Крупнейшей ошибкой Сталина, связанной с его сквернейшим характером и стремлением к самодержавию и неограниченной власти, культом личности был гигантский масштаб репрессий, охвативших всю страну и все без исключения слои общества. Они нанесли огромный ущерб развитию производительных сил страны, способствовали росту непроизводительных расходов на содержание органов госбезопасности.

Если репрессии конца 20-х — начала 30-х годов были направлены против остатков кулачества, нэпманов, зажиточных слоев населения деревни и города, интеллигенции, то, начиная с декабря 1934 г., их стали распространять и на другие социальные слои. Любые производственные неудачи объяснялись вредительством «спецов». Последовали громкие судебные процессы: «Шахтинское дело» в 1928 г., дело «Промпартии» и «Крестьянской трудовой партии» в 1930 г. На место репрессированных специалистов пришли так называемые «красные директора», которые могли «толкнуть речь», но не могли грамотно руководить хозяйством.

Наконец, в середине и во второй половине 30-х годов репрессии обрушились на партийный и советский аппарат и командный состав армии.

Сразу после убийства Кирова, 1 декабря 1934 г., было принято постановление Президиума ЦИК СССР о порядке ведения дел по подготовке или совершению террористических актов, которое существенно ужесточило права обвиняемых. Сокращались до 10 дней сроки следствия, обвинительное заключение обвиняемому положено было вручать за одни сутки до суда, в котором дело рассматривалось без участия сторон (то есть без прокурора и адвоката). Кассационное обжалование и подача ходатайств о помиловании не допускались, и приговор к высшей мере наказания должен был производиться в исполнение немедленно. Аналогичный порядок вводился 14 сентября 1937 г. и по делам о вредительстве и диверсиях. Максимальный срок лишения свободы по делам о государственных преступлениях увеличивался с 10 до 25 лет. Приговор к высшей мере наказания приводился в исполнение немедленно по вынесении приговора.

Это постановление грубо нарушало гражданские права обвиняемых. Никакое государство, никакая власть не смеют лишать обвиняемого права на защиту, а это постановление лишает подсудимого даже возможности защищаться самому — если ему вручат обвинительное заключение за сутки, то он не готов к защите. Никто не смеет лишать обвиняемого права на кассацию, ведь судьи — люди, они могут ошибаться. Никто не имеет права лишать обвиняемого надежды на помилование, без милосердия не может существовать государства.

По указанию Сталина сначала репрессиям подверглись бывшие идейные противники и возможные соперники.

Репрессии особенно развернулись, когда 10 июля 1934 г. ОГПУ было преобразовано в НКВД, а при нем была создана внесудебная организация — Особое совещание. Ее работа развернулась 1 декабря 1934 г., после убийства Николаевым Кирова, который в то время стал соперником Сталина на посту генсека. С этого времени в газетах почти ежедневно публиковались длинные списки террористов, заброшенных из-за границы и расстрелянных в Москве, Ленинграде, Киеве, Минске. Создавалось впечатление, что именно они и убили Кирова.

Все его соратники по работе в Ленинграде были уничтожены. Обвинения были предъявлены членам бюро Ленинградского обкома партии Чудову, Козацкину, Алексееву, Смородину, Позерну, Угарову.

Всех обвиняемых, включая двух бывших членов ЦК ВЛКСМ Котолынова и Румянцева, тогда же и расстреляли. Несколько позже были репрессированы большинство членов Ленинградского обкома и горкома партии, комиссии народного контроля. Они также были расстреляны. За пять лет, с 1935 по 1938 г., Ленинградская партийная организация уменьшилось вдвое. На XVII съезде партии Киров возглавлял делегацию от Ленинградской парторганизации в составе 154 человек, включая Сталина, Андреева и Шкурятова. Из них на XVIII съезде в 1939 г. делегатами остались только они.

Расширению масштабов репрессий вело недовольство Сталина тем, что старые члены Коммунистической партии выступали против его внутренней политики в организации террора. На этой основе в конце декабря 1934 г. советские газеты назвали организаторами убийства Кирова зиновьевцев и бывших руководителей ленинградского комсомола, которые ему мстили. Они якобы хотели убить также Сталина и других руководителей партии и правительства.

Был инсценирован судебный процесс по организации заговора участниками «Объединенного троцкистско-зиновьевского центра», возглавляемого Зиновьевым и Каменевым. Был составлен список старых большевиков, отобранных на роль подсудимых как зиновьевцы и троцкисты.

В январе 1935 г. на скамье подсудимых очутились сами Зиновьев, Каменев, Евдокимов, Бакаев и другие видные в прошлом деятели партии, всего 19 человек. Их прямое участие в убийстве Кирова не было доказано на суде, и все же Зиновьеву дали десять лет, а остальным по восемь, шесть и пять. Процесс проходил без защитников, однако, поскольку Николаев, как сообщали газеты, в прошлом зиновьевец и все его товарищи зиновьевцы, поэтому моральную ответственность за них несут Зиновьев и Каменев. Их также обвиняли за то, что в 1926 г. они объединились с Троцким, которого за год до этого объявили злейшим врагом партии.

Всю вину за убийство Кирова Сталин взвалил на Троцкого и тех, кто ему сочувствуют. Как он писал: «Почему это им нужно, почему это выгодно Троцкому? Ему это нужно было по двум причинам. Первая — показать миру непрочность внутреннего положения в СССР, ободрить германских фашистов, английских и французских империалистов. Вторая — направить внутреннюю контрреволюцию в СССР на путь террора, указать контрреволюции путь террора как единственный путь борьбы с советской властью. Убийство Кирова развязывает в СССР индивидуальный террор. Поэтому мы должны разоблачить Троцкого перед всем миром как организатора убийства Кирова, как создателя в СССР террористических групп, готовивших террористические акции против руководителей партии и правительства, как союзника фашизма, милитаризма и империализма. Вот пусть Зиновьев и Каменев и их сторонники разоблачают Троцкого».

Во время процесса «Объединенного зиновьевского центра» были названы имена Пятакова, Радека, Сокольникова, Серебрякова и других троцкистов. Было сообщено, что они арестованы и идет следствие по делу «Параллельного троцкистско-зиновьевского центра центров», к которому они якобы принадлежат.

Из доклада Хрущева на XX съезде Компартии СССР 25 февраля 1956 года «о культе личности и его последствиях» видно, что произвол Сталина по отношению к партии и ее Центральному комитету особенно проявился после XVII съезда партии, состоявшегося в 1934 г. Так из 139 членов и кандидатов в члены Центрального Комитета партии, избранных на съезде, было арестовано и расстреляно (главным образом в 1937–1938 гг.) 98 человек, то есть 70%. Из 1966 делегатов съезда с решающим и совещательным голосом было арестовано по обвинению в контрреволюционных преступлениях значительно больше половины — 1108 человек.

При приеме проекта новой конституции СССР 7 июля 1935 г. состоялся пленум Конституционной комиссии, в которой председательствовал Сталин. В ней было 30 членов. Главные докладчики Бухарин и Радек были авторами ее проекта. Из 30 членов Конституционной комиссии были расстреляны: в 1937 г. — Гололед, Енукидзе, Сулимов; в 1938 г. — Айтаков, Бухарин, Ербанов, Икрамов, Крыленко, Мусабеков, Рахимбаев, Уншлихт, Ходжаев; в 1939 г. — Акулов, Радек, Чубарь; в 1940 г. — Бубнов, Червяков и Любченко покончили жизнь самоубийством. Панас Любченко перед тем, как застрелиться, застрелил жену, чтобы избавить ее от мучений и пыток.