– Трейси, я так рада, что ты позвонила… И они расхохотались.

– Чур, я первая, – сказала Трейси. – Я вела себя как идиотка и хочу извиниться.

– Нет, Трейс, идиотка из нас я! Я так много раз хотела позвонить тебе, а потом пугалась – вдруг ты еще злишься.

– Я знаю! – смеясь, отозвалась Трейси. – Каждый раз, когда я думала, что мы с тобой поссорились навеки…

– Я хотела удавиться, – закончила за нее Кейт.

– Ладно, тогда давай просто решим, что я была стервой, и забудем об этом.

– Дело не только в тебе, – возразила ее подруга. – Я очень волновалась из-за работы и, должно быть, выплеснула на тебя раздражение. Ах, Боже мой! У меня столько новостей! Ты даже не представляешь, кто позвонил мне на прошлой неделе!

– Кто?

– Нет уж, по телефону я не буду рассказывать, – поддразнила ее Кейт. – Это предмет для личного разговора.

– Хорошо, так что ты сейчас делаешь?

– Вообще-то работаю над ходатайством, но оно подождет до пятницы. Ты ко мне или я к тебе?

– Давай лучше я приеду. Все равно я до смерти хочу выбраться из дома. Квартирка такая маленькая, что у меня от нее клаустрофобия.

* * *

Трейси появилась через полчаса, неся с собой пакет. В пакете лежали бутылка шардонне, коробка обезжиренных маисовых чипсов и большая бутылка острого мексиканского соуса.

– Я решила, что можно побыть плохими. Правда, не слишком плохими. И вот еще что у меня есть. – Трейси извлекла пинтовую упаковку мороженого «Гааген дане чоколэт чипе»,[37]которое Кейт всегда обожала.

– Ты мое сокровище!

Подруги обнялись, снова принялись было извиняться, и опять расхохотались.

– Больше никогда, – пообещала Кейт. – Лучше мне рассориться с десятком парней, чем еще раз с тобой.

– Взаимно!

Они просидели за разговором почти до двух ночи, а потом Трейси заснула на раздвижной кушетке Кейт. В конце концов, им ведь пришлось наверстать упущенное за без малого три недели.

Том перекатился на спину и простонал. Лицо его блестело от пота.

– Господи, Трейси! Откуда это берется? Ты чуть не заездила меня до смерти!

Она усмехнулась в ответ. Том сел в кровати, потом встал.

– Принести тебе воды?

– Да, пожалуйста. – Она закинула руки за голову.

Теперь Трейси не понимала, как все произошло. После той первой встречи, окончившейся сексом, их с Томом за крутил водоворот событий. Раз в неделю они созванивались, договаривались «повстречаться» – а оканчивалась их встреча в постели. Сногсшибательный, умопомрачительный секс, доходивший до стонов, крайнего напряжения, приятной боли впоследствии. Трейси никогда не испытывала ничего настолько эксцентричного, яростного, звероподобного, развратного. И – фантастического. После секса они лежали рядом и рассказывали друг другу, что у них происходит в жизни.

Трейси встала, надела через голову футболку Тома, доходившую ей до середины бедер.

– Эй, – окликнула она, принимая у него из рук бутылку минералки. Том тем временем открыл холодильник, изучая, что в нем есть, и Трейси окинула любимого взглядом. Он похудел на несколько фунтов – живот стал более плоским, на руках отчетливее проступили мускулы.

– Что? – отозвался Том, делая себе сандвич. – Увидела что-то привлекательное? – Он усмехнулся.

Вот за что Трейси всегда его любила – за полнейшее отсутствие застенчивости. Только мужчина может абсолютно не беспокоиться о своем виде – женщины же слишком озабочены мыслями о том, как выглядят со стороны, меч тают походить на красоток топ-моделей с обложек «Космо», чтобы так просто вести себя.

– Может быть, – отозвалась Трейси и ладонью протерла ему лоб. – Ты все еще мокрый.

– Неудивительно после таких-то упражнений!

Трейси кивнула. Еще одна особенность их нынешнего секса с Томом – они оба делались все разнузданнее. Трейси всегда относилась к типу девушек, которым трудно употребить слово «трахаться» в его буквальном смысле. Не говоря уж о «конце», «киске», «отсосе» или хотя бы «титьках»; Прежняя Трейси.

Нынешней не составляло ни малейшего труда употребление всевозможных эвфемизмов, касавшихся секса, сленговых выражений, неприличнейших комбинаций прилагательных, существительных и глаголов, которые, будучи писанными на бумаге, заставили бы покраснеть кого угодно.

Том сказал что-то, и Трейси взглянула на него:

– Прости, не расслышала?

– Я спросил: что с тобой произошло за последние не сколько месяцев? – повторил Том, отпивая воды из бутылки. – Пойми меня правильно – я отнюдь не жалуюсь! Но слишком многое изменилось, ты понимаешь, о чем я.

Она не знала, как ответить. Если бы она сама могла все объяснить! Может быть, метаморфоза эта имела отношение к Уильяму, а может, причина в облегчении, что они с Томом не связали свои жизни навеки. Теперь ее чувства и эмоции вырвались на волю, и она сомневалась, что ей удастся затолкать их обратно в клетку.

Трейси попробовала рассказать о случившемся Кейт, однако ужасно смутилась, когда дошла до сути дела.

– Это похоже на СПР – секс после разрыва, – рассудительно заметила Кейт, прихлебывая кофе. – Все прежние чувства словно возрождаются и придают сексу особую остроту.

– Нет, не совсем так. Знаешь, наш нынешний секс просто… неистовый. – Трейси окинула взглядом зал «Казинс», где они с подругой обедали в субботу, и понизила голос: – Мы с Томом как… звери.

– Как звери? Правда? – Кейт съела кусочек овощной муссаки.[38]– Это как?

– Ох, даже не знаю, как объяснить… Мы прямо набрасываемся друг на друга. У меня потом все болит внутри, только плевать. И мы, ну… говорим друг другу непристойности.

Кейт просияла:

– Непристойности – это хорошо.

– Нет, я имею в виду – настоящие гадости. Грязные словечки.

– Например?..

Трейси не могла смотреть подруге в глаза.

– Например, «Давай, шлюшка, хорошенько отсоси мой член…»

Кейт поперхнулась диет-колой.

– Том говорит такое? – Она прикрыла рот ладошкой: – Прости, Трейс. Я просто поверить не могу.

– Это правда! А я сама, – она опять понизила голос, – я ничуть не лучше.

Выражение лица Кейт ясно говорило, что она не верит.