– Да хоть двести лет…

– И двести лет назад здесь тоже был ход. Его еще Тихон Точилин прорыл. Чтобы клад свой перепрятать. Раньше он его в другом месте держал. А когда новый дом построил, то решил поближе перенести. Но ход был длинный, выходил на систему, так что неизвестно, куда он клад спрятал… Мы под этим домом все перерыли. И ничего…

– Значит, интересует вас золото, – сделала вывод Лариса. – Говорите, что занимаетесь исключительно бизнесом, а сами под землей живете, как кроты. Вот вы и рехнулись. Женщин решили убивать. Руками Панкрата…

– Как бы теперь Иван этим делом не занялся, – вслух подумал Артем. – У него ж теперь руки развязаны…

– Зачем ему это? – удивленно посмотрел на него Тихон.

– А зачем это было нужно Панкрату? Вас, психов, трудно понять…

– У нас с психикой все в порядке.

– Вот в психушке это и объяснишь… Все, пошли!

Вопросов к Тихону было немало. Но разговаривать с ним будут в другом месте и другие люди. Лариса сделала все, что от нее требовалось. Она должна была получить доказательства вины братьев Садковых, и она их получила. И что бы Тихон сейчас ни говорил, она ему верить больше не будет. Он и его брат окончательно вышли из доверия.

Начало 90-х XX века.

Ночь. Москва тонула во мгле. Редкие фонари положения не спасали. А темнота, как известно, друг криминала, который в последнее время разгулялся не на шутку. Обыватели прятались по своим квартирам в ожидании утра, когда взойдет солнце и бросит спасательный круг утопающему в ночи городу. Но Геббельс, Сидор и Валет темноты не боялись. Темнота им только на руку. Потому что они и есть тот самый криминал, и в ночном мире они чувствовали себя вполне комфортно.

Им бы сейчас в кабак завалиться или в баньку с телками. Но без бабок кабатчик не наливает, а телки не дают. Впрочем, они знали, как решить проблему с наличностью. Один барыга задолжал им три штуки баксов. И если он отдаст им сегодня хотя бы половину, жизнь окрасится в светлые тона.

К дому, где жил барыга, братки подъехали на старом расшатанном «БМВ». В Германии такие тачки даже на свалку не принимают.

В окнах свет не горел.

– Спит карась, – злобно осклабился Геббельс.

– Гы, а мы не пожелали ему спокойной ночи! – хмыкнул Сидор.

– Так в чем проблема, пацаны?

Валет первым выбрался из машины, за ним потянулись остальные. Зашли в подъезд. Квартира под номером девять. Деревянная, обитая дешевым дерматином дверь. Два замка хлипкой конструкции. Геббельс достал отмычки, немного подумал, присматриваясь к замкам. А затем быстро вставил «выдру» в одну замочную скважину. Раз, и готово… Второй замок продержался не больше трех секунд. Все, дверь открыта. Внутреннюю цепь сбить не проблема.

Возня за дверью всполошила барыгу, он даже успел добежать до телефона.

– В ментовку, гад, звонишь? – зло спросил Геббельс.

Сидор перерезал финкой телефонный шнур, Валет с размаху навесил барыге оплеуху. Терпила слетел с копыт и сел на задницу. Волосы дыбятся от страха, глаза на лбу, как бы не лопнули…

– Ты чо, жлоб, бабки отдавать не хочешь, да?

– Нет у меня денег, – жалобно проблеял мужик.

– Да все так говорят, – зевнул во весь рот Сидор. – Где у тебя утюг?

– Не надо утюг!!!

– Тогда бабки гони, козел!

– Я же говорю, нет у меня денег… Но я могу сказать, где их можно взять!

– Че? – скривился Геббельс. – Ты чо, в натуре, за лохов нас держишь?

– Нет, я честное слово знаю человека, у которого есть деньги. Много денег!

– Денег много не бывает…

– Бывает, бывает! У него и деньги, и драгоценности!

– У кого у него?

– У Алексея Дмитриевича… Он раньше директором санатория был, ну где партийные бонзы отдыхали…

– И чо?

– Сейчас он на пенсии…

– Да хоть в морге!.. Точно бабки у него есть? Где он живет!

– Я скажу, я покажу… Только не надо утюг!

– Ты, чертила гребаный, если наводка голимая, то я с тебя сначала шкуру сниму, а потом уже под утюг! Ты меня понял?

– Понял, понял, – закивал торгаш.

Безумный страх перед рэкетирами толкнул его на безрассудный шаг. Он не просто показал, где находится квартира знакомого ему пенсионера, но еще сам лично позвонил ему в дверь, которую тот ему и открыл.

Братки вломились в квартиру, жестоко избили хозяина, его жену связали и заперли в ванной.

Квартира разочаровала. Ни тебе дорогой заграничной мебели, ни японского телевизора с видиком. На стенах старые дешевые обои, плохо выкрашенные дощатые полы, в облезлом серванте вместо хрусталя и фарфора – стекло и фаянс.

Геббельс готов был убить барыгу-наводчика. Но это еще успеется. Перво-наперво наезд на владельца квартиры…

– Где бабки, падла? – хватая его за грудки, зарычал он.

– Бабки?! У меня только одна бабка. И ту вы в ванной заперли…

– Ты чо, гнида, издеваешься? Деньги где, спрашиваю!

– В кошельке, но там немного!

– Я тебе сейчас этот кошелек в задницу вставлю! – взбесился Геббельс.

– Ага, сначала кошелек, а потом это! – самодовольно ощерился Сидор и подбросил в воздух «лимонку» с вкрученным запалом.

– А чо, вместо клизмы! – захохотал Валет. – Ща вазелин найдем, и понеслась!

Он нашел баночку вазелина, но пенсионер сломался еще до того.

– Ладно, ваша взяла…– обреченно вздохнул он.

– А наша всегда берет, – ухмыльнулся Геббельс. И заорал: – Бабки где?

– Сейчас…

Пенсионер подполз к дивану, сунул под него руки. На всякий случай Геббельс наставил на него ствол. Вдруг мужик наган вместо бабок достанет… Но тот вытащил из-под дивана деньги. Две пачки сотенных купюр.

– Здесь двадцать тысяч. Больше нет…

За двадцать тысяч, если по госцене, можно было взять три новеньких «жигуля». Деньги большие. Но Геббельсу было мало.

– А мы счас посмотрим, что там у тебя за схрон!

Он ударил пенсионера ногой по голове, отпихнул обмякшее тело в сторону. Валет и Сидор отодвинули в сторону диван, под которым обнаружилась вынимаемый с места отрезок половицы.

– Точно, нычка у него здесь! – осклабился Валет.

Сидор же сорвал половицу, сунул под нее руку.

– Бляха, там еще бабки!

Валет притащил с кухни топорик, вскрыл пол.

– Бляха, да это же целый клад! – очумело протянул Сидор.