— «Логово» в надежных руках, так что не стоит беспокоиться. Сара не нуждается в моих советах. Сара управляет этим бизнесом даже лучше, чем он.

— Передай ей привет, когда увидишь.

С этими словами Кэмерон ушел.

— Неприятности, — буркнул Гриф. — Будто я единственный из этого уже траченного молью трио, который попадал в переделку.

В окне горел свет — словно маяк, освещающий путь в надежную гавань во время шторма.

Закутавшись в шаль, Элиза миновала садовые ворота и постучала в кухонную дверь. Через стекло она увидела, как Августина отложила свое рукоделие и встала из-за стола.

— Это я, Гасси, — тихо позвала Элиза и услышала отодвигаемый засов.

— Элиза!

— Простите, что пришла к вам в такой поздний час. Я хотела дождаться утра, н-но… — У нее так дрожали губы, что она не могла говорить.

Тонкие руки обняли ее за плечи и прижали к себе.

— Моя дорогая, ты знаешь, что я рада тебя видеть в любое время.

Элиза всхлипнула, почувствовав, что ей опять восемь лет.

— Я… я не знала, куда мне идти, а оставаться одной было невыносимо. Поэтому оседлала свою лошадку и приехала к вам.

— И правильно сделала. А теперь садись, а я заварю тебе крепкого чаю и угощу ореховыми песочными коржиками, — распорядилась Августина тоном, не допускающим возражений. — А потом ты мне все расскажешь.

Знакомое звяканье посуды помогло Элизе немного успокоить нервы и прийти в себя. Положив руки на выскобленный добела стол, она вдохнула аромат лилий, стоявших в глиняном кувшине возле печки, и почувствовала себя дома.

Она мечтала именно о такой обстановке, но сейчас это показалось ей чем-то совершенно недостижимым. Глаза опять наполнились слезами.

— Выпей это. — Августина плеснула в чашку с чаем какой-то жидкости из серебряной фляжки. — Это в медицинских целях и хорошо помогает.

— Что это? — Элиза чуть было не поперхнулась — так ей обожгло горло.

— Шотландцы называют это водой жизни. Она лечит очень многие болезни.

— Если сначала не убьет.

— Я добавила ложку меда, чтобы смягчить ощущение, — сказала Августина и поставила на стол блюдо с коржиками. — А когда ты подкрепишься виски и грецкими орехами, мы все обсудим.

Элиза сделала несколько глотков чая.

— Ах, Гасси, как могло случиться, что после всех ваших мудрых нравоучений и советов я оказалась такой глупой? Ума не приложу.

Августина сжала ей руку.

— Ну-ну, вытри глаза и расскажи, что произошло. Обещаю, что после того, как ты со мной поделишься, все покажется тебе не таким уж страшным.

Элиза слабо улыбнулась:

— Или покажется в два раза ужаснее, когда я произнесу все это вслух.

— Давай выкладывай.

Элиза сделала глубокий вдох, а потом шумно выдохнула.

— Хадден меня ненавидит! — выпалила она. — Он думает, что я преступница и шлюха. Его друг, по-видимому, узнал… и… Все стало еще хуже.

— Хуже?

— Да, гораздо хуже! Оказалось, что Хадден является автором этих великолепных эссе.

— Хм, — задумалась Гасси. — Значит, он не только красив, как бог, но и хитер, как дьявол? Я-то думала, что это повод для того, чтобы танцевать на столе, а не ронять слезы в чашку с чаем.

— Он ненавидит меня. Я поняла это по его глазам. Это все из-за Брайтона и его подлого плана продавать подделки… А еще барон хочет, чтобы я вышла за него замуж.

Настала очередь Августины моргать от недоумения. Она достала из кармана передника носовой платок и протянула его Элизе:

— Высморкайся, моя дорогая, и начни с самого начала и не так быстро.

Элиза рассказала о том, как Гарри вызвал ее в Лондон, а Брайтон сделал ей двойное предложение.

— Негодяй, — прорычала Гасси. — Что касается Гарри, то он заслуживает порки. Брат должен защищать сестру от хищников, а не отдавать ее на съедение волкам.

— Мы обе знаем, что надежды на Гарри нет никакой. Я чувствую себя так, будто оказалась в ловушке между скалой и каменной стеной. Выхода нет, Гасси, — обреченно сказала она. — Куда бы я ни повернулась, везде меня подстерегает пропасть.

За окном начался дождь.

— Я в растерянности. Позволить Гарри сесть в долговую тюрьму? Допустить, чтобы Эбби и все зависящие от меня люди разорились? Принять предложение Брайтона и надеяться, что он не раздавит меня как букашку? — В тишине кухни капли дождя были похожи на пули, рикошетом отскакивающие от стекла. — Я даже не могу решить, какое из зол наименьшее.

— Мы найдем выход, — твердо заявила Августина, но она не могла скрыть своего беспокойства. — Но прежде расскажи, какое отношение ко всему этому имеет Хадден.

Элиза рассказала об их встрече в Лондоне и как в тот же день маркиз приехал в Лит-Эбби.

— А что это у тебя на руке? — спросила Гасси, увидев следы краски.

— Дракон, — призналась Элиза.

— Полагаю, что птички были не единственными существами, порхающими в твоем саду.

Элиза вспыхнула.

— Когда он рядом, я просто теряю голову.

— Мне трудно упрекнуть тебя, моя дорогая. Он такой привлекательный мужчина.

— Да. И я поддалась искушению. А теперь чувствую себя вышвырнутой из своего — так сказать — райского сада. Хадден внезапно уехал, и теперь, вспоминая его замечания по поводу моей живописи, мне кажется, что он узнал про мой грех.

— Грешит Брайтон, а вовсе не ты, — возразила Августина.

— Но в глазах Хаддена я такая же преступница, как баронет. И все будут считать меня именно такой. Мне и возразить-то нечего.

Гасси только промолчала в ответ.

— Понимаешь, я обнаружила, что между нами гораздо больше общего, чем только секс, — продолжала Элиза, с трудом сдерживая обуревающие ее эмоции. — Мы оба ценим природу. — Она прикусила губу. — Но теперь это уже не имеет значения. Верно?

— Как знать, — пожала плечами Августина. — Судя по тому, что ты сказала, плохие новости, на которые ссылался Хадден, к тебе могли не иметь никакого отношения. Его слова «наслаждайтесь своей живописью» могли и не означать какого-то подтекста.

— Нет, я знаю, что дело во мне, — вспомнив, как потемнели его зеленые глаза. — Он произнес эту фразу не просто так. Я поняла это по его глазам. Что бы он ни узнал, это было нечто личное. А теперь, когда выяснилось, что он автор эссе, Хадден имеет все основания полагать, что его обманом втянули в покупку подделок.

— Тогда нам просто надо доказать ему, что он ошибается.

— А как? — спросила Элиза, чувствуя, что потерпела поражение. Не то чтобы она не сопротивлялась, но в данный момент ей просто хотелось залезть под стол. — Ах, Гасси, я в отчаянии. Мне кажется, что единственный выход из этого ужасного положения — это предпринять что-то радикальное. Из ряда вон выходящее.