Итак, теперь в «черном ящике» логического устройства «Лазутчика» снова беззвучно соревновались между собой алгоритмы дальнейших действий. И поскольку ничего годного для охоты не наблюдалось, то почти ясно было, какой из приоритетов возьмет верх. Вполне возможно, что подполковника Эррола Фросси и бригадного генерала Уошингтона ждал сюрприз в виде явившегося из чужих измерений механизма. Однако этому чуду следовало подождать, ибо процесс «переваривания пищи» еще не закончился, так что чрезмерная активность покуда блокировалась недостачей энергии.

Говорят, что Форт-Нокс обороняют триста танков. Сейчас здесь, около горы Корпуленк, они бы вовсе не помешали защитникам. Возможно, хватило бы всего десятка, а то и нескольких «Абрамсов» или даже старичков М-60. Ибо действительно, у танков, конечно, броня не из фуллерита, но все же она прочней. А кроме того, против «панцирей» никто еще не пробовал использовать гусеницы. Вряд ли волшебная технология сферических молекул способна выдержать наехавшие сверху на доспехи тонн тридцать — пятьдесят. Однако наличие танков предусматривает содержание здесь целого автопарка, кучи технического персонала и асов танкистов. То есть представителей совершенно непричастного к делу рода войск. А прикомандировывать какие-нибудь новейшие «Макартуры» с персоналом на время? Так ведь это еще хуже. Утечка информации, включенная на полный ход. В нынешний век персоно-идентифицированной связи, когда каждый не расстается с микротелефоном даже заходя в туалет, требовать от офицерских примадонн, чтобы они молчали о том, что муженек откомандирован в столь секретное место, где с ним можно советоваться о срочных покупках только в свободное от службы время, это значит привлечь к окрестностям города Дуранго очень нездоровый интерес. Как следствие, ждите разоблачений в «Нью-Йорк таймс» о тайном сговоре интеллектуалов с военными, о их планах, отдать Америку в лапы электронного монстра. Тогда уж точно можно сворачивать программу «Прыща» на корню, ибо даже в кризисный момент никакой президент или конгресс не решатся передать управление армией роботизированной системе. Надутый «желтой» прессой пузырь страха перед кибернетической диктатурой не даст им даже пальцем шевельнуть в нужном для дела направлении.

Короче, самое лучшее из наземных средств нападения и защиты — танк — в обороне «Прыща» участие не принимал. А в связи с предыдущей деятельностью старшего лейтенанта Дмитрия Казакова сейчас не использовалось и еще более привычное средство воздействия на противника — самолет. И значит, самый сильный аргумент у системы охраны подступов к горе Корпуленк — автоматические пушки. Однако здесь применялась не просто автоматизация, что естественно, ибо скорострельные пулеметы и пушки универсальны, то есть с одинаковым эффектом уничтожают как наземные, так и воздушные цели, а в последнем случае, в частности при перехвате ракет, реакции человека явно недостаточно. Здесь использовалось кибернетическое управление обороной. То есть даже задействованные в деле люди, а не то что автоматика, выполняли команду не какого-нибудь полковника-пехотинца, съевшего собаку в обороне лагерей в каких-нибудь заирских джунглях, а команды того самого, помещенного под горой суперстратега. Правда, к чести организаторов службы «Прыща» нужно сказать, что соображения секретности поставлены тут на высоком уровне. Никто из наружной охраны, и даже кое-кто из туннельной патрульной службы, понятия не имел, что уже давно находится под колпаком этой самой кибердиктатуры. Ибо действительно, каждый солдат и офицер обороны получал команду или от самого бригадного генерала Слима Уошингтона, или от его имени, через промежуточную ступень. Что с того, что иногда сам начальник объекта «Прыщ» знать не знал об отданных от его имени приказах? Это была обговоренная загодя часть игры прикрытия всей программы суперстратега, а в данном случае, супертактика.

Так вот, к чему все эти россказни о кибернетике. Дело в том, что компьютерная тактическая программа отражения вероятностной атаки исходила из стандартных условий. Например, расход боеприпасов по самолету, вертолету или ракете — один, по танку — другой, а по отдельному пехотинцу — третий. Естественно, применение в мире экзоскелетных доспехов в разработках учитывалось. И в данном случае нападающие, несмотря на дымовую завесу и прочие помехи, были правильно идентифицированы, как солдаты противника, облаченные в «панцири». Это предусматривало определенный расход боеприпасов в очереди. Кто мог знать, что это «скелеты» нового вида, обладающие значительно более высокой стойкостью? Предположительно суперстратег, думающий думы с помощью спрятанного в глубине реактора, наверное обладал возможностью к самообучению. Однако любая учеба требует времени. Если бы, допустим, это был хотя бы второй по счету бой с противником такого рода. Но ведь сейчас было не так.

Вот и получалось, что даже двадцати-, тридцатимиллиметровые снаряды, попадая в цель или подрываясь около нее, все-таки не наносили достаточного для поражения ущерба. Может, стоило увеличить расход боеприпасов в залпе всего лишь в два — три раза? Не исключено, но никто не ставил задачу экспериментировать. Тут был не полигон. Да и оставалось ли время? За сколько объект со скоростью сто восемьдесят км в час преодолевает простреливаемый километр?

А зачем такая жесткость экономии, спросят некоторые? И будут, кстати, ужасно правы. Ибо здесь, по сути, дело только лишь в некоем интеллектуально-теоретическом выпендреже. Мол, с помощью чудовищного расхода боеприпасов и прочего транжириванья ресурса, с врагом может справиться любой старший офицер. Но ведь у нас тут самый умный в мире компьютер — он вообще-то даже уже и не компьютер, просто слова для обозначения таких штук еще не придумали — и если он станет делать так же, как любой прочий, закончивший военную кафедру, и даже с учетом будущей пенсии обходящийся государству в сто тысяч раз дешевле, то какой в нем прок? Так пусть он ведет войну, мало того что рационально, так еще и экономно. Между прочим, последний параметр в отличие от первого можно визуально, или хотя бы ретроспективным образом, отследить.

Вот потому в экзоскелетные костюмчики, если и втыкалось что-то в теории достаточно убойное — толку из этого не получалось. Вот если бы три — пять этого же «чего-нибудь», то наверняка бы хватило, ибо подсечь облаченного в «панцирь» на бегу или в прыжке — это, даже без пробивания оболочки, однозначно его убить, ибо падение на скорости сейчас — похлестче соревнований «Формулы-1».

Правда, некоторые умные поинтересуются еще вот какой темой. Что там та броня, пусть и фуллеритовая? Чего от нее толку, если пулеметные пули, а то и две — три, угодят прямо в лобешник или даже в затылок? Ведь любому солдату-первогодке известно, что наши, состряпанные природой-мамой, шейные позвонки штуковина довольно непрочная, ибо изобретены гораздо ранее пуль. Потому даже при попадании, хоть в какой непробиваемый шлем, простой автоматной пули, и уж тем более разогнанной плазмой, позвонки тут же ломаются, и голова остается без опоры. Однако разработчики «панцирей» анатомию читали, так что все предусмотрено. Шлем устроен весьма хитро, он перераспределяет кинетику удара на панцирные пластины туловища. Кстати, это применялось еще до фуллерена, потому здесь только развитие технологии вдаль.