– Успокойтесь! – строго приказал он, зажимая Бирию в углу и не давая ей вновь броситься на меня. – Что случилось?

Женщина издала еще один душераздирающий вопль, от которого волосы у меня на голове встали дыбом, и неожиданно затихла. В изнеможении опустилась на пол, закрыла руками лицо и тихонечко завыла. Именно завыла, а не заплакала. Так, наверное, волчица оплакивает своего детеныша – с безнадежной черной тоской и горечью.

– Да что случилось-то? – Дирон сел на корточки перед мачехой, явно сильно напуганный ее реакцией. – Что с Ромуалом?

Бирия протяжно вздохнула, борясь со спазмом в горле, и чуть слышно вымолвила:

– Он мертв. Мой мальчик мертв. Его убил этот черный колдун.

И женщина обвиняющим жестом ткнула указательным пальцем в мою сторону.

– Это неправда! – решительно вмешалась Таша. – Вулдиж не мог этого сделать! Мы все утро не расставались. С самого рассвета. Вулдиж его только за завтраком видел. Но когда мы уходили, с Ромуалом было все в порядке!

– То-то же и оно, – грустно усмехнулась Бирия. – Или хочешь сказать, твой ненаглядный женишок не ударил моего сына напоследок?

– Да, я его ударил, – вмешался я, увидев, как Таша замялась. – Но не убивал же!

– Мой сын так и не пришел в себя после этого. – От негромких слов Бирии меня резко бросило в жар.

Как это – не пришел? Быть такого не может! Да, я немного подправил удар магией, но совсем чуть-чуть. Ромуал должен был прийти в себя максимум через пару минут. Хотя челюсть у него еще долго бы болела, но по справедливости он заслужил намного более суровое наказание.

– Широн отволок его в комнату, – тихо продолжила женщина, внимательно рассматривая свои руки. – Я помогала ему, чём могла. Потом отлучилась за полотенцем и холодной водой, чтобы приложить к синяку. А когда вернулась – мой сын уже не дышал. Он даже не пришел в себя! И все из-за него!

Я протяжно застонал от ужаса. Я убил человека? Какой кошмар! Если инквизиция узнает об этом, а она наверняка узнает, даже гадать не надо, то меня в покое не оставят. В процессе расследования наверняка всплывет, что я прибег к помощи магии. И это будет означать смертный приговор для меня. Подобного святые отцы не прощают. Никакие оправдания и смягчающие обстоятельства не помогут. Маг, который хоть однажды убил обычного человека при помощи своего дара, более недостоин жить.

М-да, Вулдиж, вот и спета твоя песенка. Какая разница, в облике кого придет смерть – слуги Темного Бога или верного служителя церкви? Итог-то будет один, как ни крути и ни оправдывайся.

– Вулдиж, что с тобой? – встревоженно спросила Таша. – Тебе плохо?

– Нет, мне хорошо, – сквозь зубы прошипел я. – Мне просто замечательно. Подумаешь, погибнуть в расцвете сил. Тьфу на это. В мире мертвых тоже можно неплохо проводить время.

– О чем ты? – спросила Таша, после чего внезапно побледнела и испуганно поднесла руку ко рту. – Ты в самом деле его убил?

– Нет! – взорвался я. – Не убивал я его! Просто ударил. Кто же знал, что он от этого в обитель богов переселится!

– Врешь! – подскочила на месте Бирия. – Ты все тщательно продумал, не так ли? Решил списать его смерть на несчастный случай во время драки. Но я-то, я-то знаю, что Ромуал никогда первым бы не полез на тебя с кулаками! Наверное, он раскусил твой обман, понял, что ты обычный проходимец. И ты захотел себя обезопасить! Мой маленький, хороший мальчик никому и никогда не сумел бы причинить вреда.

– Да неужели? – изогнул бровь Дирон. – Таша мне тут рассказала очень интересную историю. Сдается мне, Ромуал не был столь милым и добрым наедине с ней.

Я ожидал нового приступа бешенства и невольно сделал шаг, вставая между Ташей и Бирией. Вдруг женщина бросится на нее с кулаками, отстаивая честь упокоившегося сына. Но она лишь понурила плечи и прошептала, не глядя ни на кого из нас:

– К чему теперь об этом? Ромуал мертв. Он не сумеет оправдаться от той напраслины, что на него возвели.

Затем женщина подняла голову, посмотрела на меня и зло выдохнула:

– Но я сделаю все, чтобы его убийца понес заслуженное наказание. Вулдиж, тебе не уйти! Да, пусть я слаба и не могу совладать с тобой, но мне подвластны такие силы, о которых ты даже не догадываешься. Тебе не пережить этот день, мерзавец!

– Да неужели? – с сарказмом пробормотал я себе под нос. – Кто бы мог подумать!

– Я предлагаю погодить с обвинениями, – миролюбиво протянул Дирон. – Быть может, Вулдиж тут совсем не при чем. Давайте сначала взглянем на Ромуала. У меня просто в голове не укладывается, что он на самом деле умер.

Бирия устало пожала плечами, словно говоря – делайте, что хотите. Утерла красные слезящиеся глаза и тяжело оперлась на руку пасынка, который поспешил помочь ей встать.

– Я пойду с вами, – твердо произнесла она. – Я прослежу, чтобы никто из вас не посмел глумиться над телом моего сына!

Дирон предусмотрительно взял мачеху под локоть и вышел первым, оставив между нами достаточное расстояние, чтобы можно было не опасаться повторного нападения. Я же в свою очередь вцепился в руку Таши. Перед глазами все опасно плыло, а коленки дрожали так, что мне едва удавалось удержаться на ногах.

– Как ты себя чувствуешь? – шепотом поинтересовалась у меня Таша, следуя по коридору за братом. – У тебя такой вид, будто ты сейчас сам разрыдаешься.

– Все плохо, – процедил я сквозь зубы, пытаясь сконцентрироваться и прогнать из головы навязчивый шум. – Если Ромуал действительно погиб из-за меня, то все просто отвратительно.

– Тебя осудят? – скривилась, как от сильной боли, Таша. – Но ты же не виноват! Ты не знал, что так все обернется. Просто вступился за меня! Разве это не достаточное оправдание?

– Для людского суда – может быть, – хмыкнул я. – Но не для инквизиции. Я для них давно как бельмо на глазу. Только и ждут, когда я совершу какую-нибудь ошибку. А тут такой подарок судьбы. Но даже не это главное.

– А что же? – наивно переспросила девушка, убедившись, что я не тороплюсь продолжать.

– Главное то, смогу ли я жить с этим дальше. – Признание оцарапало горло. – Это очень страшно – жить, осознавая, что из-за тебя погиб человек.

– Ты так говоришь, будто когда-то прошел через что-то подобное, – с любопытством заметила Таша.

Я промолчал. Незачем ей знать о моем бурном прошлом. Боюсь, после такого признания она не захочет видеть меня больше. И будет совершенно права.

Тем временем мы подошли к двери, находящейся в самом конце коридора. Она была распахнута настежь. Дирон и Бирия тут же вошли в комнату. Последовал за ними и я, но около порога внезапно остановился, почувствовав что-то странное. Легкое, едва уловимое дыхание зла струилось из помещения, ласково прижимаясь к моим ногам, отчего по коже пробежали холодные мурашки.

– Ты чего? – дернула меня за руку Таша. – Почему застыл? Пойдем.