Три банковские упаковки сторублевых купюр и небольшая баночка с драгоценными украшениями не шли ни в какое сравнение с двадцатью семью слитками высокопробного золота.

– Бля буду, это ж банковские слитки! – потрясенно хлопал глазами Валет. – Чисто казенка…

– Он чо, банк сделал? – показывая на пенсионера, спросил Сидор.

– Да хрен его знает… Это, он же в санатории работал, да, ну где партийные шишкари оттягивались. А чо, если он с каким-то шишкарем в договоре, ну, типа, золото его хранит…

– Тогда это, пацаны, палево! С партийцами свяжешься – хана! Это ж чекисты подпрягутся…

– Да эти коммуняки уже на ладан дышат. Им самим скоро крышка…

– Кто знает, кто знает…

– Ты чо, Геббельс, в натуре, рыжье здесь, что ли, оставить хочешь?

– Я чо, на клоуна похож? Не, все забираем! А терпилу в расход…

Геббельс выразительно посмотрел на Сидора. Тот, недолго думая, вытащил из-за пояса ствол.

– Нет, заточкой надо работать. И это, с головой…

Пенсионера и его жену они убили одним ножом. Запас времени у них был, поэтому уничтожили отпечатки своих пальцев. Зато заставили наследить барыгу. Затем отвели его в собственную квартиру и повесили на люстре. Окровавленный нож с отпечатками его пальцев оставили валяться рядом с его трупом. Порешил мужик соседа, ограбил, а затем наложил на себя руки – не выдержал тяжести смертного греха…

– Это мы не хило придумали, – уже в машине чесал репу Геббельс. – Менты эту байду схавают. А если гэбисты возьмутся, тогда жопсель… Короче, есть вариант. Наличман мы себе оставляем, рыжье из банки тоже, а слитки надо спрятать. До лучших времен…

– Где спрятать?

– А я знаю одно местечко! – ухарски улыбнулся Сидор.

Знал бы Валет, про какое местечко говорил его кореш, в жизни бы не повелся. А так пришлось спускаться в дождевой коллектор, брести по колено в воде, затем протискиваться в какую-то штольню. Потом они долго шли по темной шахте с железобетонной облицовкой, затем были земляные, местами осыпавшие коридоры, штреки, уходящие вниз. А нужно было идти самому да еще тащить золото – по девять слитков на брата. А в каждом слитке по килограмму.

– Сидор, мать твою, куда ты нас ведешь? – не выдержал Валет.

– Так это, место одно знаю. Туда хрен кто сунется!

– Да мы и так у черта в заднице!

– В заднице. Но не глубоко. А чем глубже, тем лучше. Геббельс, скажи ему!

– Да, братан, да. Нам это рыжье конкретно спрятать надо…

Сидор привел их в подземный город раскольников. Сказал, что места глубже просто не бывает. Мог бы и не говорить. Валет и сам понимал, что через «прямую кишку» подземного хода попал в самую «утробу» к дьяволу. Ему не хватало воздуха, разом давило на все клапаны, перед глазами расплывались круги. И в ушах какая-то какофония – какие-то потусторонние вопли, стоны. При этом никто из пацанов ничего не слышал. Галюны, короче… Даже золото не волновало. Хотелось только одного – бежать, бежать, бежать. Валет так бы и поступил, но боялся заблудиться.

Золото они зарыли в каком-то штреке.

– Как же мы его потом найдем? – спросил Валет.

– Не боись, я эти места как свои пять пальцев знаю. Я потом карту нарисую, все будет путем…

– Ну смотри, если нас кинешь, я тебя на том свете достану, – пригрозил Геббельс.

– Да ты чо, братуха, век воли не видать! – зарекся Сидор.

К тому моменту как золото было зарыто, Валет малость оклемался. Подземелье давило на него не так уже сильно, и слуховые галлюцинации уже не мучили. На обратном пути он даже старался запоминать дорогу…

Сидор в самом деле отлично ориентировался под землей. Они ни разу не заплутали. И без приключений выбрались на поверхность. Теперь Валет знал, что чувствует потерпевший кораблекрушение моряк, сумевший доплыть до земли… На радостях захотелось напиться.

– Это дело нужно обмыть, – предложил он.

Геббельс был только «за». Сидор не возражал. Бабок у них полные карманы, так что гудеть в кабаке можно целые сутки напролет. Гуляй, братва, веселись…

Но сначала они заехали на квартиру. Переоделись. Сидор начал было малевать карту зарытых сокровищ, но Геббельс оторвал его от этого дела.

– Потом накалякаешь. Мы ж тебе верим, братан!

Они гурьбой завалились в свой любимый ресторан, заказали жратвы и бухла, затем сняли трех размалеванных телок, с которыми можно было потом отправиться в сауну.

Водка пошла хорошо, бабы возбуждали до неприличия, к тому же не ломались. В общем, праздник жизни развернулся широким транспарантом… Братки уже изрядно набрались, когда в кабак вошли какие-то амбалы в кожаных куртках поверх спортивных костюмов. Бритые затылки, каменные лица, холодные, презрительные взгляды.

– Оба-на! Братва подтянулась, – заметил Валет.

– Интересно, чьих они будут? – спросил Сидор.

– А тебе не по хрен! – презрительно скривился Геббельс.

Ему явно не понравились эти самовлюбленные придурки, которые даже на него посмотрели, как на грязь под ногами. Валет разделял эту его неприязнь.

Амбалов было четверо. Они молча уселись за столик в дальнем конце зала, вальяжно развалились в креслах. Потом появились девочки… У Валета даже дух захватило, когда он их увидел. С конкурса красоты они их надергали, что ли. Видать, очень серьезная братва, если перед ними такие красотки стелются, решил он. И недовольно посмотрел на свою подружку – шмара шмарой, никакого шика. Вот если бы с ним была та блондиночка с ногами от ушей… Но как подкатиться к ней, если за ней стоят крутые пацаны? Они ее ужинают, им ее и танцевать… Но зачем человеку голова на плечах? Не только ж для того, чтобы в нее есть…

Валет подозвал официантку, сунул ей бабок и велел передать амбалам на стол бутылку коньяка «Наполеон».

– Смотри, коза, не бренди, а коньяка! – уточнил он.

Амбалы получили бутылку, но как отреагировали! Один из них обернулся к Валету, а когда тот помахал им рукой, презрительно усмехнулся.

– Ты чо делаешь, чудила? – недовольно посмотрел на него Геббельс.

– Счас узнаешь, – пьяно ухмыльнулся Валет.

Немного погодя он поднялся из-за стола и, пошатываясь, направился к амбалам.

– Здорово, браты! – поприветствовал их.

– Здоровее видали, – ответил самый крепкий на вид пацан, похоже, старшой.

Увы, Валет в самом деле не мог похвастать такими габаритами, как у этих качков. Не та комплекция, и все потому, что на казенных харчах особо не зажиреешь. Он же всего три месяца как отмотал свой первый и, как он надеялся, последний срок.

– Слышь, пацаны, предложение есть. Типа, скорефаниться, да?

– А на фига нам такой кореш? – фыркнул старшой.