А н д р е й. Играет?! Мне тоже захотелось!.. Вот почему я там.

А л е к с а н д р а. Значит, если бы Илюшка был у меня…

А н д р е й. Теперь это уже ничего не значит.

А л е к с а н д р а. Вот как?

А н д р е й. Да.

Александра хочет сказать что-то еще, еле сдерживает слезы обиды, скрывается за дверью. Из передней тихо входит  К у з я. Смотрит на часы, затем на укрытый шалью репродуктор, безнадежно машет рукой и намеревается идти обратно.

Кузьма Егорович! Куда же ты?

К у з я. Да все равно… и сегодня зарядки не будет.

А н д р е й. Подожди. Иди сюда… Садись. Ты куришь, нет?

К у з я. Нет. То есть да, иногда. Не по-настоящему, а так…

А н д р е й. Жаль. Ну хоть расскажи что-нибудь… про Калитиных, например. Как они тут?

К у з я. Да вы же все про них знаете.

А н д р е й. Знал. А потом оказалось… Давно ведь не был.

К у з я. Про Семена Петровича?

А н д р е й. Про всех.

К у з я. Ну… Семен Петрович мастером на электровозном заводе работает. А еще он председатель цехкома. Боевой! Его на заводе в шутку, вроде как партизанского командира, товарищем Ка называют.

А н д р е й. Так…

К у з я. Про бабу Милю?.. Тоже боевая. В общем, она хорошая баба… баба Миля, я хотел сказать!.. Только все-таки консерватор.

А н д р е й. Баба Миля?.. Почему это?

К у з я. Считает, что чай из самовара лучше, чем из электрического чайника, и до сих пор раздувает этот свой самовар… голенищем от сапога! Представляете?!

А н д р е й. Да!..

К у з я. Про Лукрецию Теодоровну? Не калитинская она…

А н д р е й. Знаю. Работает администратором в местной филармонии, возит какую-то концертную бригаду.

К у з я. Да. По графику и… налево!

А н д р е й. А Шура с нею ездит, выступает.

К у з я. Да.

А н д р е й. А скажи мне, Кузя… Ничего, что я тебя так?.. А ты меня зови Андреем. Идет?

К у з я. Гм… Идет.

А н д р е й. Так вот скажи мне, Кузя… Кто тебе больше правится — Шура или Галинка?

К у з я. Что?.. Товарищ старший лейтенант…

А н д р е й. Андрей, просто Андрей!

К у з я. Товарищ Андрей…

А н д р е й. Ну хотя бы так…

К у з я. Видите ли… (Не знает, что и как сказать, чтобы не обидеть собеседника.)

А н д р е й. Пока не вижу.

К у з я (решает слукавить). Ну какое может быть сравнение!.. Шура, то есть, я хотел сказать, Александра Семеновна, — это да, а Галинка…

А н д р е й (удивленно). Да?!

К у з я. Да-а!.. У нее же — внешность!

А н д р е й. Гм… Ничего ты, Кузя, в этом, оказывается, не понимаешь. Дело разве во внешности? Да и по внешности — чем же Галинка хуже?

К у з я (радостно). Да?!

А н д р е й. Да-а!..

К у з я (скребет в затылке). Видите ли… Вообще мне Галинка нравится больше, но я подумал…

А н д р е й. И тут же, на ходу, перерешил?! Легко же ты, брат, меняешь свои симпатии.

К у з я (уязвленно). Кто из нас!..

А н д р е й. Не будем спорить… Человек красив, Кузя, не лицом и фигурой, а прежде всего своими поступками, верно? А если взять в данном случае Илюшку…

К у з я. Как — взять? Еще взять?! Его ведь уже взяли — Галочка, баба Миля и я… И мы с Галочкой решили: в первую очередь, с самого раннего детства, его надо правильно воспитать физически. Это — ежедневная регулярная зарядка, экскурсия за город на мотоцикле, купанье в реке в любую погоду…

А н д р е й. Подожди, Кузя…

К у з я. Почему? Это не противоречит, ничему не противоречит…

А н д р е й. Подожди, говорю! Вы взяли — Галинка, баба Миля и ты?

К у з я. Да.

А н д р е й. Каким же образом? Где и как?

К у з я. В Светлановском роддоме. Очень просто. Галинка предъявила паспорт, баба Миля подтвердила, что действительно…

А н д р е й. Какой паспорт?

К у з я. Шуры… Александры Семеновны, я хотел сказать… Это же ее Илюшка.

А н д р е й. Она его раньше Галинки взяла?

К у з я. Она его раньше нас всех… это самое… родила.

А н д р е й (потрясен). Что-о?!

К у з я (чувствуя, что сообщил Андрею, по-видимому, что-то лишнее). Товарищ старший… товарищ Андрей… я лучше пойду. Я уже опаздываю…

А н д р е й. Стой!.. Вот что… Я сегодня уезжаю. И нужен мне букет цветов. Большой букет белых роз!.. Знаешь, что означают белые розы?

К у з я. Нет. Но…

А н д р е й. Они означают глубокое, чистое, нежное чувство.

К у з я. Откуда это известно?

А н д р е й. Еще из античной литературы, из древнейших манускриптов.

К у з я. Ну что ж, достать можно. У нас и в фирменном магазине и на рынке цветы продают. Александре Семеновне букет, да?

А н д р е й. Почему ей?

К у з я. А кому же?

А н д р е й. Галинке.

К у з я (встает). Что-о?!

А н д р е й. Добудем, а? Большой и красивый!

К у з я. М-м… Не знаю.

А н д р е й. Почему не знаешь?.. Деньги вот, держи.

К у з я. Не в деньгах дело, товарищ старший… Андрей. Деньги и у меня есть…

А н д р е й. А в чем дело?

К у з я (сквозь слезы). Не знаю!.. (Резко поворачивается и убегает.)

А н д р е й (растерянно). Кузя!.. Кузьма Егорович!.. (Бежит за ним.)

Входит  Л я л и н а  и стучит в дверь комнаты Калитина.

Л я л и н а. Семен! Ты еще дома? Выйди, пожалуйста.

К а л и т и н (на пороге двери). В чем дело?

Л я л и н а. Мне нужно с тобой поговорить.

К а л и т и н. А мне некогда…

Л я л и н а. И все-таки поговорим… Твой Андрей на поверку оказался мелким лгунишкой: никакой он не космонавт и даже не испытатель, и не в Москве, а где-то в Азии.

К а л и т и н (с досадой). А-а!.. К чему ты все это?

Л я л и н а. К тому, что у Шуретты от слез уже распухло лицо. Она так надеялась!.. И я решила как можно скорее увезти ее отсюда. Мы уезжаем в Сочи. Шуретте надо отдохнуть, мне тоже… Кроме того, сейчас, в разгар концертного сезона, мы сможем пристроиться там к какой-нибудь бригаде и неплохо заработать. Это я беру на себя.

К а л и т и н. Подожди, не так быстро… А парнишка как же?

Л я л и н а. Какой парнишка?.. А-а… Но, Семен…

К а л и т и н. Ты что, опять за свое, Лукерья?!

Л я л и н а. Я все предусмотрела: пусть он побудет пока здесь, у Галины. Ей ведь нравится с ним возиться. А кроме того, зачем же у нас эта нянька Маланька? Должна же она как-то отрабатывать хлеб, который ест у нас…

К а л и т и н. Стой! Замолчи!.. Ответь мне, пожалуйста, ты где живешь?

Л я л и н а. Как это — где? Здесь. Я здесь прописана.

К а л и т и н. Прописана здесь. А где живешь, спрашиваю! Где? Когда? С кем?!

Л я л и н а (пожимает плечами). Ты задаешь какие-то странные вопросы.

К а л и т и н. Нет, не странные! Люди вокруг тебя машины и станки, дома, целые города… коммунизм строят! А ты… А ты что строишь, вернее, выстраиваешь?!

Л я л и н а. Я?.. Гм… И я на своем участке, по мере сил… Мы поговорим с тобой, Семен, об этом в другой раз. Сейчас нам некогда. Мы должны быстро собраться и ехать.

К а л и т и н (взрывается). Вам некогда?! Ну и катитесь! С попутным! На все четыре! Скатертью!..

Лялина машет на него рукой и уходит к себе. Калитин подходит к столу и молча с сердцем бьет по нему кулаком.

Входит  Г а л и н а  с