– Мой муж не ревнив, – нагло соврала я.

За неделю я успею его уже забыть и снова приобрести душевное равновесие. И «неревнивому» мужу не будет повода «не ревновать».

Степан Павлович снова протянул мне драгоценную ручку.

– Я уже расписалась, – напомнила я.

– Это вам на память. Чтобы каждый день вспоминали обо мне.

Еще минуту мы стояли и молча смотрели друг на друга.

Обоим было неловко, потому что не хотелось расставаться…

Степан Павлович, как и обещал, позвонил ровно через неделю.

В этот день я была расстроена одной статейкой, написанной в дружественной мне газете, о том, что после родов я поправилась и выгляжу не так, как раньше.

«Козел! – думала я про журналиста. – Порожай с мое! Ведь и полгода не прошло… Не надо было ехать на тот концерт. А может, он меня заснял на открытии рублевской „Веранды „Дача“?“

Сколько бы ни было похвальных статей, всегда запоминается именно критика.

Полезли комплексы. Какие ухажеры, какие поклонники – сиди дома и радуйся, что Роберту ты нужна любая. И чем хуже я выгляжу, тем ему лучше.

Степан Павлович предложил два варианта встречи: сегодня вечером с семи до восьми или завтра днем, во время обеда.

Я, не раздумывая, поехала сразу. Надо же за счет кого-то повышать свою самооценку. Пара комплиментов – и я снова в порядке.

Мой муж никогда не был расточителен на похвалы. Только однажды, в самом начале нашего романа, когда я собиралась на концерт, он сказал, задумчиво глядя на меня:

– Дать бы тебе в рожу, чтоб не была такой красивой…

Больше я не ждала от него слов восхищения.

Старинный трехэтажный особняк, в котором размещался офис Степана Павловича, действительно находился практически рядом с Кремлем.

Для удобства в нем сделали лифт, а этажи соединяла кружевная винтовая лестница, покрытая позолотой.

Стены коридоров украшали огромные картины, а по углам в нишах красовались мраморные скульптуры.

Секретарша сразу проводила меня на третий этаж, где находилась библиотека. Степан Павлович был занят посетителем и по коммутатору отдал распоряжение организовать мой досуг, чтобы я не заскучала.

А скучать бы и не пришлось! Такой библиотеки в частных домах я еще не видела. Здесь можно было провести полжизни и умереть одухотворенной.

Подлинники старинных рукописей, книги с автографами великих русских писателей прошлых веков. Черновики Есенина, Бунина, Горького… Первое издание басен Крылова, своды царских законов, первые энциклопедии… Это только то, что я запомнила и сумела прочитать на корешке. Большинство книг было написано на старославянском языке, и дальше одной-двух фраз я не смогла продвинуться.

Пока нежданный посетитель бессовестно пожирал мое время, я, охая и ахая, рассматривала корешки реликвий. Некоторые из них были настолько стары и ветхи, что до них было страшно дотронуться, не то что перелистывать.

Одна такая книга могла стоить целое состояние. И человеку, у которого их целая библиотека, конечно, только и остается, что мечтать о простоволосой босоногой девушке, доверчиво глядящей на него карими глазами. Все остальное у него уже есть…

Степан Павлович, извиняясь, зашел в библиотеку и сел рядом со мной на старинный диван из толстой черной кожи. По моим воспоминаниям из букваря, у Ленина был такой.

– Ознакомились с моим страстным увлечением? – просто спросил Степан Павлович.

– Я потрясена. Неужели возможно знать историю каждой книги – ведь здесь их целая коллекция! – обвела я глазами комнату, с четырех сторон до потолка заполненную стеллажами книг.

– Ну, нет, конечно, не знаю. Многие еще не успел прочитать. Некоторые шестнадцатого-семнадцатого веков написаны церковно-славянским шрифтом и самому без помощника здесь не справиться.

– А как же вы их выбираете, если не знаете, о чем там речь? – наивно спросила я.

Степан Павлович ответил совершенно серьезно:

– Мне советуют специалисты. Сам я не езжу на аукционы, когда начинаются торги, мне звонят по телефону… Конечно, знакомят меня с содержанием книг и рукописей, объясняют, какие из них являются особой библиографической редкостью.

Степан Павлович встал и подошел к одному из стеллажей.

– Вот, к примеру, на этих полках находится много книг из частных собраний графа Румянцева, Льва Толстого и есть даже книги из коллекции Кюхельбекера. Помните пушкинских лицеистов?

– Конечно. Это восемнадцатый век? – уточнила я.

– Да, здесь есть даже старинные рукописные книги шестнадцатого и семнадцатого веков! Подойдите, пожалуйста, сюда…

Степан Павлович открыл ключом замок на одном из стеллажей и осторожно вытащил книгу крупного формата наподобие нынешних журналов.

– Вот эту, видите – обложка картонная. Уже семнадцатый-восемнадцатый век. А в шестнадцатом веке многие переплеты делались из кожи или оформлялись в оклады. Страницы украшены орнаментами, инициалами, а бумага иностранная, очень качественная. Приобрести их – большая удача. Например, Евангелие семнадцатого века в окладе – их только сто пятьдесят экземпляров. Раритет…

– Когда же вы собираетесь все это прочитать? – логично спросила я.

– А вот выйду на пенсию, тогда и буду читать, – засмеялся Степан Павлович. – Или попрошу почитать мне любимую женщину. Может же быть и так?

Я покраснела первый раз в жизни. Брюнетки вообще краснеют редко. Но рядом с раритетами может случиться еще и не такое.

– А картины – вы их покажете? – напомнила я повод встречи.

– Боюсь, что уже не сегодня. Извините, но у меня сейчас встреча с одним из аудиторов Счетной палаты. Это очень важная встреча, я не могу ее отменить.

– Конечно. Я и не настаиваю, – улыбнулась я.

Степан Павлович рассмеялся и вызвал лифт.

Оказавшись близко друг к другу в замкнутом пространстве, я изо всех сил вытянулась и приосанилась. Получилась на полголовы выше него.

Замысел сработал. Он заволновался.

А что я могла еще противопоставить ему? У меня нет такой библиотеки и вряд ли когда-нибудь будет даже обложка одной из этих книг. У меня нет государственного поста, ко мне не приезжают в гости из Счетной палаты, и вообще я вешу на пять кг больше, чем обычно, и мне уже, увы, не двадцать лет.

Оставалось только гордо пронести себя.

– Я смогу вас снова увидеть? – серьезно спросил он, волнуясь.

– Когда?

– Например, завтра. Если вы свободны днем, я приглашаю вас пообедать. Не поужинать, не на свидание, а именно пообедать. Недалеко от офиса есть неплохой рыбный ресторан, обычно мне оттуда приносят обед, но мне хотелось бы пообедать вместе с вами. Не ожидал, что певица может быть таким интересным собеседником.