вновь начало забирать энергию, как не в себя. Чем дальше вытягивались нити, тем больше её требовалось.

— Два, — по спине стекла струйка холодного пота. На лбу выступила испарина. Нити оплели щит бойца со всех сторон. Вцепились в него. Вгрызлись в старое, но ещё крепкое дерево. Почти готово.

— Три! — выдохнул я, рванув нити на себя. У подножия холма раздался вскрик. Солдат не удержался на ногах и рванулся вперёд, образовав брешь в плотном строю пехотинцев. Щёлкнула тетива арбалета. Просвистел разрезающий воздух болт. Послышался вопль, почти тут же перешедший в хрипы и бульканья. Один из стрелков врага упал на землю. Болт вонзился ему чуть повыше солнечного сплетения, пробив трахею.

— Готов, — флегматично прокомментировал Алвор, — По крайней мере, за Годфри отомстили.

— Хорошо стреляешь, — шумно выдохнул я, вытирая пот со лба.

— Раньше охотником был, — пожал плечами тот, снова натягивая тетиву, — Охотился значит во Фламендских лесах, пока королевское войско там всю живность не извело и не сожрало.

— Ага, как бы сейчас нас тут не извели и не сожрали нахер, — бросил Одрик, подбежав к нам, — Нет тут никакого выхода командир. Этож склеп, а не вход в ка… тьфу, блин, слово заковыристое придумали.

— Катакомбы, — поправил его я, — Ну, попытаться то стоило.

— Теперь стоит попытаться прорваться, — ответил Одрик, — Иначе нас выкурят отсюда, как крыс каких.

Я хотел было ему возразить, но в следующую секунду над кладбищем раскатился протяжный вой боевого рога. Враги начали перестраиваться. Стрелки обоих отрядов отошли чуть назад, выстроившись в две шеренги. Алвур воспользовался возможностью. Выглянул из-за укрытия. Выстрелил навскидку и ранил одного из засранцев в живот. Тот взвыл, выронил арбалет и сложился пополам, хватаясь скрюченными пальцами за древко застрявшего в брюхе болта. Остальные дали залп. По каменной кладке склепа застучали стрелы. Один из болтов ударил мне в наплечник. Не пробил. Соскользнул в сторону. Однако по левой руке тут же начала расползаться тупая, ноющая боль. Заброневое. Мать.

Пехотинцы, выстроившись в две колонны и прикрывшись щитами начали наступать. За их спинами продолжали работать арбалетчики, не давая нам высунуться из укрытия. Задняя шеренга перезаряжалась. Передняя стреляла и тут же менялась с задней ролями. По склепу то и дело стучал дождь из болтов. Некоторые залетали внутнь, проносясь в опасной близости и заставляя нас вжиматься в стены. Дерьмо, у них там стрелы что-ли бесконечные?

Алвур вновь попытался высунуться. Один из болтов тут же угодил ему прямо в шапель, заставив бойца выронить арбалет и упасть на четвереньки. Одрик схватил его за шиворот и рванул назад, утаскивая контуженного бедолагу под прикрытие стены. Глянул на меня, на неспешно марширующих бойцов врага, преодолевших уже половину склона и покачал головой.

— Боюсь мы в полной жопе, командир. Есть план?

Я посмотрел на наступавших. Перевёл взгляд на остатки своего отряда. Молча вытащил из ножен меч.

— Понятно, — сплюнул Алвор, поднимаясь на ноги и вытаскивая из-за пояса небольшой абордажный топорик, — Что ж, рад был знакомству, командир. Если посчастливится переродиться в другом теле, поднимите потом чарку за наш упокой.

Глава 18

«Мертвые стражи»

— Пока… не нужно себя… хоронить, — позади нас послышался голос Вернона. Он был каким-то неправильным. Неестественным. Сухой и безжизненный, словно карканье старого ворона.

Я повернулся. Посмотрел на парня. Или на древнего старика, в обличье юноши. Или, вовсе, на нечто иное. Чуждое миру живых. Он сидел, вцепившись скрюченными, побелевшими от напряжения пальцами в стыки между плитами пола. Сидел, медленно раскачиваясь из стороны в сторону. Черты его лица заострились. Бледная кожа обтянула череп, обозначив резкие уголки скул. Глаза глубоко запали, превратившись в два чёрных провала, на дне которых горели крохотные алые угольки. Губы существа что-то едва слышно шептали.

Внезапно труп вельможи пошевелился. Открыл безжизненные белки глаз. Заскрёб пальцами по мраморным стенкам гроба, оставляя на них разводы из слизи и разлагающейся плоти. Рывком, словно кукла, которую дёрнули за нитки, сел, уставившись в пространство прямо перед собой.

— Ёбаный тыж грязным хуем в рот… — тихо выругался Алвур, судорожно вцепившись в свой арбалет и с ужасом глядя на то, что сидело посреди склепа. Ответом ему послужила гробовая тишина, нарушаемая лязгом доспехов, топотом ног и резкими окриками вражеского командира, периодически доносившимся с улицы. Добавить к этому весьма ёмкому описанию было попросту нечего.

Сгнившие губы трупа растянулись в жутком оскале, обнажив чёрные пеньки зубов. Кожа на щеках с влажным треском лопнула, обнажив лохмотья языка, поблёскивающего в глубине пасти. Существо подалось вперёд и… завыло от боли.

Оно должно было быть мертво. Но магия вернула тело к жизни. Запустило импульсы по давно угасшим нервным волокнам. И те отозвались жгучей, нестерпимой болью разложения. Нормальный человек ощутив такое мгновенно умер бы от болевого шока. Но у твари, поднятой противоестественной магией такого выхода просто не было. Она не могла погибнуть. Не могла и убить себя, расцарапав себе горло или перегрызя остатками зубов артерию на руке. И это злило её. Поднимало где-то внутри остатков мёртвой, давно распавшейся личности кипучую волну ярости, дрожью охватывавшей остатки разлагающейся оболочки.

Существо повернуло голову. Посмотрело слепыми, давно подёрнувшимися поволокой белками глаз на то, что некогда было Верноном. И завыло. Завыло от боли, ярости и бессилия.

— Пора заканчивать с этим дерьмом, — сплюнул Одрик, поудобнее перехватывая свой абордажный топорик и делая шаг в сторону лекаря.

— Отставить! — рявкнул я, — Отставить, мать твою!

На пол с грохотом упала каменная плита, разлетевшись на несколько крупных осколков. Из саркофага напротив начало выбираться нечто, оставляя на белом мраморе коричнево-красный след из слизи, гноя и разлагающейся плоти.

Вслед за первой плитой упала вторая. За ней третья. По склепу начал расползаться сладковато-удушливый смрад. А с улицы… Внезапно послышались крики.

— Эй, вы гляньте, — прогнусавил Алвур, прикрывая нос рукой и осторожно выглядывая из-за каменной стены, — Они… Встают?

Солдаты, шедшие к склепу, преодолев две трети холма, сломали строй, внезапно повернувшись назад. Отряд стрелков расступился, направив арбалеты на тела своих павших товарищей. Товарищей, которые секунду назад были мертвы, а теперь резкими, дёрганными движениями поднимались с земли. А со стороны калитки, чуть наклонив голову на бок и сжимая в окровавленных пальцах рукоятку фальшиона, неторопливо ковылял… Годфри.

Щёлкнули арбалеты. В тела поднимающихся стрелков впился десяток тяжелых болтов. Несколько прошли навылет. Остальные