да и под потолком висело облачко клочковатого сизого дыма, несмотря на приоткрытые окна. За столом было семь человек, да у стен на стульях сидело еще с десяток. Среди них был Семен, а вот Силантий, к моему удивлению, катал шарик из хлебного мякиша, сидя за столом вместе с Терентием. Из всех сидящих здесь бандитов и воров только Терентий выделялся возрастом, а так, в основном, здесь были мужчины тридцати – сорока пяти лет.

Поискал глазами иконостас, не найдя, просто перекрестился и сказал:

– Мир вам, добрые люди.

Воровская элита, сидящая за столом, ни слова не говоря продолжила сидеть с каменными лицами, рассматривая меня, а вот среди остальных воров мое появление вызвало большее оживление. Кто-то из них начал переглядываться, перешептываться, а кое-кто и скривился.

– Из каких будешь? – раздался первый вопрос.

Его задал чернявый, с густой гривой волос и такой же бородой, коренастый мужчина с явной примесью еврейской крови.

– Из староверов я. Воровской закон не принимал. Я сам по себе.

– Сам по себе, говоришь, – ухмыльнулся еще один уркаган. Он был гладко выбрит, имел сломанный не раз нос и шрам у левого виска. Еще с десяток секунд он смотрел на меня, потом неожиданно крикнул:

– Петля!

Своим неожиданным выкриком он меня даже удивил в первую секунду, но, когда занавеска в дальнем углу отдернулась, я понял, что это была кличка вора. Остатки памяти прежнего хозяина мне ничего не подсказали, но логика говорила, что появление этого типа надо связывать с домзаком.

– Иван! Давно не виделись! Помнишь меня?

«Назвал меня настоящим именем. Притащили, чтобы подтвердил».

– Помню. Дальше что?

Вор как-то странно на меня посмотрел:

– Ты вроде раньше какой-то другой был. Помягче.

– Был да весь вышел.

– Это он? – спросил его чернявый.

– Да, Черный. Он. Я через неделю откинулся после их побега, – вор снова бросил на меня пристальный взгляд. – Значит, ты, Ваня, один вышел. А остальные как? Шило был мой дружок закадычный.

– Не ко мне вопрос. У тайги спрашивай, – так же спокойно ответил я.

Я знал, что здесь претензий ко мне нет и не будет. Кто идет «на рывок», свою судьбу уже определил сам. Сумел остаться живым – повезло, не сумел – такая у тебя судьба. Сейчас Петлю, насколько я понимал, воры использовали как своеобразную лакмусовую бумажку. Они хотели посмотреть на мою реакцию. Наступившую тишину прервал Терентий:

– Иди, Петля. Мы в расчете.

Когда дверь за вором закрылась, снова наступила тишина, правда, она длилась не более минуты. Это время ушло на встречные взгляды и согласные кивки за столом, после чего Черный снова заговорил, глядя на меня:

– Значит, не хочешь принять воровской закон?

– Нет. Я сам по себе.

– Все слышали? – поднял голос Черный. – Он сам по себе.

– Слышали! – раздались вразнобой голоса.

Это означало, что сдавать властям меня не будут и даже на малине примут, но, если перейду им дорогу, зарежут не задумываясь.

– Резаный, что ты хотел? – спросил спикер воровской палаты у собрата.

– Вот хочу спросить с него по справедливости за своих людей. За Бура и Сыча…

Потом было сказано несколько общих слов о чести вора, о том, что нехорошо ее втаптывать в грязь, а так как этот не наших кровей, то его следует примерно наказать, чтобы другим неповадно было. Например, поставить на перо.

Уркаганы начали разбираться, каждый приводя свою точку зрения, но при этом ни Терентий, ни Сила даже слова не сказали. Я тоже молчал. Наконец решили, что проверить кровью старовера – хорошее решение проблемы.

«Проверили, а теперь решили кровью замазать. Твоя работа, сука старая Терентий, твоя. Ну-ну».

За домом оказалась хорошо утоптанная площадка, скрытая от чужих взглядов разросшимся ягодным кустарником и плодовыми деревьями, чьи ветки низко нависали над забором. Народ, дымя папирос ками, окружил место схватки и теперь оживленно перешептывался, глядя на меня и Бура, стоявших напротив друг друга с ножами в руках.

Бандит, согласно воровским канонам, сначала скорчил зверскую рожу, перебросил пару раз нож из руки в руку, прошелся по мне матом, только потом стал осторожно подбираться ко мне, забирая влево. Хотя у Бура не было ни малейшего понятия о ножевом бое, это не давало повода расслабиться, наоборот, я напрягся в ожидании его атаки, при этом пока ничего не предпринимая.

Не выдержав захлестнувшего его напряжения, Бур кинулся на меня. Рванувшись вперед, он взмахнул рукой с ножом, целясь мне в лицо. Ожидая нечто подобное, резко ушел назад и влево, при этом выбросил вперед руку с ножом, как бы намекая на атаку, на что вор быстро отреагировал, сразу замахал ножом слева направо и обратно. Несмотря на то, что прошло несколько минут схватки, лицо Бура побагровело, на лбу выступил обильный пот, а сам он стал тяжело дышать.

Теперь пришла моя очередь оскорблять противника, тем самым подталкивая его к необдуманным действиям. Бандит от дикой злобы потерял голову, а вместе с ней и осторожность. С криком: «Сука рваная! Убью, падла!» – кинулся на меня, словно бык на красную тряпку. Я достиг, чего хотел.

Легко уйдя от удара в сторону, попутно полоснув вора острием по запястью, я быстро ушел назад и влево. Бур закричал от боли и выронил нож, по запястью его правой руки хлынула кровь. Он попытался зажать глубокий порез на запястье, но кровь продолжала течь между пальцами. Он стоял так несколько секунд, затем подхватил с земли нож и бросился на меня с диким криком.

Подбежав, он просто выбросил вперед руку с ножом, целясь мне в горло, но меня там уже не было. В это самое мгновение я находился сбоку от него, нанося сильный и хлесткий режущий удар ножом в боковую поверхность шеи, затем сразу отскочил, чтобы не попасть под ударившую из раны струю крови. Бур покачнулся, захрипел, вскинул руки к шее, пытаясь закрыть рану, при этом нож выпал у него из руки. В следующую секунду он пошатнулся, не смог удержать равновесие и тяжело рухнул на землю. Тело вора дернулось несколько раз в агонии, а затем застыло в луже натекшей крови.

Бросил взгляд на воровскую элиту. Воры царской закалки (это было написано на их лицах) явно получили удовольствие от схватки, а вот кое-кто из молодых имел бледный вид, но при этом, насколько я мог видеть, явной неприязни ко мне в толпе воров не было. Вот чего я не знал, так это того, что с сегодняшнего дня получил в воровских кругах пусть и неофициальную кличку «Старовер».

– Умыться можно? – спросил