– Нет, – честно ответил Легат, – специально не назначал. Но, полагаю, не откажет во встрече. Тем более если не слишком занят… Скажите, Легат пришел.

Офицер бережно снял трубку прямой связи с кабинетом, подождал несколько секунд, сказал почтительно:

– Товарищ Председатель, тут к вам товарищ Легат подошел.

Хорошее русское слово, давно ставшее казенным штампом, им же пережившее эпохи и времена – «подошел»! Подошел, подоспел, подождал – его подоткнули…

Но нет, не подоткнули!

– Товарищ Председатель вас ожидает, – сообщил ему офицер, укладывая трубку на рычаги так, будто она была фарфоровой как минимум.

– Спасибо, – сказал Легат и пошел в кабинет.

Очкарик встретил его посреди своего кабинетища, пожал руку, сказал казенное, но вполне сердечно:

– Ну, наконец-то! А то все к Стратегу и Стратегу. Чем у него там намазано?

– К сожалению, ничем, – пригорюнился Легат. – Вот разве что часами поменялись. Как на фронте. Я в кино смотрел.

– А я вживую видел, – сообщил Очкарик, ведя Легата под локоток к столику.

На столике неведомым образом было уже все для чаепития устроено. Чашки, вазочки с вареньем разных сортов, печенье, сладкие палочки, известные Легату с детства под именем «Соломка хрустящая», конфеты – шоколадные, естественно: трюфеля, батончики, «медвежата»… Все Легатом забытые! И не потому, что в его время они исчезли – нет, наверно, выпускаются, все-таки бренды знаменитые! – но потому что давно не ел столь разнузданно сладкое, спортивная диета не позволяла. И он уже привык.

– И чего он вам всучил? – поинтересовался Очкарик, усевшись за столик и бесцеремонно разворачивая правую руку Легата. – «Командирские»! Вот жмот! А чего ж не «Генеральские»?

– Да я сам попросил. – Легат защитил Стратега. – «Командирские» более знамениты.

– И у вас там?

– И у нас тоже.

– Значит, четыре десятилетия пережили?

– У нас и производители, и покупатели любят старые бренды. Верят им.

– Бренды – это что?

– Здесь сказали бы «марки». Или еще проще: «названия». У нас бизнес пользуется исключительно английскими терминами. В русской транскрипции. Без слез не прочтешь.

– Слез от расстройства? – удивился Очкарик, разворачивая «мишек».

– От вселенского кретинизма. Представьте себе вывески, рекламные щиты, рекламу в журналах – иноязычные слова, но русскими буквами. Хочется сразу фейсом об тейбл…

– Лицом об стол? Да, русскими буквами – странновато… Но вы знаете, мне кажется, что названия или их написание – не главное. Главное – то, что есть широкий ассортимент товаров, есть выбор, есть конкуренция…

Легат малость офонарел. Меньше всего он ожидал от Очкарика похвалы азам капиталистического производства и торговли. Что-то прежде таких разговоров с ним не случалось. Не доверял? Да нет, он и сейчас Легату не доверяет по определению. Потому не доверяет, что пусть в малом, но зависит от Легата, а такой человек не любит зависимости. Он может терпеть ее столько, сколько надо, но потом…

Потом – суп с котом. Доживем – посмотрим…

Но Легат-то де-юре вообще – шестерка в колоде. Связной. Носитель информации туда-сюда. И то пока – потенциальный. А что с шестерки взять, пока она туз бережет? Лучше не трогать ее до поры. А посему, раз пошла такая пьянка, как говорит русский народ, стоит и подыграть собеседнику.

– Вы все верно говорите, товарищ Председатель. И оттого мне тем более не понятно, почему вы свернули реформы экономики, которые довольно долго и целенаправленно готовились экономической командой Премьер-министра?

– Председателя Кабинета Министров, – поправил его Очкарик. – Во-первых, не от меня зависело решение, о котором вы говорите. Не только от меня… И увы, но были весьма веские причины, которые вынудили нас затормозить процесс.

– Процесс, который, как говорится, пошел? – Он только сказав, понял, что автоматически употребил любимое выражение сильно будущего Генсека. Прижилось.

– Да, пошел, – легко согласился Очкарик. – Он, в принципе давно начался. По сути, еще при жизни Отца Народов. Но потом все прервалось, естественно…

– Нравится мне ваше «естественно», – усмехнулся Легат. – Одно вводное слово и – смерть смыслу. Что естественно, так это смерть Отца Народов: пора пришла. А все остальное – не от естественности, а от нежелания хоть что-нибудь изменить в механизме управления. И не экономикой, а Страной. Все затаились… Реально реформы… даже не то слово, нет!.. скорее, проба пера… пошли в шестьдесят третьем: как точечный эксперимент. А в шестьдесят пятом, то есть совсем недавно, эксперимент Премьеру позволили расширить… Начиналось-то, вы помните, всего лишь со снижения числа плановых показателей для выбранных предприятий, а потом – как будет выражаться очень нескоро грядущий Генсек – какой-никакой, но процесс пошел. Были ликвидированы совнархозы, как инструмент управления. Хозяйствующей единицей стало предприятие. Введено отраслевое управление промышленностью… Да что я перечисляю, вы все это знаете лучше и лично!.. Главное, что реформы начали давать пусть и невеликие, но результаты. Все же позитивные.

– Негативных тоже хватало, – почему-то печально сказал Очкарик.

– А что вы хотели?

– Вы… я обращаюсь к вам как к человеку… ну, мягко скажем, не местному… вы хорошо знаете историю вопроса?

– Историю несостоявшейся реформы?

– Пусть так.

– Ну-у, читал… разные источники… были и «за» и «против»… Вот, кстати, главный идеолог реформ Срединного государства считал, что реформа сама по себе хороша…

– Черт с ним, с идеологом, восток – дело тонкое, прав красноармеец из нового фильма. Что хорошо для Срединного, для нас – отрава… Всего лишь – вариант поговорки, не понимайте буквально… Судя по всему, вы – не экономист. Я – тоже. Но поверьте мне, я внимательно и подробно изучал то, что было придумано неким профессором и что взял на вооружение Предсовмина. И в теории были серьезные проколы, даже мне видные, а уж в реальном ее воплощении… что успел Предсовмина воплотить… там оказалось просто не паханое поле и для приписок, и для двойной бухгалтерии, и для откровенного воровства… Теория, дорогой товарищ Легат, это всего лишь – теория. До практики любой теории идти и идти. И все лесом… Да, к слову, вы слыхали о Кибернетике?.. Знаете, что он тоже предлагал свой вариант реформы экономики, так сказать, кибернетический вариант?

– Я читал об этом.

– Вот его замысел был, на мой непросвещенный взгляд, куда более любопытен – как минимум и перспективен – как оптимум. Но… – Очкарик развел руками.

– Дорого и долго?

– Наверно, так. У нас всегда предпочитают подешевле и побыстрее, а быстро, как известно, только кошки родятся…

– Вы не любите Предсовмина?