Черт побери, ведь были у него деньги. Целая пачка денег, двухмесячная зарплата, честно заработанная на прошлогодней стройке. Но как лезть через толпу, что говорить? Рожа швейцара сияла от наглости и сознания собственной власти.

– Всё, уходим!

И она ни слова не сказала, не возразила! Послушно ковыляла на своих каблуках в темноте по каменистой дорожке, не поспевая за Володиным широким шагом. Уже потом подумал, что надо было хоть за руку взять.

В общем, еще тот курорт! Хорошо хоть жилье смогли найти. Одна тетка сдавала отдельный дощатый домик в саду. Две кровати, тумбочка, вешалка на стене. Лучше не вспоминать, сколько она содрала за этот домик, но зато не видишь ни хозяев, ни других жильцов. Ночью было душно, пахло цветами и травой, прехорошенькая тихая Катька прижималась к нему так доверчиво и ласково. Уже казалось невозможным вернуть ее обратно в общежитие.

Все друзья вокруг были женаты, один даже успел развестись. Конечно, смущала разница в возрасте, Катька была совсем глупой девчонкой – гольфы, хвостики, стихи под подушкой, но казалось, что можно легко воспитать, отучить. Совсем про себя, немного стыдясь, Володя думал, что Катерина должна оценить свалившееся везение: муж – кандидат наук, отдельная квартира в Москве…

Да, квартира сразу потеряла вид, лучше не вспоминать! Конечно, того идеального порядка, что наводили родители, ждать не приходилось, но можно хотя бы не разбрасывать по всему дому тетрадки вперемешку с засохшими бутербродами? И замоченное белье не держать по три дня в ванной! Уж не говоря про безвкусные горелые котлеты, которые она, роняя слезы, жарила на забрызганной жиром плите.

А гитара! Еле-еле попадала по струнам, но все равно часами мусолила песни своей ненаглядной Вероники Долиной: «Не гаси меня, свечу, я еще гореть хочу». Странные, жалобные песни, ни для похода, ни для компании. «Хочешь, я выучусь жить, и мы будем жить-поживать». Да, хочу! Хочу нормальную веселую жену, чистый дом, ужин на столе. А не заплаканную растрепу с французским языком!

Но песни и беспорядок в доме еще полбеды, настоящие проблемы начались, когда Катька окончила университет и отправилась по распределению в районную школу. Все нормальные люди отбивались от школ, все стремились в НИИ, а эта педагогиня нашла свое призвание! Видите ли, будущее человечества зависит от правильного воспитания и обучения детей, и она не мыслит иной профессии. Сколько ни уговаривал, ни пытался привлечь сестру, Катька стояла на своем – она идет работать в школу, потому что больше всего на свете любит детей и всегда мечтала стать учительницей и многодетной мамой, вот!

Да, мамой, это отдельный вопрос. Сын Ванька родился ровно через год после свадьбы и сразу занял все Катькино время и внимание, а заодно и все пространство в квартире. Почему-то Володя не помнил, чтобы с ним в детстве так носились – прогулки, оздоровительное питание, физкультура, уроки музыки. В два года уроки музыки! Тут не замедлила явиться любимая теща и защебетала с ребенком по-французски! Кажется, она и знала-то всего несколько фраз, но повторяла и повторяла их на разные лады с утра до вечера. Откуда только набралась, скажите на милость?!

Нет, не стоило так сильно придираться. Катька после родов не растолстела, как его сестра или прочие знакомые женщины, а наоборот, сияла всеми прелестями – грудь, коленки, грива волос. На улице оглядывались! Все время хотелось обнять ее, потрогать, затащить в постель, но какая постель, если твоя жена намертво гасит свет, напяливает ночную рубашку до пят да еще каждые полчаса мчится качать мирно спящего ребенка. Тещино тургеневское воспитание! Кстати, сама теща, надо отдать ей должное, не слишком надоедала, приезжала редко и по вечерам, нарядив Ваньку в девчоночий чепчик собственной вязки, надолго отправлялась гулять. И маленький Иван, несмотря на усиленное Катино воспитание, рос нормальным спокойным пацаном, с упоением строил башни из кубиков, на уроках музыки жутко потешно маршировал, размахивая кулаком и упорно припадая на правую ногу. Жаль, родители не дождались такого спектакля.

На самом деле Володе в тот ужасный период было не до жены, тещи и прочих глупостей. Потому что внезапно умер Королев. И кафедру сразу решили подмять под себя люди из Отделения ядерной физики. Нет, официально это звучало – включить в состав. Прохоров, к которому перешло руководство кафедрой, и не думал сопротивляться. Наоборот, он явно рвался работать с НИИ ядерной физики, совсем другие масштабы. Что с того, что несколько лабораторий оказались не у дел, их спокойно решили передать в производство.

Именно этой волной и накрыло Володю. Практически сразу после получения старшего научного! А он-то, идиот, радовался, ждал должности завлаба, обещанной Королевым, и повышения зарплаты до четырехсот рублей. Теперь же, с переходом на военный завод, весь смысл университетской должности терялся! И тематика менялась, – оборонный завод, тупые разработки и расчеты, кажется, для баллистических ракет. Дождался своих ракет, космонавт-мечтатель! Хорошо еще, что речь шла о предприятии союзного подчинения, там практиковались высокие премии, так что в общей сложности можно было натянуть на триста-триста пятьдесят. Но все равно, вот так, в один момент вылететь из университета после десяти лет работы?! Просто выть хотелось! Неужели всем наплевать?

Что он мог сделать? Идти к начальству, требовать, доказывать? Смешно! От ядерной физики ждали новых тем и денег, что мог противопоставить какой-то с. н. с. Попов? Даже если он все годы честно продолжал разработки Королева?

Вдруг вспомнил Гамбург, пересуды на кафедре. Тогда тоже из их лаборатории убрали нескольких человек, в основном невыездных, то есть евреев, но это казалось понятным и даже разумным. Тем более евреи тут же отвалили в Америку и прекрасно устроились в тамошних университетах. Сашка Гольдберг, которого в 75-м не допустили к защите, уже полного профессора успел получить. А Володя теперь до самой смерти будет трубить на заводе, как и его родители! Зато при выходе на пенсию есть шанс обрести еще один чайный сервиз. Какая ужасная невезуха, твою мать!

Между тем приближалось лето, и Катерина принялась переживать про дачу. Как можно держать ребенка в городе, без воздуха, без витаминов! Володе не хотелось рассказывать, что у него неприятности, что еще не знает, какая будет зарплата, что снимать дачу в такой ситуации неразумно. Про родительские сберкнижки решил вовсе умолчать, неизвестно, что еще может случиться! И опять пожалел, что не осталось родни в деревне, отец в последние годы любил вспоминать собственное детство – речку, рыбалку, грибы. Многие знакомые вокруг уезжали в отпуск к сельским родственникам. И тут он сообразил, что у Катьки как раз есть бабушка в деревне! Сама сто раз рассказывала, помнится, еще удивился непривычному названию – Княжпогост. В тот же день поехал на вокзал за билетами. Не слишком радостная перспектива, но хоть новые места посмотреть. Там, по идее, грибные и ягодные районы, и речка есть наверняка.

Нет, давно Володя не чувствовал себя таким идиотом! Не зря Катерина мялась, не слишком стремилась ехать, пыталась что-то рассказать про бабушкину инвалидность. Оказалось, его прекрасная светская теща, любительница французского – дочка школьной уборщицы! Причем сама бабуля живет в какой-то жуткой глухомани, в маленькой комнате при школе, без минимальных удобств. Приехали! Правда, у Катиной матери была небольшая отдельная квартирка в Архангельске, но какой смысл приезжать из города в город?!