― Но вы не знали, что это он?

― У меня и в мыслях этого не было ― и мама ничего не рассказала.

Джин на мгновение задумалась.

― Она чего-то боялась. А я, как видите, нет.

Пол Бивер повторил слово, продолжавшее звенеть у него в ушах; голос его звучал теперь еще жалобней:

― Она помолвлена?

― Так она мне сказала.

Маленькие глаза Пола глядели на Джин с таким искренним изумлением, что его можно было принять и за недоверие. Затем он отвел взгляд от нее и стоял, глядя куда-то вдаль, погрузившись в свои переживания. Джин, полная сочувствия, подошла ближе к Полу; он вновь посмотрел ей в глаза и увидел в них слезы — слезы, которых не властно было вызвать поражение, пережитое ею самой.

— Это так странно! ― воскликнул он.

― Мне пришлось причинить вам боль, ― сказала она. ― Мне очень жаль.

― О, не берите в голову! ― улыбнулся Пол.

— Вы должны были узнать об этом от нее лично.

― От нее? Ну нет, такого я бы не хотел! Вы ведь понимаете, что я мог бы сказать ей на это?

И он неловким движением приложил к одному из своих маленьких глаз громадный большой палец. Джин протянула ему руку.

― Вы ее любите?

Пол смущенно взял руку Джин, даже не встретившись с ней взглядом. Вдруг до него будто дошло нечто важное, и он выпалил с простодушной поспешностью:

― Я ведь никогда не говорил об этом!

Улыбка Джин была слабой, но вместе с тем очень доброй.

― Потому что тогда наш с вами разговор еще не состоялся?

Она не выпускала его руку.

― Дорогой Пол, я хочу еще раз сказать вам: вы прекрасны!

Он смотрел на нее во все глаза, еще не решаясь принять ее похвалу всерьез, а затем с той же торопливой откровенностью воскликнул:

― Понимаете, она-то это знает, а что толку?!

Джин рассмеялась и выпустила его руку, что, однако, не ослабило серьезности повторенных ею слов:

― Мне очень жаль.

― Все в порядке! Ничего, если я закурю? ― спросил он.

― Курите сколько хотите. Но мне придется вас покинуть.

Пол зажег спичку и остановился.

― Потому что я закурил?

― Боже мой, нет. Просто мне надо сходить проведать Эффи.

С тоской посмотрев в сторону дома своей маленькой подруги, Джин продолжила размышлять вслух:

― Я каждый день желаю ей спокойной ночи и не понимаю, почему именно сегодня, в день ее рождения, я должна от этого отказаться.

― Ну, тогда пожелайте ей спокойной ночи и от меня.

Она прошла полпути вниз по склону; Пол двинулся в том же направлении, усиленно попыхивая сигаретой. Вдруг он остановился и резко спросил:

― Его приютил Тони?

― Мистера Видала? По-видимому, так.

Пол выпустил дым и немного постоял, раздумывая.

― И она пошла теперь повидаться с ним?

― Может быть, и ради этого тоже.

Пол снова помедлил.

― А они времени зря не теряют!

― Действительно, все вышло очень быстро.

Джин было снова двинулась, но он остановил ее вопросом:

― Какое он… какое все-таки отношение то, о чем вы говорите, имеет к ее желанию вмешаться в?..

Он оборвал себя на полуслове, будто оказавшись в присутствии чего-то тягостно-таинственного.

― В отношения, которые сложились с ребенком у кого-то другого? О, если у вас к ней действительно такие чувства, ― она помедлила, ― не спрашивайте меня. Спросите ее!

Джин пошла своей дорогой, а Пол, стоя в задумчивости, ждал, когда она появится в верхней точке арки моста. Однако минуты проходили, а она все не появлялась, и тогда Пол, отяжелевший и опустошенный, вернулся туда, где встретился с ней. Он смотрел в другую сторону и поначалу не видел, как пришла Мэннинг с одной из своих помощниц, чтобы унести в дом все чайные принадлежности. Затем повернулся и, стоя поодаль, неподвижный, точно вросший в лужайку, с неестественно пристальным вниманием следил за их передвижениями. Женщины сновали взад и вперед, убирая со стола; Пол задумчиво и рассеянно наблюдал за ними. Затем, закурив новую сигарету, увидел, как из дома, дабы проконтролировать их работу, вышла мать. Она подошла и дала пару указаний, после чего, присоединившись к Полу, заметила, что маленькая компания, собравшаяся у нее в саду, вся куда-то испарилась.

― Что такое со всеми стряслось?

Пол ответил медленно, но вполне отчетливо:

― Касательно того, что стряслось со мной, думаю, после нашего последнего разговора вам все прекрасно известно.

Она внимательно посмотрела на него, и лицо ее смягчилось:

― Ради всего святого, что с тобой?

Он безмятежно курил.

― Меня ударили по голове.

― Не знаю, на что ты намекаешь, но все это чепуха! ― она вновь его оглядела. ― Пол, ты не заболел?

― Я в порядке, ― философски ответил он.

― Тогда поцелуй свою старую мамочку.

Он подчинился и молча, торжественно ее поцеловал, однако после этого она еще какое-то время пристально смотрела ему в лицо. Затем ободряюще похлопала по плечу.

― Ты стоишь их всех!

Пол никак не отреагировал на материнский комплимент, лишь спустя несколько секунд неловко заметил:

― Я не знаю, где Тони.

― И без Тони обойдусь, ― отозвалась его мать, ― но где его ребенок?

― Мисс Армиджер понесла ее домой.

― Отлично! ― миссис Бивер с явным одобрением отнеслась к столь доблестному деянию. ― Она была тут, когда ты пришел?

― Нет, мне об этом сказала Джин.

― Джин была здесь?

― Да, но она ушла туда же.

― В Баундс… После всего, что случилось? ― казалось, миссис Бивер в первый момент не поверила словам Пола, но затем лицо ее вновь посуровело. ― Что ей взбрело в голову, во имя всего святого?

― Она хотела пожелать Эффи спокойной ночи.

Миссис Бивер c минуту помолчала.

― Боже, как бы я хотела, чтобы она оставила Эффи в покое!

― А что, разве на этот счет не может быть разных точек зрения? ― снисходительно спросил Пол.

― Точек зрения может быть, без сомнения, сколько угодно ― но требованиям благопристойности отвечает только одна.

Чудовищность допущенной девушкой ошибки, казалось, разрасталась на глазах.

― Мне стыдно за нее! ― заявила миссис Бивер.

― Ну а мне нет! ― тихо ответил Пол.

― О, ты-то, конечно, будешь ее защищать!

Раздосадованная ответом Пола миссис Бивер в один