– Как вы, молодёжь, не понимаете, что семья – это самое главное в жизни? – воскликнула уже Антонина Михайловна.

– Понимать это мало, – парировала Алиса. – Проблема в том, что её стало не с кем создавать. Это же не на лыжах проехаться, что человек может один сделать, тут двое задействованы. А теперь даже тихие скромные юноши сами не свои до наркоманок и шлюх, только и слышишь сопли их мамочек, как «замечательного мальчика» стервы сбили с пути истинного, хотя он сам именно к ним тянется, пока не переболеет чем-нибудь с осложнением на мозги.

– Но человек начинается с нормального, здорового детства, какое может быть только в нормальной, крепкой семье, а не там, где муж и жена только о Камасутрах всяких думают. Если детство у ребёнка было именно таким, он имеет шанс состояться как личность. Вот мы всегда стремились к серьёзным и продолжительным отношениям, не допуская флирта и мимолётного романа, и не чувствовали себя несчастными, как принято сейчас. А где ваше счастье? Показывают фильмы и передачи, как бабы из разных поколений одной семьи бьются насмерть за сморчка, что оприходовал маму, дочку и даже бабушку, и которому, откровенно говоря, наплевать на всех троих. А эти курицы таскают друг друга за патлы в борьбе за обладание им! Куда психиатрия смотрит – не пойму. Полнейшая деградация. Таким гуманоидам самое место в каком-нибудь лечебно-трудовом учреждении – работа любую дурь лечит. И вот это для вас счастье?

– Надо мне думать про такую ерунду, как счастье! – фыркнул Федя. – Всех баб не перетрахаешь, но надо к этому стремиться. Хотя лучшая женщина всё равно остаётся недосягаемой. Ведь чёртовы бабы имеют такое странное свойство, что как только она становится твоей, ты видишь уже другую непокорённую вершину, а «лучше гор могут быть только горы, на которых ещё не бывал».

– Ты не боишься с такой жеребцовской философией себе проблем нажить по части УКа или Минздрава? – спросил его Некрасов и сам себе ответил: – Хотя, какой ты на хрен мачо, если у тебя нет проблем с тёлками.

– Вот именно! – хихикнул Федя.

– Э-хе-хе, – вздохнул старейший заводской рабочий. – Мы и в самом деле без помешательства никак не можем. То были помешаны на строительстве светлого будущего, теперь помешались на соревновании, чья писька больше набедокурит. Помешательства есть разрушительные и созидательные. Ещё можно перетерпеть, когда общество помешано на культуре и искусстве, на заботе людей друг о друге, на взаимном уважении друг к другу, на человеческом достоинстве и ответственности. Но сейчас помешаны, как бы поскорее спиться и опуститься физически и нравственно. Один водку хлещет и доказывает при этом, что он – настоящий мужчина. Другой предлагает себя каждой встречной бабе, чтобы то же самое доказать. Таким макаром нынче каждая блядь себя в настоящие мужики записывает или женщиной-мечтой называет. А ты сделай свой дом и страну уютной и процветающей, сделай свою семью счастливой, вот и скажут про тебя люди, что ты настоящим мужиком был… Вам смешно, а мне жаль, что не стало в людях человеческой прочности. Только и жди от них какой-нибудь пакости да подлости. Раньше было с кем поговорить, у мели люди дружить по-настоящему, а теперь могут только пить и трахаться, якобы это нормально. А видеть в мужчине и женщине прежде всего человека – это нынче извращение.

– Какой человек может быть в бабе? – пожал плечами Федя и скосился на Алису. – И о чём с этими дурами говорить, если их только «пахать» можно?

– А в мужиках какой там человек? – заспорила с ним Альбина Павловна. – И уж беседы их всем известны: писка с ноготок, а разговоров-то – поток.

– Это у меня с ноготок?! – возмутился Федя, словно его обвинили в измене Родине. – Да у меня… у меня больше, чем во всём цеху, чтоб ты знала!

– Ой-ой-ой, да что там есть в вашем цеху? Могу себе представить.

– Да ты… да я!.. Товарищи, она мне в душу плюнула, – совсем растерялся Федя, а Матвей Потапович продолжал обличать его хлипкое мировоззрение:

– И душа у вас теперь в сантиметрах исчисляется. Вот она, философия жеребцов. И ваши бабы стали похожи на жеребцов. Не на кобыл даже, а на жеребцов. Вот и вся ваша хвалёная продвинутость в плане секса.

– У вас вообще никакого секса не было, даже такого, – Федя быстро пришёл в себя.

– Да уж к уда уж нам у ж. Секса не бы ло, зато дети здоровые рождались, семья с тремя детьми считалась маленькой. Как же так? Стало быть, был секс и достаточно высокого качества. А у вас что? Ноги и всё прочее под нужным углом к линии горизонта научились располагать, а результату нету. Чуть ли не астролябией замеряете, чтобы всё под нужным углом было, да? Очередную дуру в постель потащите, так не забудьте транспортир прихватить, да ещё логарифмическую линейку в придачу, шоб усё по науке было.

Представители старого поколения, воспитанного на здоровом отношении к жизни, довольно рассмеялись, а Матвей Потапович продолжил:

– Как раз сейчас никакого секса в России нет. Раньше был, а теперь не секс, а убожество. Пьянство, вонь, рас пущенность. Семьи разваливают только из-за того, что мужчина встретил лярву, которая лучше бывшей жены его яйца, извините, обсасывает. Это что там она с его бубенцами выделывала, стесняюсь спросить, что он забыл про долг и честь, срать хотел на семью и детей, и бежит прямиком на телевидение об этом трещать? В узел на спине завязала, что ли? Вечером в подъезд захожу, там какой-то обсосок трахает девицу. Она пьяная и блюёт, он около её задницы суетится, видимо, никак попасть не может, как ниткой в игольное ушко, всё мимо норовит. Оба матерятся, на чём свет стоит. Прямо на перилах растопырились и пыхтят, как паровые котлы при повышенном давлении. Всё под нужным углом, как я понял, оттопырено: одна нога на сто восемьдесят градусов задрана, другая на четыреста сорок.

– На сколько-сколько? Ха-ха-ха! Что ж за угол такой?

– Ну, а как же иначе? Усё для хармоничногу сексу, прости-осподи, усё в учебнике по кройке металла вычитано и заучено, чтобы градусы, не дай бог, не перепутать в ответственный момент. Оба образованные: она в университете учится, он – в военном училище. Угол атаки вычислен с точностью до плюс-минус одна минута. Рядом грязь какая-то, то ли насрано, то ли мусор кто выкинул, смрад такой, словно покойник гниёт. Я подумал: вот так сфотографировать и плакат сделать с надписью «Ура! Наконец-то, в нашей стране появился секс». На танцах теперь та же картина. Перегаром в лицо дышат, без водки подавленные, сказывается общая угнетённость, как признак выраженного алкоголизма. Вонючие, грязные, пьяные – в таком только виде и могут ягодицами дёргать взад-вперёд прилюдно. Даже бездомные кошки и собаки стесняются, разбегаются и прячутся, если их за таким деликатным делом застукают, но современный хомо сапиенс – ничо, продолжает процесс. Люди на пороге третьего тысячелетия, а живут как примитивные животные и гордятся этим, считая себя шибко продвинутыми! Человек – не зверь, чтобы прятаться, у человека теперь личная жизнь выставлена на всеобщий обзор, как в витрине. Ничего личного, но и не бизнес. Раньше ДНД могла остановить, если мужик с бабой на улице обнимались, а сейчас парень девку за задницу пятернёй схватит, и идут оба со счастливым видом, сияют, словно «пятёрки» получили.