– Итак, – произнес Ясон, выслушав историю об Ириде и ее обещании оставить Финея в покое, – что же это за «препятствие», которое мы, по твоим словам, должны преодолеть, чтобы оказаться в Колхиде?…

– Да-да, – кивнул Финей, капая фиговым соком с подбородка. – От Пропонтиды к Понту Эвксинскому[179] добраться можно лишь одним путем. Вам предстоит проплыть через узкий пролив, который зовут Симплегадами, или Толкучими скалами.

– Нам про них известно, – раздраженно проговорил Ясон. – Нестор, изложи ему свой замысел.

– Любое судно, что отваживается попытать удачу между скалами, мозжит в щепки, – сказал Нестор. – Те морские горы чуют корабль и сходятся, сокрушая все на своем пути. Замысел мой таков: Аргос, Тифий и его люди разберут «Арго» на переносные части, мы их перетащим посуху с восточного берега Пропонтиды на западный берег Понта Эвксинского и таким образом полностью обойдем Симплегады стороной.

Финей издевательски захохотал, расфыркивая фруктовую мякоть и хлеб.

– Обойдете стороной, говоришь? Ох батюшки, какая прелесть. Обойдут они стороной. Та «сторона», которой вы будете обходить, кишит разбойниками, и лишь часть из них – люди. Они таятся в кустах, мечут стрелы и ждут, пока ты умрешь от ран. Ты их и не увидишь. Со всей твоей командой вояк-амбалов вам лучше вернуться домой, чем попытаться проделать подобную глупость. Положим, прибьют они лишь десяток из вас, – это десять необходимых частей корабля. Вот это попробуй обойди стороной.

Нестор потер подбородок.

– Боюсь, он дело говорит, Ясон. Моя стратагема слаба, очень слаба.

– Ну что же, – молвил Ясон. – Ты утверждаешь, будто знаешь, как нам преодолеть это. Рассказывай, Финей всевидящий.

Они подождали, пока старик дожует весь хлеб, каким набил себе рот. Наконец Финей все проглотил, отер губы рукавом и рассказал.

Пока аргонавты добывали провиант для дальнейшего плавания, Финей успел набрать вес и сделался еще более нахальным и несносным.

– Я вижу, что с тобой случится, – говорил он поочередно всем аргонавтам. – У-у. Батюшки, во ужас-то. Охохонюшки, только и остается надеяться, что я не прав.

– Непонятно, зачем Зевс лишил его зрения, – сказал Кастор Ясону. – Надо было языка лишать.

– Либо излагай нам наше будущее, либо помалкивай, – велел Ясон.

– О, не могу я изложить. Зачем рисковать, а ну как вернутся гарпии. Но будущее мрачно, – добавил он, крякнув, – ой мрачно.

Скорее бы уже на борт да отчаливать, честное слово.

«Арго» поплыл на восток и вскоре оказался перед узким проливом, соединявшим Пропонтиду с Понтом Эвксинским. Через этот пролив убегала Ио, когда Зевс превратил ее в корову, а Гера наслала слепня, чтоб донимал беглянку[180]. Именно поэтому пролив назвали «коровьим бродом», или Босфором. Одно дело лететь над этими водами, и совсем другое – плыть по ним.

Впереди замаячили две громадные скалы. Обращены друг к другу, мощные, неподвижные. Ясон разглядел их цвет – чудесный синий[181]. Казалось невозможным, что эти скалы способны сдвинуться хоть на дюйм.

Ясон поднялся на бак и обратился к команде:

– Орфей, готова ли у тебя голубица?

– Готова. – Ладони у Орфея были сложены нежной чашей; он прошел мимо Ясона и замер на самом носу корабля.

– Остальные – на весла. Тифий, подведи нас как можно ближе, но не буди скалы.

Все аргонавты разошлись по своим местам гребцов и стали ждать.

Когда подобрались они так близко, как Тифий осмелился, Ясон дал отмашку. Орфей выпустил голубицу, и она рванула из его рук, набрала высоту и полетела к проливу.

Оглушительный скрежет пронизал воздух, и Ясон увидел, как скалы задрожали и сместились со своих оснований. С изумленными воплями снялись со скальных уступов и гнезд чайки. Голубица уже преодолела четверть пути на другую сторону, когда скалы с поразительной скоростью двинулись навстречу друг другу. Полпути голубицы – проход сужался стремительно. Птица бодро летела дальше. Чтобы разглядеть, как устремляется она к свету и открытому морю за проливом, Ясону пришлось прикрыть глаза ладонью.

Финей сказал им, что скорость голубиного полета через пролив сопоставима со скоростью галеры, идущей на сильных веслах. Следовательно, если птицу раздавит, «Арго» точно не успеет проскочить.

Зазор между скалами превратился в щелочку света, и Ясон уже не видел голубицу. Громоподобное столкновение, от которого «Арго» закачало на волнах, – и скалы сошлись воедино. Ясон едва устоял на помосте.

Когда все более-менее успокоилось, Орфей взялся за лиру и заиграл. Никогда прежде команда не слышала, чтобы Орфей пел так громко, – он звал и звал голубицу, которую натаскивал с того самого дня, как Финей рассказал им, в чем ключ к безопасному преодолению пролива.

Аргонавты оставили весла и вгляделись в небо. От голубицы – ни следа.

Скалы начали расходиться, воду потащило в тоннель между ними.

– Держать! – завопил Тифий. – Табань!

Все отчаянно потянули весла против течения, чтобы корабль не втащило между скал; скалы же тем временем вернулись в исходное положение и высились теперь надменно и неподвижно. Трудно было поверить, что они когда-либо сходили с мест.

Аккорды Орфеевой песни по-прежнему наполняли воздух.

– Вон! – воскликнул Пирифой, пронзая воздух вытянутым пальцем.

Голубица летела к Орфею, и вся команда возликовала, когда птица опустилась к музыканту на протянутую ладонь и, журча воркованием, приняла подношение зерна, ласку и поздравления.