Через несколько секунд она поднялась наверх и перелезла на крышу. Стала осторожно пробираться между вращающимися лопастями вентиляторов. Вскоре она увидела люк, ведущий вниз. Разумеется, он оказался заперт. Клеа осмотрела замок с секретом, достала «поводок» и наборный ключ и снова приступила к работе.

Ровно через две минуты дверца люка открылась.

Она увидела узкую лесенку, которая как будто вела в никуда. Внизу расстилался кромешный мрак. Клеа осторожно спустилась по ступенькам, увидела еще одну дверь, без труда вскрыла ее и очутилась на громадном складе, похожем на пещеру. На складе горел свет. Повсюду стояли большие деревянные упаковочные ящики с эмблемой компании «Печенье Кэрнкросс».

Клеа нашла ящик с инструментами, достала оттуда лом и вскрыла один из ящиков. В ноздри ей ударил сладкий запах выпечки. В ящике стояли красно-желтые жестянки печенья «Кэрн-кросс». В самом деле печенье! Клеа огляделась по сторонам. Сколько здесь ящиков! Ей ни за что не успеть осмотреть их все!

Она не сразу заметила двойные двери в противоположной стене.

Волнуясь все сильнее, она зашагала туда. Подергала двери – естественно, они оказались заперты. Поскольку окон здесь не было, Клеа решила, что за дверью вряд ли находится офисное помещение.

Она взломала замок.

На нее повеяло прохладой. Во втором помещении работал кондиционер. Климат-контроль? Она нашла выключатель и щелкнула им.

Второе помещение тоже было заставлено ящиками с логотипом «Кэрнкросс». Однако здесь стояли ящики разных размеров. Некоторые были такие большие, что в них свободно помещался стоящий человек.

Клеа ломом отжала крышку, запустила внутрь руки. Руки сразу утонули в россыпи стружки. Под стружкой она нащупала что-то твердое и потянула это твердое вверх. Вскоре в лучах искусственного света блеснул мрамор…

Под стружкой стояла статуя: мраморная фигура юноши в оливковом венце на голове.

От волнения у Клеа задрожали руки. Она выхватила из рюкзака фотоаппарат и начала поспешно фотографировать. Сняв статую со всех сторон, она закрыла крышку ящика и вскрыла соседний.

Вдали послышался лязг металла.

Она застыла на месте и навострила уши. Вскоре она услышала рокот мотора. К складу приближался грузовик. Заскрипели ворота. Клеа тут же выключила свет и, подойдя к двери, чуть приоткрыла ее.

Ворота в основное помещение оказались открыты настежь. На погрузочную платформу задом въехал грузовик, водитель открывал задние дверцы.

В сторону Клеа шли Вероника и блондин.

Клеа поспешно юркнула назад и закрыла дверь. В отчаянии она посветила вокруг себя фонариком. Отсюда не выбраться! И спрятаться негде, кроме…

Голоса слышались уже за дверью.

Она схватила рюкзак, влезла в открытый ящик и закрыла крышку.

В щели между досками полился свет.

– Как видите, все на месте, – услышала она голос Вероники. – Вы сами проверите ящики, мистер Тротт, или верите мне?

– Для проверки у меня нет времени. Их нужно перевезти немедленно.

– Надеюсь, мистер Ван Уэлдон оценит наши усилия по сохранению его имущества. Он ведь обещал нам компенсацию!

– Вы свою уже получили.

– Что вы имеете в виду?

– Вашу прибыль от продажи «Ока». Хватит с вас!

– Но ведь я сама все придумала и проделала, значит, и прибыль моя! И потом, что я такого сделала? Всего на несколько недель взяла ваш драгоценный кинжал…

Последовала короткая пауза. Вдруг Вероника испуганно ахнула:

– Уберите пистолет, мистер Тротт!

– Отойдите от ящиков.

– Вы… как вы смеете… – Внезапно Вероника истерически расхохоталась. – Мы ведь вам нужны!

– Уже нет, – ответил Тротт.

Клеа съежилась. Прогремели три выстрела – один за другим. Она прижала руку ко рту, чтобы подавить рвущийся из горла крик. Ей показалось, будто из ящика выкачали весь воздух и она сейчас задохнется. И все равно кричать она не могла. Сидела, молча глотая слезы.

Потом до ее слуха донеслись сдавленные рыдания.

Значит, Вероника еще жива?

– Это только предупреждение, миссис Кэрн-кросс, – сказал Тротт. – В следующий раз я не промахнусь.

Тротт подошел к дверям и крикнул кому-то:

– Сюда! Грузите ящики!

Послышались тяжелый топот и скрип – грузчики катили скрипучую тележку.

– Сначала большой, – приказал Тротт.

Тележка подъехала ближе; грузчики дружно крякнули. Клеа обхватила себя руками – ящик накренился. Потом ее швырнуло на противоположную стенку, и она прижалась к холодному металлу. Еще одна статуя! Она осторожно ощупала руками бронзовый мужской торс.

– Какой тяжеленный, зараза! Что там у вас?

– Не ваша забота. Шевелитесь, грузите!

С каждым новым толчком Клеа все больше скрючивалась. И только когда ящик наконец поставили в кузов грузовика, она получила возможность выпрямиться и обдумать свое положение.

Она в западне. Грузчики то и дело ходят туда-сюда, таскают остальные ящики; ей не удастся выбраться отсюда незаметно.

Потом она услышала глухой удар сверху. На ее ящик поставили еще один. Значит, сейчас она надежно заперта. Клеа взглянула на циферблат своих наручных часов. Хорошо, что у нее часы с подсветкой! Восемь десять…

В восемь двадцать пять грузовик отъехал от склада. У Клеа, скорчившейся в неудобной позе, затекли ноги. Стружка забивалась под одежду. Находиться в замкнутом пространстве было все тяжелее. Чуть привстав, она попробовала сдвинуть крышку вбок, но ящик, стоящий сверху, оказался слишком тяжелым.

Она прижалась лицом к небольшому отверстию от выпавшего сучка и сделала несколько медленных, глубоких вдохов. Свежий воздух немного развеял ее страхи. Так-то лучше, подумала она. Да, гораздо лучше.

Карман оттягивало что-то тяжелое. С трудом извернувшись, она сунула туда руку и нащупала золотые часы Джордана. Те, что она у него украла. Сейчас он уже наверняка знает, что она стащила у него часы. Сейчас он ненавидит ее и радуется, что она убралась из его жизни. В конце концов, именно этого она и добивалась. Он джентльмен, а она воровка. И пропасть между ними непреодолима.

И все же, сидя в своем похожем на гроб ящике и сжимая в кулаке часы Джордана, она тосковала по нему до слез.

«Я поступила так ради тебя, – думала она. – Чтобы тебе легче жилось. И мне тоже. Потому что я, так же хорошо как и ты, знаю, что я тебе не пара!»

Она прижала часы к губам и поцеловала – точно так же ей хотелось поцеловать его самого, но больше этого не повторится. Ей хотелось закричать: будь проклято ее детство, ее семейка, ее криминальное прошлое! Будь проклят дядя Уолтер! Из-за него она разлучается с Джорданом…