В подарок Люда приготовила ей накидку с капюшоном из той жеткани, только ярко-бирюзового цвета.

Марина ахнула от неожиданности этого решения, но бирюзовый шелей необыкновенно. А что, подумала она, я же не боюсь самых смелых сочетаний винтерьере, не побоюсь и этого. Я теперь вообще ничего не буду бояться. Я такрешила.

На другой день с самого утра она поехала на фирму и заняласьцветами. Это доставляло ей огромное удовольствие. Готовые, но еще ничем и никемне потревоженные помещения словно оживали, когда она расставляла в них сосуды сцветами, большие и маленькие, высокие и низкие, круглые, квадратные, самыеразные. Эти вазы она заказывала сама и теперь убедилась, что все сделалаправильно. С самого утра настроение было просто роскошное и когда наконец она,управившись со всем, позвала Гусева и все ему показала, он зааплодировал.

– Мариночка Аркадьевна, хотите начистоту? Вы простофеноменальная молодчина. Вообще-то я считал, что столько разных ваз – это бзик.И зачем делать их на заказ, тоже не мог понять, но сейчас снимаю шляпу! Все,отправляйтесь домой, отдыхайте и наводите красоту! Я пришлю за вами машину!

– Зачем?

– Мариночка Аркадьевна! Вы что же, хотите в вечернемплатье садиться за руль? Недопустимо!

– Да, спасибо, вы совершенно правы!

– И я обещаю весь вечер быть вашим кавалером. Надеюсь,Михаил Петрович не вызовет меня на дуэль?

– Не знаю, не знаю, – засмеялась Марина.

Вечером, когда она наконец оделась, надушилась и вышла изкомнаты, Алюша отшатнулась и достаточно неумело перекрестилась, а Мишка простозавопил:

– Мама! Супер! Улет, мама! Как жалко, что папы нет! Онбы просто охренел! Подожди, я тебя щелкну, чтобы папа видел!

Марина «купалась в волнах успеха». Никогда прежде ей неприходилось быть в центре внимания на столь многолюдном и модном сборище. К нейто и дело подходили люди, поздравляли, выражали восхищение ее работой, ееплатьем, ее красотой. Гусев, как и обещал, держался поблизости, время от временишепча на ухо, чьего именно внимания она удостоилась. У нее кружилась голова ислегка подташнивало от голода, ей никак не удавалось улучить минутку и хотьчто-то съесть.

– Марина, у меня нет слов! – подошел к нейБулавин. – О вашей работе я уже говорил, она выше всяких похвал, ячрезвычайно доволен, но хочу еще сказать, что вы, оказывается, еще ифеноменально красивы! Ай да Миша, глаз – алмаз! Впрочем, я всегда чуял, что онзнает в женщинах толк! Ох, простите, я, наверное, что-то не то сказал! Мнеочень жаль, что его нет здесь! Я хочу выпить за вас с Мишей! Дай Бог вамсчастья. У вас, наверное, уже есть предложения новой работы?

– Да, – сияя, ответила Марина.

– Давайте хлопнем шампанского за вас! – Он взял сподноса два бокала.

Я сейчас упаду, если выпью, мелькнуло в голове у Марины, ноона взяла бокал, чокнулась с Булавиным, отпила глоток, и тут кто-то тронул ееза плечо. Марина остолбенела. Рядом с ней стояла… Нора!

– Ты? – ахнула Марина. – Как ты сюда попала?

Нора выглядела отлично, в роскошном синем платье, которое ейочень шло. Она похудела, как-то подтянулась и помолодела.

– Маринхен, поздравляю, такой успех! Ты молодец!

– Что ты здесь делаешь? – ошеломленно спросилаМарина, разом утратив счастливое расположение духа.

– Я здесь с Ханнесом, мы же помирились, и вот приехалив Москву, у него дела с этой фирмой, так что… Я, конечно, никак не ожидала тебятут встретить, да еще и в роли триумфаторши… Ты, говорят, все-таки отбила тогороскошного мужика, молодец, mein Liebchen. Я, между прочим, недавно виделаПитера. – Она как-то многозначительно замолчала.

– Ну и что? Я уже подала на развод, этим занимаетсяадвокат…

– Ну это мне неинтересно, я просто хочу сказать, чтонет ничего тайного, что не стало бы явным, Маринхен! Так что…

Марина похолодела. Нора взглянула на нее с торжеством иотошла. Настроение упало до нуля. Вечер был безнадежно испорчен.

– Мариночка Аркадьевна, вы что-то побледнели, радостьмоя! – встревожился Гусев. – Идемте, надо хоть что-то скушать! А тошампанское со всеми пьете, а кушать не успеваете.

– Даниил Александрович, я хочу уехать, это удобно?

– Боже сохрани!

– Да почему? Все уже кончилось, а пить, есть ивеселиться эти люди могут и без меня.

– Мариночка Аркадьевна, вас расстроила эта баба всинем? Вы ее знаете?

– Знаю, редкая сука!

– Я вас обожаю! Вам так идет ругаться, прелесть моя!Счастливец этот Максаков! Когда такая роскошная баба ругается, это до ужасасексуально!

Он пьяный, сообразила Марина. Надо как-то от него отвязатьсяи поскорее уехать. Если машины нет, попрошу вызвать такси, не хочу больше здесьоставаться.

Но тут к ней снова подошла Нора. На ее губах игралавосторженная улыбка.

– Маринхен, ответь на один вопрос? Это платье, откудаоно? Париж? Рим?

– Москва! – не разжимая губ, бросила Марина.

– Юдашкин?

– Тебе не все равно?

– Нет, конечно, я тоже хочу такое платье, где ты егозаказывала? Оно просто изумительно! – воскликнула Нора. И каким-томгновенным движением выплеснула Марине на платье бокал красного вина. –Ох, прости, я не хотела, я нечаянно! – с притворным ужасом залепеталаНора. – Ты не волнуйся, это отчистится, надо засыпать солью… – И она,словно бы желая стряхнуть с платья красную жидкость, только пуще размазала ее.

Марина застыла. Внутри все оборвалось. Все взгляды былиприкованы к ней.

– Мадам, вы, однако, редкая тварь, – с вежливойулыбкой оттеснил Нору знаменитый киноактер Раевский. Он взял Марину под руку: –Идемте, я вас провожу… – Он быстро вывел Марину из зала. – Не огорчайтесь,то, что эта гадина сделала, довольно естественно. Вы были сегодня объектомзависти большинства женщин – и не благодаря деньгам мужей или любовников, аисключительно благодаря вашему таланту и красоте. Так что рассматривайте этопятно как знак вашего женского триумфа! Вы не за рулем?

– Нет… Надо вызвать такси…

– Ни в коем случае, я вас отвезу! Где вы живете?

– На Гиляровского.

– О, так мы соседи, я живу на Троицкой! Замечательно! Ятолько не понимаю, почему такая женщина одна…

– Муж уехал…

– Только не говорите, что тот тип, который весь вечервозле вас ошивался, ваш любовник.

– Ну что вы! Это сотрудник фирмы… Я вообще не хотелаидти на эту тусовку, как чувствовала, что случится какая-то гадость…

– Да плюньте вы на это! Я уж вам объяснил… И вообще,относитесь к жизни легче, иначе захочется удавиться. Я давно это понял и теперьплюю на такие штуки… Мне тоже завидуют, да еще как! Со мной и не такоепроделывали! А платье… Что платье, оно свою роль уже сыграло. Плевать наплатье!