? И сколько времени эта проверка может занять? Правда, теперь в Квартуме, наверное, заняты чем угодно, но не какой-то там девчонкой со Второго…

О происшествии на фестивале мобус молчал – никаких новостей после вчерашних сводок не появилось. Заявлений Квартум не делал, и, если бы не шепотки в аудиториях, могло бы показаться, что вчера вечером ничего экстраординарного не произошло. Учеба шла своим чередом, а если выглянуть в окно и высмотреть за зеленой полосой садов заполненные челноками магистрали, то казалось, что жизнь на Первом вообще нисколько не изменилась.

Но Мору эта обманчивая беззаботность не успокоила. Что бы ни приключилось на фестивале, молчание ее семьи длилось с самого ее переезда, а в слова госпожи Тааре Мора не поверила ни капли. Она бы пешком свои сообщения донесла быстрее.

Из университетских ворот Мора вышла без препятствий, хотя гонг на следующую лекцию уже ударил. Никто не остановил Мору и когда она села в черепаху, которую вызвал ей Шемус.

Челнок оказался приписан к университету – на куполе переливался его герб с птицей, точно такой же, как на форменном платье Моры. Она на секунду остановилась: о том, чтобы переодеться и прогуливать в чем-то не столь приметном, она даже не подумала. Но возвращаться, рискуя быть пойманной, было еще глупее.