Прям не стукач, а борец за правое дело. Орден, что ли, захотел? Или премию?

— Дурдом, — сказал я, откидываясь на спинку стула, когда Ваня захлопнул крышку ноута. — Почему он именно тебе прислал это видео? Почему именно видео, а не позвонил? Зачем эти голливудские страсти?

Вопросы сыпались из меня сами собой, и я не пытался их сдержать, понимая: Ваня позвал меня не просто так. Что-то ему от меня нужно, и это я тоже планировал выяснить.

— Я в некотором роде самый скандальный журналист города, — хмыкнул не без самодовольства и всё-таки сделал глоток из своего бокала. — Ай, на такси уеду.

Махнул рукой и снова пригубил хмельной напиток.

— И что же ты, самый скандальный журналист города, пришёл ко мне? Ваял бы свою сенсацию, сделал всему городу сюрприз. Премию получил бы. Или что там у вас, у папарацци, принято. На повышение пошёл.

Я снова кивнул бармену, и очередная порция коньяка возникла передо мной. Ване больше не наливали, потому что мне он нужен трезвым, а о себе я мало волновался — слишком много мне нужно выпить, чтобы потерять контроль над собой.

— Арманд Сергеевич, — начал Ваня и замялся. Достал из сумки модную электронную сигарету, и через пару мгновений приторно пахнущий дыней пар окутал его облаком. — Вы не помните меня?

— А должен помнить?

Всё-таки не зря мне показалась знакомой его физиономия, но признаваться в этом не торопился. Иногда полезно прикинуться валенком, тогда люди легче идут на контакт. Ведь так приятно быть умнее и сообразительнее туповатого собеседника.

— Нет, конечно, не должны, — заметил с каким-то оттенком грусти, а я почему-то почувствовал себя сволочью.

— Так напомни, может быть, даже к груди прижму.

Ваня усмехнулся и сделал новую затяжку, а я чуть не чихнул, до того противным показался аромат пара.

— Только не говори, что ты мой потерянный сын. Могу не пережить такой радости.

Ваня мазнул по мне взглядом, вздохнул тяжело и всё-таки разродился откровением:

— Помните, очень давно, вы помогли мужчине, которому стало плохо? — Ваня подался вперёд, напряжённо вглядываясь в мои глаза, искал там ответов, стремясь быть узнанным. Я слушал его, складывая в голове факты, отсеивая лишнее. — Он в машине был, сердце прихватило. Помните? Тогда ещё лил дождь, началась гроза… а вы… вы остановились. Единственный!

Ваня изо всех сил старался достучаться до меня, а я напряг память, и то, давно забытое событие, всплыло на поверхность. Неужели?

— Ты мальчик из той машины, верно?

Ваня кивнул, но я и так уже во всех красках вспомнил и ту ночь, и огромные глаза парнишки лет десяти, который пытался как-то помочь своему отцу. Он не плакал, лишь ошалело смотрел по сторонам, пытаясь сделать хоть что-то. Но разве по силам ребёнку обмануть судьбу?

Не приведи меня судьба в ту ночь к их машине, его отец бы точно не справился. И мальчик бы не справился и, возможно, его судьба сложилась бы иначе.

Сколько лет прошло? Двадцать? Да, точно. Мне тогда едва исполнилось восемнадцать, и я рассекал по городу, весь из себя крутой, на разбитой девятке, на которую, между прочим, заработал сам. И пусть она была, в сущности, ржавым ведром, но я так гордился ею. И собой, что смог.

Тогда, несмотря ни на что, казалось, что жизнь удалась и в ней не случится больше ничего плохого. Увы, случилось, но со временем я научился с этим жить.

— Папа выжил только благодаря вам, — сказал Ваня очень пылко, а я уже ясно видел в его возмужавшем лице, поросшем густой бородой, того испуганного парнишку.

— Ладно, бросай, я сделал то, что должен был. Сделал то, что на моём месте сделал бы любой нормальный человек, потому не распыляйся.

Ваня кивнул, и что-то мелькнуло в его взгляде — грусть затаённая, но и решимость.

— Я помнил вас всю жизнь, и успехам вашим радовался, словно за близкого родственника, честно, — заявил Ваня, а я подумал, что он, несмотря на профессию, вполне возможно, неплохой парень. — И бабушка за вас всегда свечки в церкви ставила… за здравие ваше, молилась.

Что я мог на это сказать? “Спасибо ей за это”? Глупо как-то благодарить за чистые порывы души.

Верил ли я в Бога? Не очень, но почему-то от мысли, что незнакомая мне женщина, пусть так, но заботилась обо мне, защипало в носу.

— Я рад, что твой папа в итоге поправился.

— Он да… он и сейчас себя неплохо чувствует, хотя, конечно, возраст.

Я не знал, что на это сказать, потому промолчал. В сердце защемило, потому что в этот самый момент, на другом конце города, в отдельной палате лежал Дмитриевский, ставший для меня однажды чем-то большим, чем крёстный — ставший для меня практически отцом.

Я достал вторую сигарету, снова закурил, а пальцы почему-то дрожали. Чёрт его знает, старею, наверное.

— Теперь вы понимаете, почему я не хочу, чтобы этот материал попал в прессу? Я не хочу вам навредить.

Не знаю, виной тому несчастные свечки и молитвы, или мне просто суждено встречать в этой жизни хороших людей, но кто-то там, наверху, определённо следил за мной во все глаза.

Или я просто лох, и этот мальчик решил добить меня.

— В знак благодарности? — уточнил я, туша сигарету в больной белой пепельнице.

— Да. Но я согласился с ним встретиться, — сказал Ваня и огладил свою ухоженную бороду. — Потому что, если я ему откажу, он найдёт себе кого-то другого. Пусть я самый лучший в стране, но и кроме меня в этой профессии сплошные стервятники.

Сейчас Ваня казался таким открытым и трогательным, что хоть рыдай. Но я отлично понимал, что он не так прост, как кажется. Не захочешь, а руку оттяпает по плечо — хищник с лицом ангела.



Судьба подбросила мне шанс, определённо.

— Логично, стервятники среди вашей братии стаями кружатся, — кивнул я. От усталости и навалившихся проблем последних дней все мышцы выкручивало, и если бы не моя бессонница, точно вырубился бы прям здесь, за столиком. — Но признайся, тебе что-то ведь нужно от меня? Про благодарность я уже услышал, но есть же что-то ещё.

Я угадал, потому что Ваня весь подобрался, напрягся как-то, но молчал. Словно обдумывал свои дальнейшие слова, взвешивал их. Я не торопил его — мне важно было не спугнуть удачу.

— Я хочу эксклюзивное интервью ваше, откровенное… по мере возможности. “Один день из жизни Арманда Шахова”.

— Одна сенсация взамен другой? — усмехнулся я, представляя на миг, как Ваня будет таскаться за мной хвостом, записывая каждый шаг и задавая глупые вопросы.

— Мне кажется, это вполне неплохая альтернатива, — заметил Ваня, болтая в чашке остатки остывшего кофе. — Вы же у нас тёмная лошадка, а люди любят чувствовать себя сопричастными к жизни известных персон.