– На Канары съездить получается дешевле, –заметила Люда. – Но в те годы это и вправду звучало фантастично… ну что жедальше, Марик?

– Вероятно, в глубине души… Нет, не души, аподсознания, я все-таки боялась этой новой жизни – и вдруг во взглядепонравившегося мужчины захотела прочесть призыв остаться… Не уезжать… Но… Хотянет, в его глазах был призыв, но мне этого было мало… Вот если бы он подошел,взял за руку и сказал: пойдем! Но он не сказал, у него была маленькая дочка… Искоро я о нем вообще забыла. А когда встретилась с ним через столько лет –испугалась…

– Ну до чего же красивая история, Марик! А муж твойчто?

– Он был в меня очень влюблен, он учил меня жить вновом мире, в новой стране… Я была молодая, хотела всему научиться… Инаучилась! Хотя, конечно, иной раз я чувствовала себя полной идиоткой, у менябыло столько дурацких советских комплексов, наивных, каких-то лозунговыхпредставлений… Но через три года я уже чувствовала себя там как рыба в воде,пошла учиться в школу дизайнеров, научилась вести дом не по-русски, апо-швейцарски, мне это было не так уж сложно, ведь в России я никакого дома ещене вела… Вот там я и познакомилась с Норой. Она приехала в Швейцарию лет запять до меня… Мы иногда общались, поскольку жили на одной улице, хотелосьвсе-таки хоть изредка поговорить по-русски… Но она мне никогда не нравилась… Итут вдруг свалилась, как снег на голову… – И Марина подробно рассказала опребывании Норы у нее в квартире.

– Вот зараза! – воскликнула Люда.

– А вчера эта история с платьем… И еще сегодня она тутчто-то вынюхивает…

– Погоди, Марик, я, кажется, поняла, почему ты всевремя трясешься от страха.

– Да? И почему?

Резко зазвонил телефон. Марина испугалась. Схватила трубку:

– Алло! Я слушаю!

– Зимина Марина Аркадьевна?

– Да.

– Говорят из отделения милиции. Александру ИвановнуОстрецову знаете?

– Господи, что с ней случилось? – помертвелаМарина.

– Задержана ваша Александра Ивановна! За хулиганство инарушение общественного порядка.

– Что? Вы шутите?

– Какие шутки, говорю вам, она в отделении милиции.Мать, скажи сама, мне не верят…

И тут же в трубке раздался голос Алюши:

– Маря, я правда в милиции, приезжай, а то тут таквоняет, сил моих нет!

И она повесила трубку.

Марина вскочила, заметалась по квартире.

– Марик, что случилось? – жестко спросила Люда,поймав ее за рукав.

– Алюша в милиции! Ее задержали… за хулиганство… Бредкакой-то. Надо срочно туда ехать…

– Я с тобой! Возьми деньги, да побольше! И еще, приведисебя в порядок.

– Ах боже мой, зачем?

– Как – зачем? Одно дело, если туда явятся приличные,интеллигентные, а главное – трезвые женщины, и совсем другое…

– Понятно! – махнула рукой Марина и побежала вванную. Выйдя оттуда, она заглянула к Мишке. – Ты должен на часок остатьсяодин!

– Что стряслось, мама?

– Мне надо срочно уйти! Сиди дома, никуда не ходи и,главное, никому не открывай!

– Я что, совсем придурок?

В лифте Люда достала из кармана плаща пакетик мятной жвачкии, ни слова не говоря, сунула одну штуку себе в рот, а вторую Марине. Тапокорно принялась жевать.

Марина постучала в стекло, за которым сидел дежурный.

Он вопросительно на нее взглянул.

– Мне звонили по поводу Острецовой, моя фамилия Зимина.

– Здравствуйте, дамочка. Что же это ваша родственницатак себя ведет? Руки распускает, ругается нецензурными словами, да еще в такомвозрасте…

– Это какое-то недоразумение!

– Ничего себе недоразумение! Иностранную гражданкупобила, пиджак на ней порвала, выражалась почище пьяных шоферов…

– Где она?

– Кто?

– Иностранка эта!

– Оставила заявление и уехала.

– Острецова где?

– Где ж ей быть? В «обезьяннике», с задержанными.

– Молодой человек, – вмешалась в разговорЛюда, – по-вашему, эта старая женщина может представлять опасность дляобщества?

– А как же? Вон, говорю же, избила иностранку, ни стого ни с сего набросилась на человека… Это даром не проходит…

– Зачем же даром? – задушевно-интимным голосомпроговорила Люда.

– Гражданочка, за оскорбление при исполнении знаете чтобывает?

– Не хочешь по-хорошему, ладно! Марик, сядь иуспокойся. Я сейчас вызову адвоката!

Часа через два Алюшу выпустили. Марина кинулась к ней, но тажестом ее отстранила:

– Не подходи, Маря. Я там провоняла вся и вшей моглаподцепить.

– Алюша!

– Ничего не Алюша! Тебе вши в доме нужны? Вы, девки,езжайте домой, я пешком дойду, чай, недалеко. Ты мне, Маря, на площадку пакеткакой-нибудь негодный выставь, я в него вещи сложу и выкину. А в пакет красныйхалат положь, чтобы было в чем до ванной дойти, поняла?

– Алюша, глупости все, садись в машину. Вещи мы твои,если хочешь, выкинем, но…

– Маря, я как сказала, так и будет! Не хватало мне ещевшей тебе нанести…

– Я тебя одну не отпущу, а то еще кого-нибудь прибьешь!

– Если мне та падла еще попадется, я ее опять прибью!Только уже по-тихому. Подойду сзади и дам кирпичом по башке… Ты Мишку с кемоставила?

– Одного!

– Живо езжай домой и сделай как я сказала!

Спорить с Алюшей было бесполезно. Она никогда не упрямиласьпо пустякам, но если уж стояла на своем, то сбить ее нельзя было никакимисилами.

– Сильна старуха! – восхищенно помотала головойЛюда.

– Если б ты знала, как я тебе благодарна!

– Есть о чем разговаривать!

– Но я так растерялась… И вообще, все это ужасно!

– Марик, прекрати. Твоей обидчице здорово досталось,радуйся.

– А если она не успокоится? Она же оставила заявление…

– Ты мою адвокатшу видела? Или, по-твоему, нашим ментамсовсем уж делать нечего, только старуху преследовать?

– Но ведь есть заявление!

– Нет, Марик, ты все-таки непроходимая дура! Онанайдет, кому дать взятку, и дело с концом.

– Господи, Людка, ты просто чудо, с тобой яуспокаиваюсь и понимаю, что все не так плохо…