Поттер вошел в Большой зал в 23:59, успев на полуночный праздничный пир. Очевидно, Дамблдор, наведываясь в магловский Лондон, видел подобные услуги в некоторых ресторанах. Эксцентричный директор школы решил, что провести подобное и в Хогвартсе — это хорошая идея.

Первое, что заметил Гарри, — отсутствие четырех столов факультетов: их место занимал один общий стол.

— О, мистер Поттер, присоединяйтесь к нам! — сказал Дамблдор, указывая на свободное место рядом с каким-то когтевранцем.

Гарри сел и натянул улыбку, когда Дамблдор протянул ему хлопушку. Поттер и директор потянули ее. Хлопушка взорвалась, и на стол упала книга, на обложке которой красовалось лицо самого глупого волшебника, которого когда-либо видел Поттер, и большая шляпа волшебника. Гарри закатил глаза при виде книги «Я — волшебник!» и быстро взял шляпу.

— Гарри, как проводишь Рождество? — спросил Дамблдор.

Поттер заметил, что профессор МакГонагалл, казалось, отвлеклась от беседы с мадам Помфри, чтобы услышать их разговор.

— Хорошо, это лучшее Рождество в моей жизни, — сказал Гарри, честно глядя в глаза директору, но немного покривив душой. Хотя то, что он не был с Дурслями, уже делает его слова правдой.

Дамблдор только улыбнулся ему в ответ.

— Хорошо, мой мальчик. Знаешь, я часто беспокоюсь, что студенту будет немного одиноко, когда его друзья уезжают.

— Ничего, я немного тренировал некоторые чары из трансфигурации и заклинаний, чтобы сохранить форму, — сказал Гарри рассеянно.

— Это так, мистер Поттер? Вы продолжаете работать? — спросил Флитвик с любопытством.

— О, я только немного практиковался в атакующих заклинаниях и также работал над улучшением управления вещами в полете, — ответил Гарри.

— И какие заклинания, можно узнать? — спросил мальчика Дамблдор с любопытством.

— Ну, самое сильное заклинание, которое я могу сейчас выполнить, — это Диффиндо, режущее проклятье.

— Хорошо, это очень внушительно, мистер Поттер. Я на первом курсе не мог выполнить подобное заклинание. А вы, директор? — спросил Флитвик.

— И я не мог, Филиус, — с улыбкой ответил ему директор.

— Мистер Поттер, на последнем занятии ваше управление было великолепным, но все же не могли бы вы продемонстрировать, чего добились?

Гарри просто указал палочкой на его вилку и произнес:

— Воло! — вилка пролетела к центру стола, повторяя движения палочки Поттера. Он уставился на все еще парящую вилку и резко повел головой вверх. Вилка взмыла вверх под его взглядом, воткнувшись в одну из деревянных перекладин Большого зала.

Большинство преподавателей прекратили есть и посмотрели на него, а улыбающийся Флитвик зааплодировал.

— Это было великолепно, мистер Поттер. Я должен сказать, что вилка должна развить довольно большую скорость, чтобы воткнуться в заколдованное дерево. Ваш ментальный контроль очень впечатляет. Вероятно, нам нужно еще раз провести гонку на метлах. Думаю, в этот раз мы забудем про сжигающий барьер, — радостно предложил Флитвик.

Гарри только улыбнулся, кивнул и вернулся к своей тарелке.

Дом Тонкс, Суррей.

Андромеда Тонкс считала себя хорошей матерью; настолько хорошей, насколько может быть работающая мать-одиночка. И когда ее дочь сошла с Хогвартс-экспресса, она поняла, что что-то не так: та выглядела просто ужасно. Очевидно, была проблема, которой ее дочь не хотела с ней поделиться. Миссис Тонкс чувствовала себя ужасно, поскольку Нимфадора провела первые десять дней каникул в своей комнате, плача.

Андромеда надеялась, что Сочельник сможет поднять настроение дочери. Нимфадора всегда радовалась наступлению Рождества. Так в рождественское утро миссис Тонкс надеялась, что ее дочь не плакала в комнате, а открыла подарки.

Андромеда подошла к комнате дочери и нашла Дору рыдающей на полу. Женщина подошла к ней, желая узнать, что же случилось с ее маленькой девочкой.

— Нимфи, сладкая моя, скажи, что случилось?

К удивлению матери, Нимфадора только и смогла, что указать на кровать.

Волшебница подошла к ней и увидела письмо.

«Дорогая Тонкс.

Я надеюсь, что у тебя счастливое Рождество. Я знаю, что между нами не очень хорошие отношения в последнее время. Хорошо, я буду честен, они ужасные где-то полтора месяца, но это не означает, что я не собираюсь подарить тебе рождественский подарок. У меня никогда не было денег на подарки, да и друга, которому можно подарить подарок. Теперь у меня есть ты, пожалуйста, не смейся, если это глупо.

А теперь открой свой подарок!

Ну вот, ты открыла его. Позволь объяснить, почему кукла, прежде чем ты приедешь в Хогвартс и заколдуешь меня. Я читал «Магический еженедельник для подростков» (прошу, не спрашивай почему) и нашел статью в разделе об американских куклах. Я узнал, что есть кукла, которая может принять такой вид, какой ты хочешь, даже твой собственный. Вот почему, вероятно, тебе понравится этот подарок. И еще: если ты наведешь на какой-либо магловский журнал волшебную палочку (на нем должна быть картинка одежды) и скажешь «Реплико!», а затем укажешь на куклу, то одежда появится на ней.

Я подумал, что раз тебе нравится покупать одежду, но это занимает много времени, так как ты можешь изменять свою внешность, то так ты можешь сэкономить немного времени. Ты могла бы узнать, какая одежда тебе подойдет, прежде чем идти по магазинам.

Я думаю, что во мне взыграл эгоист, который устал ходить за тобой по магазинам летом, но тем не менее надеюсь, что подарок тебе понравится. Надеюсь, что мы сможем закончить эту глупую ссору из-за Грейнджер, Тонкс. Я скучаю по своему лучшему другу.

Все еще и всегда твой лучший друг,

Гарри».

Андромеда закончила читать письмо.

— Не понимаю, Нимфи, это похоже на такой обдуманный подарок. Ты волнуешься из-за того, что получила его?

Нимфадора повернула заплаканное лицо к матери.

— Мы… у нас была ссора в тот день, перед тем как… поезд… уехал. Мы… я… я сказала кое-что ужасное, мама. Я… я не думаю, что мы остались друзьями, — сказала Дора и вновь заплакала.

В глазах у Андромеды промелькнуло понимание, почему ее дочь была подавлена последние дни.

Гостиная Слизерина, Хогвартс.

Поттер сидел у камина в гостиной Слизерина. Перед ним была груда рождественских подарков, но он не был счастлив, даже следа улыбки не было на лице. После беглого осмотра подарков он понял, что ничего не получил от Тонкс. Слеза скатилась по его лицу. Он надеялся, что их ссоре придет конец, и они, наконец, помирятся. Но факт того, что она даже не потрудилась подарить что-нибудь ему, говорил сам за себя.

Те подарки, что он получил, были удивительны, но то, что Нимфадора ничего