Еще один начал пилить трос об острые камни. Я вытащил меч и проткнул им существо, провернув лезвие в надежде, что сталь убьет его. Ифрит взвыл от боли или гнева. Я попытался срубить ему голову, но тот, мерзко кудахтая, отпорхнул подальше, и теперь уж его было не достать.

Думай, Элиас! Если рэйфы-ассасины имели слабое место, то ифриты тоже должны. Я помнил, что мама Рила рассказывала о них истории. Но я, черт побери, не мог ни одной вспомнить в точности.

– Аххх! – Руки Элен оторвались от меня, теперь она держалась только ногами. Ифриты завыли и удвоили свои усилия, пытаясь сбросить ее. Роуэн обхватил руками лицо Элен и, сжимая, вдохнул в нее потусторонний золотой свет.

– Моя! – произнес ифрит. – Моя, моя, моя.

Трос почти перетерся. Из раны на бедре лилась кровь. Ифрит оторвал Элен, и в этот момент я заметил в скале грот и тропку, по которой из него можно спуститься к пустыне. В памяти возникло лицо мамы Рилы, освещенное бликами костра. Она пела:

«Ветра, ветра ифрит, стальная булавка тебя победит.

Моря, моря ифрит, от костра он прочь убежит.

Ифрит, ифрит песка, с песней песня твоя коротка».

Я подбросил меч вверх, в существо, перетирающее трос, затем качнулся вперед, выдернув Элен из цепких лап тварей, и втолкнул ее в грот, не замечая криков удивления и гнева, не замечая рук, раздирающих мне спину.

– Пой, Эл! Пой!

Она открыла рот и начала кричать или петь – я уже не слышал, потому что веревка наконец поддалась. Я начал падать, и бледное лицо Элен растаяло надо мной. Затем мир стал тихим и белым, и больше я ничего не чувствовал.

Я вышла из кухни, все еще не в себе после слов Кухарки, и встретила Иззи. Она передала мне бумаги – указания для Телумана.

– Я предложила сама отнести их, – сказала Иззи. – Но она… ей не понравилась эта идея.

Пока я шла через Серру к кузнице Телумана, никто не обращал на меня внимания. Никто не видел кровоточащую букву К под плащом. Я еле волочила ноги, но замечала, что, видимо, не мне одной доставалось. У некоторых рабов-книжников виднелись синяки, у других – следы плетей. Третьи передвигались, сгорбившись и хромая, словно у них болели все внутренности.

Я прошла мимо большой стеклянной витрины в Квартале патрициев и остановилась на миг, пораженная собственным отражением. На меня смотрело затравленное существо с ввалившимися глазами. Кожа лоснилась от пота, что струился ручьем отчасти из-за жары, отчасти из-за лихорадки. Платье липло к телу, юбка сбилась и запуталась вокруг ног.

Это для Дарина. Я продолжала идти. Как бы ты ни страдала, ему еще хуже.

Когда я подошла к Оружейному кварталу, то невольно замедлила шаги, вспомнив слова Коменданта, брошенные прошлой ночью: «Тебе повезло, что мне нужен меч Телумана, девочка. Тебе повезло, что он положил на тебя глаз». Я немного помедлила перед дверью кузницы, не решаясь войти. Телуман вряд ли захочет подходить ко мне, когда моя кожа цвета сыворотки и я вся истекаю потом.

В магазине было так же тихо, как и в прошлый раз, но кузнец оказался на месте. Я знала это. Перед тем как открыть дверь, я слышала шорох его шагов, затем Телуман появился из боковой комнаты. Он лишь взглянул на меня и сразу исчез. Через несколько секунд вернулся со стулом и стаканом холодной воды.

Я опустилась на стул и жадно выпила воду, даже не задумавшись, не отравлена ли она. В кузнице было прохладно, вода и вовсе показалось ледяной, отчего лихорадка ненадолго утихла.

Затем Спиро Телуман прошел мимо меня к двери и запер ее. Я медленно встала, протянула ему стакан, словно это могло быть сделкой: в обмен на стакан он откроет дверь и выпустит меня, не причинив боли. Спиро взял его, и я тут же пожалела об этом. Лучше бы разбила, осколок мог бы послужить мне оружием.

Он заглянул в стакан.

– Кого ты видела, когда приходили гули?

Этот вопрос прозвучал так неожиданно, что я честно выпалила:

– Я видела брата.

Кузнец долго всматривался в мое лицо, нахмурив брови, будто раздумывая над каким-то решением.

– Значит, ты его сестра, – произнес он. – Лайя. Дарин часто о тебе рассказывал.

– Он… он рассказывал… – Почему Дарин говорил обо мне с этим человеком? Почему он вообще с ним говорил?

– Так странно… – Телуман облокотился о прилавок. – Империя годами пыталась навязать мне учеников, но я не взял ни одного, пока не поймал Дарина, когда тот шпионил за мной.

Ставни в верхнем ряду окон были открыты, и оттуда просматривался заваленный хламом балкон в здании напротив.

– Стащил его вниз. Думал, сдам наемникам. А потом увидел его альбом.

Кузнец покачал головой. Объяснения тут излишни. Дарин вкладывал столько жизни в свои рисунки, что казалось, когда ты до них дотрагиваешься, ты просто можешь взять их со страницы.

– Он не просто рисовал мою кузницу. Он рисовал оружие. Такие вещи, которые я видел лишь в мечтах. Я предложил ему место ученика и думал, что он сбежит, что я никогда его снова не увижу.

– Но он не сбежал, – прошептала я. – Он бы никогда не сбежал. Только не Дарин.

– Да, он пришел в кузницу, огляделся. Любопытный такой. Но он не боялся. Я никогда не видел в твоем брате страха. Хотя и чувствовал его – я уверен в этом. Он никогда не думал о том, что что-то может пойти не так. Он думал только о том, как сделать, чтобы все получилось хорошо.

– Империя решила, что он примкнул к Ополчению, – сказала я. – Все это время он работал на меченосцев? Но если это правда, почему же он все еще в тюрьме? Почему вы не вызволили его?

– Думаешь, Империя позволила бы книжнику узнать их секреты? Он не работал на Империю. Он работал на меня. А мои пути с Империей разошлись давным-давно. Я достаточно на них потрудился, чтобы избавить себя от них. Да и делал-то в основном доспехи. Я не создал ни одного истинного телуманского меча за семь лет, пока не пришел Дарин.

– Но… в его альбоме были рисунки мечей…

– Этот проклятый альбом, – фыркнул Спиро. – Я говорил, чтобы он держал его здесь, но он не слушал. Сейчас он у Империи, и назад его не вернуть.

– Он писал в нем формулы, – сказала я. – Инструкции. То… то, что он не должен знать…

– Он был моим учеником. Я учил его делать оружие. Чудесное оружие. Телуманское оружие. Но не для Империи.

Я нервно сглотнула, когда смысл этих слов дошел до меня. Восстания книжников могли быть сколь угодно продуманными и хорошо организованными – не важно, потому что все равно они заканчивались битвой стали против стали, а в ней меченосцам не было равных.

– Вы хотели, чтобы он делал оружие для книжников? – Это было бы предательством с его стороны. Когда Спиро кивнул, я ему не поверила. Это уловка. Телуман что-то задумал, как и Витуриус. И задумал вместе с Комендантом, чтобы проверить мою преданность. Если вы в самом деле работали с моим братом, кто-то должен был это видеть. Здесь ведь работают и другие люди. Рабы, помощники…