Огромный урон для обороны нашей страны имели необоснованные массовые репрессии в 1937–1941 гг. против высококомпетентных командных кадров советских войск. Как об этом сообщалось в печати, из пяти Маршалов Советского Союза как жертвы погибли трое: М.Н. Тухачевский, А.И. Егоров, В.К. Блюхер.

Остались живы: К.Е. Ворошилов и С.М. Буденный. Погибли оба армейских комиссара 1-го ранга — Я.Б. Гамарник и П.А. Смирнов. Из пяти командармов 1-го ранга погибли трое: И.Э. Якир, И.П. Уборевич, И.П. Белов. Погибли оба флагмана флота 1-го ранга — В.М. Орлов и М.В. Викторов. Погибли все командармы 2-го ранга: П.Е. Дыбенко, М.К. Левандовский, И.Н. Дубовой, А.И. Корк, Н.Д. Каширин, А.И. Седякин, Я.И. Алкснис, И.А. Халепский, И.И. Вацетис и М.Д. Великанов. Погибли оба флагмана 2-го ранга. Погибли все пятнадцать армейских комиссаров 2-го ранга. Из 67 комкоров были репрессированы 60, из них погибли 57. Из 28 корпусных комиссаров репрессированы 25, из них погибли 23. Из пятнадцати флагманов 2-го ранга погибли девять. Из 199 комдивов репрессированы 136, из них погибли 125, возвратились из заключения одиннадцать человек. Из 97 дивизионных комиссаров репрессировано 79, из них погибли 69. Из 397 комбригов репрессированы 221, их них погибли 200.

Репрессии продолжались вплоть до самого начала войны. Буквально за две недели до начала войны были репрессированы заместитель начальника Генштаба по авиации генерал-лейтенант, дважды Герой Советского Союза Я.В. Смушкевич и начальник Управления противовоздушной обороны генерал-полковник Герой Советского Союза Г.М. Штерн. Тем самым наша авиация и противовоздушная оборона были обезглавлены в самый канун войны. Не поэтому ли наша авиация в первые дни войны не успела перебазироваться на полевые аэродромы и мы потеряли около 1200 самолетов, большинство из которых было уничтожено на аэродромах, не успев взлететь?

Всего только в армии с мая 1937 по сентябрь 1938 г. было репрессировано 36 761 военачальник, на флоте — свыше 3 тысяч. Мировая история не знала случаев, чтобы перед надвигающейся войной с таким неистовством и размахом уничтожались военные кадры в собственной стране.

Очевидно, справедливо мнение, что ни Генеральный штаб, ни Наркомат обороны не проявили бы такой некомпетентности, если бы не были совершены необоснованные репрессии в отношении руководящих командных и политических кадров в 1937–1938 гг.

Упоминание о Тухачевском и других жертвах чистки, разумеется, дает крайне неполное представление о действительном характере репрессий. Следует учесть, что временно или окончательно было устранено не менее 15 тысяч офицеров, то есть около 10–15% от их численности, но среди старшего и высшего командного состава этот процент был еще выше.

Говоря о репрессиях в армии, особенно поражает разгром Военного совета при народном комиссаре обороны СССР. Он был образован в соответствии с решением Политбюро ЦК ВКП(б) от 19 ноября 1934 г. Председателем Военного совета являлся нарком обороны, им утверждались все решения совета, они проводились в жизнь его приказами и распоряжениями. В него вошли 16 января 1935 г. 85 человек.

Уже 26 сентября 1936 г. из состава Военного совета, куда вошли высшие военачальники и политработники, были репрессированы 73 человека. Исключены как враги народа В.М. Примаков и С.А. Туровский. Расстреляны 68 человек. Не выдержав обвинений, покончили жизнь самоубийством: Я.Б. Гамарник и А.Я. Лапин. Умерли во время следствия в Лефортовской тюрьме — В.К. Блюхер, в лагере после осуждения — Л.М. Галлер.

Репрессии имели далеко идущие последствия для снижения обороноспособности страны, так как породили атмосферу неуверенности, страха, боязни самостоятельных решений, проявления инициативы.

Можно согласиться с мнением многих историков, что если бы Сталин не совершил злодеяний в отношении старых большевиков, Коминтерна, командования Красной Армии, интеллигенции, не расколол бы рабочее движение, то Гитлер мог и не прийти к власти, и войны могло бы не быть.

По вине Сталина огромной катастрофой завершилась летняя эпопея 1941 г. по защите Киева. Таким образом, к началу сентября Киев стал оконечностью длинного, все время сужавшегося выступа. Просчетом Сталина, касающимся обороны страны, служит принятое им в начале 1941 г. единоличное решение (вопреки протестам ряда наркомов, в том числе наркома вооружения Б.Л. Ванникова) подписать проект постановления о работе артиллерийской промышленности. Этот проект был подготовлен заместителем наркома обороны Г.И. Куликом и предусматривал прекращение производства чрезвычайно нужных армии 45- и 75-миллиметровых противотанковых пушек.

Не меньшую отрицательную роль сыграла недооценка в России автоматического оружия. Это объяснялось тем, что в армии слепо верили в силу одиночного винтовочного огня и боялись большого расхода боеприпасов. Многие считали их непригодными для зимних условий страны и сложными в обслуживании. Идеальной считалась винтовка системы Мосина образца 1891 г. со скользящим затвором для ручного перезаряжения после каждого выстрела. Автоматическое оружие было представлено ручным пулеметом В.А. Дегтярева, станковым пулеметом «максим», пистолетом-пулеметом Дегтярева (ППД). В первой половине 1941 г. на вооружение войск стал поступать автомат Шпагина (ППШ). Общая насыщенность советских войск автоматическим оружием из-за почти полного отсутствия пистолетов-пулеметов значительно уступала немецкой армии.

Среди важных эпизодов военных действий начального периода войны, способствовавших достижению победы над фашизмом, была оборона Одессы с 5 августа по 16 октября силами Отдельной Приморской армии против одной немецкой и 18 румынских дивизий. Противник отрезал город от основного театра боевых действий, но он продолжал поддерживать связь по морю с Крымом и с Кавказом. В завязавшихся исключительно тяжелых боях важную роль сыграли Черноморский флот, береговые укрепления и морская пехота. Чтобы как можно больше удерживать Одессу, поскольку она сковывала значительные силы противника, туда были морем направлены подкрепления.

В сентябре на участке Чапаевской 25-й стрелковой дивизии под командованием генерал-майора Ивана Ефимовича Петрова было использовано новое секретное оружие — реактивные установки «катюши», которые впервые были применены в июле под Оршей. Это новое эффективное оружие, а также орудия береговой обороны города, боевые корабли Черноморского флота помогли защитникам Одессы выдержать натиск превосходящих сил противника. Очень интересная публикация в печати о находчивости одесситов в период обороны найдена мною в архивных материалах.

В ней сообщалось о танке «На Испуг» (НИ-1). Он представлял собой эрзац-танк (бронетрактор), выпускавшийся во время обороны Одессы в 1941 пи представлявший собой обычный артиллерийский тягач, обшитый листами брони, с установленным пулеметным («максим») и легким пушечным вооружением. Готовились они на заводе имени Октябрьской революции. В условиях дефицита броневой стали были использованы стальные листы, между которыми были проложены доски. С 20 августа по 15 октября таким образом было переоборудовано 55 тракторов СТЗ-5. За неимением орудий большого калибра стволы легких пушек наращивались для придания танкам более внушительного вида, а иногда на танки попросту устанавливались муляжи орудий. Кроме того, по воспоминаниям ветеранов, при движении танк издавал ужасающий грохот. К 14 сентября (за 33 дня до получения директивы Главного штаба об оставлении города) была готова 31 машина, и началось бронирование еще пятнадцати тракторов. А 15 сентября пришел приказ обороне города продержаться еще несколько дней. В ночь на 20 сентября 1941 г. 20 танков были использованы в бою против румынских частей, осаждавших город. При этом особая ставка была сделана на психологический эффект применения необычных танков. С включенными фарами и сиренами они двинулись на румынские траншеи, даже без артиллерийской подготовки, и румынские части бежали, не оказывая сопротивления. После переброски Отдельной Приморской армии в Крым бронетрактора были оставлены в городе и использовались захватчиками для учебных целей. В настоящее время в Одессе танку НИ-1 установлен памятник.