перестают двигаться, кроме нас: меня, песца и бога, а потом я слышу тихий перезвон колокольчиков. Яркая вспышка света ослепляет, и рядом появляются трое. Светловолосая женщина в белом, седой старец в свободных одеждах и высокий, широкоплечий мужчина… Эрниол? Пресветлый?

Я охаю и пытаюсь понять, насколько я схожу с ума. Мы видим богов? Может, мы вообще все мертвы?

— Душу, говоришь? — нежным, звенящим голоском говорит женщина. — Ты свою душу долгое время назад продал зависти и злости, потому так и выглядел мир твоего заточения. Это же чертоги твоей души.

Проклятый бог поднимается на ноги и поворачивается лицом к остальным.

— А силу? Бессмертие? Власть? Готов отдать? — раздался низкий, пробирающий до мурашек голос старца.

— Матушка, отец, — Эрден (а сейчас я уверена, что это именно он) кланяется богам. — Боги тоже ошибаются. И я этому доказательство.

Воздух становится вязким, дышится тяжело и… страшно. Ладно Проклятый бог участвует в этом разговоре, но мы-то с Керни какое отношение к этому всему имеем?

— Прямое, милая моя, — с улыбкой смотрит на меня Вселюбящая. — Вы стали прекрасной завершающей точкой этой истории. Яркой, очень искренней… На мой взгляд, такой, которой совсем не достоин мой сын.

Она снова переводит взгляд на Эрдена.

— Чего же ты ждешь? Давай, занимай свое место рядом с нами, — звон колокольчиков становится жестким, цепляющим, словно даже вскрывающим старые раны.

— Это все с самого начала была ваша игра. Ведь так? — спокойно, даже без укора произносит Эрден. — Это же вы позволили предку Зордана найти храм, который долгие века был заброшен?

Боги встречают этот вопрос молчанием, но потом старец отвечает:

— Да, сын, — кивает он. — Это была начальная точка путешествия. Первое испытание. И ты его не прошел.

— Все верно, — усмехается Эрден. — Они нашли моего волка, выведали тайны. А я по своей глупости и нетерпению показал, как обрести человеческую ипостась.

— Нет, — качает головой Вселюбящая. — Не человеческую. Их человеческая часть умерла в тот миг, когда они провели ритуал, и эти существа никогда бы не смогли даже с помощью Айлин стать обычными оборотнями.

— Я далеко не обо всем знал, — сдержанно продолжает бог, но в каждом слове сквозит осознание ошибок и недальновидности. — С того момента, как клану Зордана открылись тайные ритуалы, он начал действовать от моего имени, но в своих интересах. Шаг за шагом он пытался склонить на свою сторону драконов и оборотней, порой руша чужие жизни. Да. Боги ошибаются. Зордан делал все, чтобы вернуть меня из моего заточения, чтобы вернуть мне силу, но… изначально желал завладеть ею сам.

Я вслушиваюсь в то, что говорит Эрден, и понимаю, что она сам был лишь пешкой в другой игре. Но боги… они же…

— Но вы же сами хотели, чтобы Эрден стал свободен! — внезапно восклицаю я. — Это же вы, как шахматную партию, все разыгрывали. Ни за что не поверю, что все, что произошло — это результат огромного количества практически невероятных совпадений!

Айлин, сбежав, приняла именно мой облик, потому что случайно увидела в толпе. Керни серебряный олень привел к Айлин, чтобы король допустил мысль, что смог полюбить. А потом именно меня отправили отравить Николаса и Керни, чтобы песец смог почувствовать истинность. И меня сюда, в храм, привел тоже серебряный олень, чтобы… Чтобы Проклятый бог смог воссоединиться со своим волком?

— Если есть пророчество, то его надо исполнить, ведь так? — мягко улыбается старец, а я словно на миг вижу перед собой того самого оленя.

Ох… Пресветлый!

Эрниол издает тихий смешок, подмигивает мне и подходит ближе, чтобы погладить песца по голове. Керни позволяет себя погладить, но не дает с собой фамильярничать: все же король оборотней, а не просто бывшая вторая душа бога.

Закрываю лицо руками. Я сейчас сойду с ума окончательно.

— Вы же с самого начала думали, что я не смогу измениться? — тяжело вздыхает Эрден. — Что не смогу по-настоящему полюбить?

— Мы с самого начала хотели ошибаться, что ты не сможешь. Но сомневались, — мягко звенят колокольчики. — Из нас оказался прав только Эрниол. Он верил в тебя.

Проклятый бог с болью смотрит на своего брата. Удивительно, что именно братская любовь и вера оказалась сильнее предательства.

— Я должен попросить прощения, — говорит Эрден. — Мной двигала зависть, слепое желание получить то, что, как я теперь понимаю, мне не принадлежало.

Он смотрит куда-то за спину мне. Я оборачиваюсь и вижу, как по проходу идет высокая брюнетка с ослепительно-белой кожей и сияющими лунным светом глазами. На ее лице спокойная радость, которая, кажется, проникает даже ко мне в душу, несмотря на то, что произошло с Мару. Это Луноликая?

Как только Пресветлый и девушка встречаются глазами, на их лицах появляются искренние улыбки. Но вопреки моим ожиданиям, они не кидаются друг к другу, лишь протягивают руки и едва касаются кончиками пальцев. Они как солнце и луна, которые могут быть рядом на небе, но не могут быть вместе.

— И ты, лунная лиса, прости меня, — Проклятый бог склоняет голову. — Теперь я знаю, какова любовь на самом деле.

— Мы давно испили до дна свою боль и печаль, — тихо произносит Луноликая. — Ты обещал мне вечную жизнь, она у меня есть. Я хочу, чтобы ты обрел счастье.

Эрден хмурится, сжимает челюсти и переводит взгляд на родителей.

— Что ж, — пожимает плечами старец. — Говоришь, что знаешь любовь. Но чем ты готов ради нее пожертвовать? Готов отдать свою силу? Готов отказаться от божественной власти?

С одной стороны, слова старца дают крохотную надежду, что Мару можно спасти. А с другой — все будет зависеть от Проклятого бога. Поэтому я задерживаю дыхание и закусываю губу в ожидании ответа Эрдена…

Глава 44. Решение

— Песец, а ведь в том, что мы в этой точке, виноват ты… — я в шоке смотрю на Проклятого бога. — И ты, Эйра.

Вместо того чтобы дать моей сестре шанс на жизнь, он решил обвинить во всем нас с Керни? После того как все начали думать, что он изменился, что в его