В Пекине Рут почувствовала себя беременной и решила ребенка сохранить. И Рольф и Эрнст безуспешно пытались уговорить ее прервать беременность. Но Рут настояла на своем.

Тогда Рольф заявил:

— В таком положении я не могу оставить тебя одну. Мы встретимся в Европе, и ты должна промолчать, что не я отец ребенка.

Эрнст, выслушав его, заметил:

— Если уж я не могу быть с тобой, то лучше Рольфа нет никого другого, для меня это будет утешением.

Так, по-простому, старые партийные товарищи решили за нее этот сложный вопрос.

Китайский период жизни Рут Вернер завершился.

В Москве ее ждало новое предложение: вместе с Рольфом отправиться в Польшу. Но сначала Рут заехала в Лондон, чтобы повидаться с семьей, которая вся уже перебралась туда. Кроме родителей, сестер и братьев ее встретила там няня Ольга Мут (Олло). Главный смысл и содержание ее жизни составляли шестеро детей Кучински. Когда семья эмигрировала, она последовала за ней. а когда Рут и Рольф собрались в Польшу, она сказала:

— У вас теперь будет двое детишек, и я буду с вами!

О том, что второй ребенок не Рольфа, в семье никто не узнал, кроме брата Юргена, который только пожурил Рут:

— Ну, ты просто невозможная! — и засмеялся.

Трудно говорить о морально-этической стороне этой истории: ведь идеи, которыми вдохновлялась Рут, были для нее выше всех остальных принципов. К тому же она была женщиной во всех ее проявлениях: веселой, иногда взбалмошной, тянущейся к мужчинам и, наконец, страстной, любящей матерью своих детей, неважно от кого они появились на свет.

Обстановка в Польше оказалась не менее опасной для разведчиков, чем в Китае. Только что умер маршал Пилсудский, но развязанная им антисоветская и антикоммунистическая истерия продолжалась. Во всю бушевала шпиономания. Если бы Рут и Рольф провалились, то немедленно после ареста их выдали бы Германии, что являлось равносильным смертному приговору, так как гестапо уже давно разыскивало Рут. Офицеры гестапо, делавшие обыски в доме ее родителей, каждый раз повторяли:

— Мы до нее еще доберемся!

Задания, полученные разведчиками, были несложными: легализоваться, получить разрешение на пребывание в Польше, собрать передатчик и наладить связь с Центром.

Рут впервые сама собрала приемник, все с той же китайской линейкой. И началась работа. Руководила Рут, Рольф был ее помощником и только обеспечивал прикрытие. Рут должна была «вести» двух нелегалов — из Кракова и Катовице — и поддерживать их связь с Центром.

Ее работе нисколько не помешало то, что 27 апреля 1936 года у нее родилась дочь Эрнста Янина, Нина. В день очередного выхода в эфир Рут смогла покинуть клинику и добавила к своей ночной радиограмме короткую фразу о том, что «у Сони родилась дочка».

Зимой того же года Рут получила задание на несколько месяцев отправиться в Данциг, куда она уже ездила несколько раз, так как местная резидентура осталась без связи. Данциг в то время был только формально «вольный городом». Поляков и евреев терроризировали и запугивали, нередкими были вывески «Здесь не желают видеть евреев, поляков и собак». Поверить в это трудно, но автор собственными глазами видел подобную вывеску в Познани в январе 1945 года. Правда, евреи в ней не упоминались, так как к этому времени в Познани их не осталось.

Группа, работавшая в Данциге, собирала разведданные о работе порта, строительстве подлодок, отправке военных грузов в воюющую Испанию. Иногда удавалось совершить небольшую диверсию.

Однажды ночью Рут приняла радиограмму, которая, как ей показалось, была предназначена кому-то другому: «Соня поздравляем награждением орденом красного знамени директор». Она не верила своим глазам, ведь совсем недавно она восхищалась орденоносцем.

Но утро принесло неприятности. Жена нациста, живущего в этом же доме, поделилась с ней:

— Муж заподозрил, что где-то рядом работает радиопередатчик, создающий радиопомехи, и в пятницу состоится облава.

Ночью Рут передала эту информацию в Центр, утром разобрала передатчик и отнесла к товарищу, а вечером в четверг на обычный приемник приняла приказ о возвращении в Польшу.

Там произошел трагикомичный случай: прибыл один из руководителей разведуправления Андрей, и когда он закончил свои дела. Рут должна была радировать о его выезде. Но, как на грех, всю ночь стоял такой треск в эфире, что она не смогла связаться с Москвой. Утром, виноватая и пристыженная, встретилась с Андреем, чтобы покаяться, но он усмехнулся:

— Ты не читала утренних газет? Произошли сильнейшие вспышки на Солнце, и почти вся радиосвязь в мире была прервана.

Радиограмму о выезде Андрея дала следующей ночью.

В 1937–1938 годах Рут дважды ездила в Москву на учебу. Олло с детьми отправили к родителям Рольфа. «Когда я думала о свекрови и ее мнимой внучке Нине, — вспоминала Рут, — все это представлялось мне столь отвратительным обманом, что я уже не находила в себе сил молчать. Рольф, однако, просил меня не доставлять его матери новых огорчений».

По прибытии в Москву Рут была приглашена в Кремль, где М. И. Калинин вручил ей орден. Она носила его лишь один день. Когда уехала, он остался в Генштабе.

В Москве Рут стала свидетельницей страшных и печальных событий: многочисленных арестов людей, которых она знала как честных, преданных разведчиков. Тогда она полагала, что арестовывают их за какие-то незначительные ошибки в работе, а виною всему излишняя подозрительность, царившая в стране.

Ее новый руководитель Омар Джиорович Мансуров — Хаджи — готовил ее к новой поездке. Она проходила подготовку в школе диверсантов. Однажды Хаджи сказал:

— Один твой товарищ приехал в Москву и хочет увидеться с тобой.

Этим товарищем оказался Эрнст.

— Как здорово, что ты такая же тоненькая, как и прежде! — вскричал он.

Ни слова не говоря, Рут бросилась к нему на шею. Они вернулись к прежним отношениям. Как-то он спросил, не хочет ли она остаться с ним. Но его нервозность, жесткость и нетерпимость стали еще заметнее.

— Her, — ответила Рут.

Они проходили один и тот же курс обучения. Эрнст из-за неладов с инструктором, недоучившись, покинул школу. Рут после ее окончания вернулась в Польшу.

Рольфу по работе часто приходилось бывать в Кракове, и они переехали в Закопане. Но там пробыли недолго. В июне 1938 года их отозвали. Центр предложил Рут новое назначение, на этот раз в Швейцарию. Ее напарником теперь стал Герман. Рольф в треугольник не вписывался. Ему предстояло оставаться с ними только до тех пор, пока Рут не устроится в Швейцарии, а затем отправиться в Китай. Сколько выдержки и самопожертвования было в этом человеке!

Из Москвы