Розамунда резко обернулась от окна, в которое уставилась, лелея глупую надежду увидеть спасенного Бренда.

— Конечно, надо. — И тут она наконец уловила отчаяние в голосе кузины. — Почему? Что случилось?

— Маркиз пустился на розыски своего брата, он привел сюда целую армию. Собирайся быстрее! Уехав из гостиницы, мы сразу же смоем грим, и он нас никогда не найдет.

Диана швырнула на кровать ворох одежды — костюм горничной, в котором она была до этого, — и начала судорожно срывать с себя нищенское тряпье.

— Это что, очередная маскировка? — поинтересовалась Розамунда, помогая ей снять ситцевый фартук, грязную блузку и мешковатую коричневую юбку.

— Это, — отозвалась уже раздетая Диана, — лучшее, что я смогла найти после того, как тебя вырвало прямо на меня.

— Ох, Дина, прости! Подруга тотчас улыбнулась:

— Ничего, ты не виновата. К тому же должна признать, мне было любопытно немного побыть женщиной с самого дна. — Она застегнула белоснежную блузку, завязала кружева голубой юбки и, надев коричневый жилет, зашнуровала его спереди. — Когда я примерила у Далей этот костюм, мне и в голову не могло прийти, что однажды он покажется мне таким нарядным. Ну ладно, давай укладывать вещи.

Розамунда с изумлением смотрела, как ее обычно невозмутимая кузина мечется по комнате, собирая свои пожитки.

— Да, конечно, нам надо ехать, — проговорила она, — но маркиз никогда нас не заподозрит, Диана.

И все-таки ее тревожила мысль об отправленной записке. Сейчас было не самое удачное время для признаний, тем более что Розамунда тоже хотела побыстрее уехать из Терека. Она помогла кузине уложить саквояж.

— Этот человек подозревает каждого, — сказала Диана, потом схватила что-то с пустой каминной решетки. Клочки бумаги?

— Диана, что ты затеяла? — еще сильнее забеспокоилась Розамунда.

Диана вздрогнула, но тут в душе ее всколыхнулись воспоминания пятнадцатилетней давности, и она, воинственно вскинув голову, показала своей подруге то, что держала в руке, — ее фамильный герб, оторванный с листа бумаги.

— Я написала маркизу записку, в которой сообщила, " где искать лорда Бренда. Было бы несправедливо…

— Что?! Ты отдала записку ему прямо в руки?

— Разумеется, нет! Я сделала по-хитрому, потом все объясню. Но записка все-таки попадет к нему окольными путями. Только что я видела его с двумя армейскими офицерами и велела закладывать карету. Добраться до дома мы, конечно, сегодня не успеем, но нам надо хотя бы уехать из этой гостиницы.

— Да уж, — пролепетала Розамунда, чувствуя, как все летит кувырком. — Я тоже только что отослала ему записку.

— Что?!

Розамунда быстро поведала кузине свой план, и они вместе осмотрели комнату, проверяя, не осталось ли какой-нибудь улики — пуговицы или нитки. Между делом Диана стала путанно рассказывать про конюхов и лондонский дилижанс. Насколько поняла Розамунда, ее кузина бросила письмо на конном дворе, когда дилижанс отъехал, при этом она по крайней мере один раз столкнулась нос к носу с лордом Ротгаром.

— Ох, Диана! — воскликнула Розамунда, в последний раз оглядывая комнату. — Как же не вовремя явился сюда этот дьявол-маркиз! Только взглянув на него, я почувствовала, что он способен выведать все мои тайны.

— Вот именно дьявол, — согласилась Диана, осматривая кровать со всех сторон.

Розамунда подняла с пола саквояж.

— Пошли. Хоть он и дьявол, но вряд ли придет сюда и станет обыскивать комнату!

Диана тем временем, уже лежа на животе, шарила под кроватью.

— А что, с него станется. Я видела, с каким пристрастием он расспрашивал гостиничных слуг, выискивая хоть малейшую зацепку. Маркиз объявил, что заплатит серебром за любую новость о брате. Да слуги будут пол языком лизать! Ага, есть!

— Что там?

Диана поднялась, победно зажав в пальцах монету.

— Шиллинг! — Напряжение явно сказалось на ее рассудке.

— Пойдем, пока ты окончательно не спятила.

Диана отобрала у нее саквояж.

— Не забывай, что я — твоя горничная.

Розамунда поспешно сбросила с себя личину испуганной Рози Овертон и влезла в шкуру леди Гиллсет. Вооружившись таким образом, она торопливо вышла из комнаты и спустилась в вестибюль. Расплачиваясь с владельцем гостиницы и передавая багаж слугам, Розамунда невольно мечтала о том, чтобы двери вдруг распахнулись и в гостиницу внесли Бренда. Конечно, было рискованно попадаться ему на глаза, но ради него она готова была пожертвовать своей безопасностью.

Нет! Тайну следует сохранить. Две записки уже шли к маркизу окольными путями, и Розамунда не сомневалась, что, получив их, он сразу же примет меры — должным образом позаботится о своем брате.

Однако она и думать не думала, что столкнется с ним при выходе.

— Леди Ричардсон, — сказал Ротгар с изящным поклоном. — Рад видеть вас в добром здравии.

Призвав на помощь невозмутимую леди Гиллсет, Роза протянула руку и впервые обрадовалась, что ее пальцы унизаны нелепыми перстнями Дианы.

— Мне гораздо лучше, лорд Ротгар. Спасибо за вашу доброту.

Она исподтишка окинула его любопытным взглядом уже незамутненных глаз. Симпатичный джентльмен в обычном летнем костюме — ничего пугающего. И в то же время в нем угадывалось нечто такое, с чем ей еще не доводилось иметь дело в своем замкнутом мирке.

— Но разумно ли так поздно отправляться в дорогу? — спросил он, обдав ее щеку своим дыханием. — Уже четвертый час.

Внутри у Розамунды все сжалось. Случайно или нет, но он загородил ей дорогу к двери. Неужели знает? Нет, не может быть!

— Мы собирались сегодня вечером прибыть в Йорк, милорд, — сказала она, старательно подражая развязным манерам воображаемой леди Гиллсет. — Если дорога не подведет, мы успеем. Надеюсь, грузовой экипаж с нашими вещами уже ждет нас там. У меня ужасно мятое платье.

Он все еще держал ее за руку, и она не знала, как бы половчее избавиться от этого пожатия.

— Даме, да и джентльмену, и впрямь очень неудобно путешествовать без смены одежды.

— Я вижу, вы меня понимаете, милорд, — протянула она скучающим тоном. — Конечно, в дорогу следует одеваться попроще, но нельзя же все время носить одно и то же мрачное платье!

— Такой красавице, как вы, леди Ричардсон, не стоит забивать себе голову чепухой.

Боже правый, он что, с ней заигрывает? Розамунда тотчас высвободила свою руку из его руки и слегка отступила назад, надеясь, что он не заметил ее испуга.

— Не такая уж это чепуха, милорд, иначе мы все ходили бы голыми.