Наверное, было глупо с моей стороны надеяться, что Колин проявит больше понимания. Может быть, это связано с тем, как он узнал, а не что именно. Я должна была сама рассказать ему, но не сделала этого. Кто-то вонзил мне нож в спину.

Я в растерянности, не знаю, как это объяснить.

– Не знаю, что ты хочешь от меня услышать. Уверена, ты не захочешь знать все грязные подробности. – Я прищуриваю глаза, дрожа всем телом. – Хотя их не так уж и много. – Мой голос затихает. Я пыталась как-то разрядить ситуацию, но, кажется, не вышло.

– Ты спала с мужчинами за деньги? – спрашивает он тихим голосом. Это прозвучало так неожиданно, что я покрепче ухватилась за столешницу, чтобы не упасть от страха. У меня подогнулись коленки от одного вида его лица. Хотела бы я просто исчезнуть и забыть, что все это когда-то случалось.

– О чем ты говоришь? – шепчу я в отчаянной попытке оттянуть ужасный момент признания. Я не должна ему лгать. Мне нужно, наконец, сказать ему правду, иначе я никогда себя не прощу. Колин не поверит, если я начну отрицать очевидное. Он уже сделал выводы, мне осталось просто все подтвердить.

– Отвечай, – говорит он громче. От звука его голоса по телу бегут мурашки; я открываю рот, но не могу вымолвить ни слова.

Я не могу отрицать правду.

– Спала? – повторяет он свой вопрос. Его голос груб, глаза полны боли. Подойдя ко мне, Колин хватает меня за плечи и слегка встряхивает. – Скажи мне, черт побери! Это правда, Джен?

Я вздрагиваю, когда он кричит на меня, морщась от ярости в его словах. Слезы заполняют глаза, ослепив меня на мгновение, а потом бегут по щекам, падая прямо на пол.

– Да! – кричу я в ответ сквозь рыдания, разрывающие мне грудь. – Спала, доволен?! Ты это хотел услышать? Что я трахалась с другими мужчинами и они платили мне?

Его глаза расширяются и, клянусь, они тоже блестят от слез.

Проклятье, я никогда не видела, чтобы он плакал, кроме его глухих рыданий во сне.

Он плачет из-за меня? Или потому, что подвел меня и нарушил обещание, данное моему брату? Моей семье?

– Боже, Джен, не могу поверить… почему? Какого черта ты делала это? Что подумали бы твои родители? Дэнни?

Вырываясь от него, я отступаю назад, качая головой.

– Не надо обвинять меня. С этим я прекрасно справляюсь сама, уж поверь мне.

– Ты же знаешь, что могла обратиться к ним за помощью. Они бы не отказали. Ты их дочь. – Он подчеркивает последнее слово, что просто взбесило меня.

– Постой-ка! Они забыли обо мне, когда Дэнни умер. Ушли с головой в свое горе, говорили только о нем. И ты тоже со своими кошмарами. Он занимает все ваши мысли, и я смирилась с этим. Я тоже через это прошла. Но Дэнни умер, а жизнь продолжается. – Я продолжаю рыдать.

– И это означает: делать все, что тебе взбредет в голову, и получать за это деньги?

Его слова как пощечина. Я отшатываюсь назад, чувствуя, как щеки горят от стыда. Он понимает свою ошибку и подходит ко мне, но я качаю головой, дрожа от гнева.

– Джен, прости, – говорит он, но я поднимаю руку, заставляя его замолчать.

– Довольно. Ты никогда не поймешь. Никто не поймет. Я не могла защититься. Я была совсем одна, без чьей-либо поддержки. У меня не было ничего. – Я иду к двери, готовая запереться в спальне и хорошенько поплакать, а после наконец собрать свои вещи.

Я не смогу остаться здесь еще на одну ночь. С этим покончено.

– У тебя всегда был я. Всегда. Я помог тебе! – кричит он мне вдогонку. Я останавливаюсь. Не поворачиваясь к нему, я жду, что он скажет дальше. – Я бы и раньше помог тебе, если бы ты позвала меня. Я все сделаю для тебя, Джен. Помнишь?

– А ты сможешь забыть, что я сделала? – Я медленно поворачиваюсь к нему, опасаясь того, что могу увидеть, но наталкиваюсь на непроницаемую маску.

Он моргает пару раз. Вот и вся реакция, что я вижу.

– Не знаю, – искренне признается он.

Кто сказал, что правда глаза колет, был прав. Такое чувство, будто сотни ножей вонзились мне в грудь, разрезая сердце на мелкие кусочки.

Не знаю, смогу ли я когда-нибудь собрать их воедино.

Ощущение такое, словно я поднимаюсь на эшафот к виселице, готовясь встретиться со смертью. И вот я предстаю перед Создателем, склонив голову и содрогаясь всем телом. Он возвышается надо мной на своем пьедестале, скрывая лик во мраке.

– Ты разочаровал меня, – говорит он знакомым голосом.

Я могу лишь слегка кивнуть в ответ. Я слишком напуган, чтобы говорить. Никогда в жизни я не испытывал большего ужаса. Одно дело знать, что ты рано или поздно умрешь, а совсем другое – встретиться со своей смертью и понимать, что это конец.

– Ты не оправдал моих ожиданий. – Он делает паузу. Его тяжелое дыхание накаляет атмосферу, и сгущающаяся тьма не сулит ничего хорошего. – Ты многих подвел.

– Знаю. – Мой голос срывается, и я откашливаюсь, прочищая горло. Я снова чувствую себя семилетним, только что осознавшим, что папе нет до меня дела, а мама все время сердита. В моей жизни нет ничего светлого и доброго, кроме Дэнни и Дженни.

Я люблю их, словно они моя семья. И я подвел обоих. Я знаю, кого это таинственное создание имеет в виду. Нет нужды напоминать.

– Посмотри на меня, – командует голос. Я поднимаю глаза, и моему удивлению нет предела, когда, откинув капюшон, существо превращается в Дэнни. – Сперва ты подвел меня, а затем мою сестру.

Я был так напуган, а все это время это был просто Дэнни, запугивающий и обвиняющий меня. Впервые за долгое время я злюсь, потому что он пытается повесить всю вину на меня.

Действительно ли это так? Может быть, напрасно я все это время лелеял свое чувство вины, которое, словно петля на шее, все угрожало затянуться?

– Ты не должен был записываться в морскую пехоту без меня, – возмущенно говорю я. Мы собирались сделать это вместе, даже назначили время встречи и все прочее.

Но потом появился отец, предлагая возможность, способную изменить всю мою жизнь. Я мечтал разделить эту новость с Дэнни. Мы вместе могли бы открыть ресторан в Южной Калифорнии и наконец уехать из этого захудалого городишки, получить всех женщин, о которых мечтали, и добиться успеха.

Вместо этого я обнаружил, что он поехал туда раньше и записался без меня. Теперь я никак не мог пойти. Он был зол на меня. Разочарован, что я не пошел с ним.

А потом он ушел, и умер на войне.

– Я сделал то, что должен был сделать, – торжественно заявляет Дэнни. Его лицо напряжено, но при этом абсолютно непроницаемо. Хотя черты и схожи, но он не имеет ничего общего с моим лучшим другом, по которому я до сих пор ужасно скучаю.