Также установки ракетных снарядов монтировались не только на малые охотники, но и на «сторожевики» и на скоростные торпедные катера.

В ночь на 20 сентября 1942 года находившийся в дозоре у Цемесской бухты Новороссийска морской охотник № 091 под командованием Николая Сенькина и торпедный катер № 54 Александра Куракина обнаружили неподалеку от своего берега немецкую шхуну. Судно пыталось скрытно высадить диверсионную группу для уничтожения морской батареи. Комендоры морского охотника повредили шхуну, а катер Александра Куракина двумя залпами реактивных снарядов добил вражеское судно. Этот бой стал первым в истории русского военно-морского флота случаем применения ракетного оружия.

В дальнейшем ракетные катера участвовали в действиях на Черном и Балтийском морях, Онежском озере, на Дунае и Днепре.

Капитан-лейтенант Виктор Чайка, как бы заранее обладая всеми этими знаниями, решил существенно ускорить процесс внедрения ракетного оружия на Балтийском флоте. Его идея была рассмотрена и поддержана комфлота вице-адмиралом Трибуцем. По прикидкам Чайки, его инициатива позволила сэкономить советским морякам почти год и этим спасти немало жизней.

* * *

Но со спуском на воду головного корабля напряженная работа по испытаниям и доводке отнюдь не закончилась. Бронированный морской охотник показал проектную скорость хода, хорошую маневренность и устойчивость на курсе. Однако при испытании спаренных крупнокалиберных пулеметов и кормовой 45-миллиметровой зенитки броневая палуба, к которой были приварены фундаменты этих установок, в местах сварки дала трещины.

Необходимо было срочно заваривать трещины, но именно в этом месте под палубой находились топливные цистерны. Малейшая неосторожность – и страшный взрыв разорвет весь кораблик в клочья!

По инструкции было необходимо выкачать все топливо, пропарить цистерны, чтобы избавиться от взрывоопасных паров, и только после этого выполнить сварку. Правда, на это уйдет не менее полутора суток, а катер должен сразу же уйти в бой. И тут Александре Донченко пришла дерзкая идея: «Сварщика на палубу! Остальные на пирс!»

Через несколько минут военинженер Донченко с асбестово-брезентовым матом в руках уже протискивалась в коффердам – отсек между палубой и топливными цистернами. Она постаралась как можно надежнее закрыть свариваемое место: если бы хоть одна искра упала на цистерну…

Прошло пять, десять минут, а были заварены только первые трещины, а руки уже занемели от веса тяжелого листа асбеста. У Александры затекло все тело, от запаха бензина першило в горле, глаза слезились, кружилась голова. «Выдержать, выдержать во что бы то ни стало!» – это было единственное, о чем думала Александра Николаевна в те минуты, показавшиеся вечностью. И выдержала! Она нашла в себе силы остаться на охотнике и успешно завершить его испытания. В этот же день бронированный морской охотник отправился на боевое задание. Впоследствии судостроители каждый месяц сдавали по несколько катеров флоту.

За проведение испытаний этого корабля командование наградило Александру орденом Красной Звезды.

Охотник оказался весьма универсальным и полезным кораблем. Корабли гонялись за подводными лодками противника, встречали и провожали свои субмарины, ставили мины, тралили мины противника, высаживали и поддерживали десанты. Всего за годы войны были построены 66 таких универсальных боевых кораблей.

На Балтике войну вели малые корабли, катера и подводные лодки. И бронированные морские охотники стали лучшими из лучших. Бронирование надежно защищало экипаж катеров и все боевые посты от пуль и осколков, а сравнительно сильное вооружение при небольших размерах и хорошей маневренности кораблей позволяло им смело вступать в бой с вражескими кораблями и самолетами.

Бронированный морской охотник «БМО» стал настоящим «кораблем-подвигом» – от проектирования и постройки в осажденном Ленинграде до боевой службы на суровой Балтике. Его история сплетена из героических судеб всех, кто участвовал в его создании, потом – служил на этом небольшом, но очень «зубастом» кораблике. Кто отражал атаки бомбардировщиков Люфтваффе, вступал в бой с торпедными катерами Кригсмарине, охотился за подводными лодками врага, высаживал десанты и тралил мины.

«Дуглас» «Ли-2» летел над Ленинградом. Ровно гудели моторы, по бокам, чуть выше зависли в сером небе два истребителя «Як-1» воздушного эскорта. Самолеты находились, кажется, на расстоянии вытянутой руки. Настолько близко, что Виктор Чайка, наклонившись к иллюминатору в салоне транспортного самолета, ясно различал черные полосы копоти у выхлопных патрубков остроносого «Яка».

Они вылетели вместе с «компетентными товарищами» из НКВД с аэродрома Бычье поле в юго-западной части острова Котлин. Два транспортных самолета прикрывала шестерка истребителей 71-го авиаполка ВВС Балтфлота. Собственно, это была примерно половина всех исправных самолетов этого полка, но важность миссии вынудила командование пойти на такие жертвы и существенно ослабить истребительное прикрытие военно-морской базы Кронштадт.

Два «Дугласа» с офицерами из экипажа малого ракетного корабля «Балтийск» и военными специалистами штаба Балтфлота направлялись на «Большую землю», в Москву. Их вызвал лично товарищ Сталин.

* * *

Виктор Чайка оказался прав: до конца января 1942 года о малом ракетном корабле «Балтийск» практически не вспоминали. Пока не завершилась грандиозная Битва за Москву, которая перевернула ход Великой Отечественной войны и в итоге – всей Второй мировой войны. По итогам этого масштабного сражения Вермахт, который победным маршем прошагал почти всю Европу от польской границы с 1939 года, – в январе 1942-го впервые в истории крепко получил по зубам.

Конечно, гитлеровцы за все это время не переставали бомбить и обстреливать из тяжелой осадной артиллерии многострадальный Ленинград. Все так же от обстрелов фашистов гибли мирные жители и рушились здания. Все так же воевал Кронштадт. Но город держался на осадном положении. И сам «Балтийск», находясь на ремонте в плавдоке, продолжал отбивать атаки немецких бомбардировщиков в системе ПВО военно-морской базы. Сотрудники завода даже под бомбежками и артобстрелами гитлеровцев не прекращали работы. А команда малого ракетного корабля все это время в сокращенном составе находилась на боевом дежурстве.

Шестиствольные пушки зенитного комплекса «Панцирь-М» не молчали. «Юнкерсы-88», «Дорнье-217» и «Хейнкели-111» поодиночке и группами продолжали прорываться к Кронштадту, атакуя советские корабли, которые вели огонь по врагу, на рейде. Сколько уже было использовано новых «сталинских» 30-миллиметровых снарядов, ни командир корабля Виктор Чайка, ни командир зенитного ракетно-пушечного комплекса Егор Тихонов сосчитать не могли. Кстати, количество осечек при этом было минимальным.

Но возникла другая проблема: сами блоки из шести стволов находились на грани износа. Все так же оперативно и этот вопрос был решен. Вице-адмирал Трибуц приказал, и всего за две недели инженеры, конструкторы, технологи и рабочие по предоставленным офицерами «Балтийска» чертежам с грифом «Совершенно секретно» воспроизвели новые шестиствольные 30-миллиметровые пушечные блоки. Испытания огнем показали, что они, как минимум, не хуже прежних.