Но один случай меня просто озадачил. Ко мне пришел кентавр, назвался Амби-Гусом и пожаловался на раздвоение личности. Он утверждал, что его так и тянет разорваться пополам. Я осмотрел его и никаких отклонений не нашел. Но Ответ необходимо было дать; я весьма заботился о своей репутации. И мне пришло в голову, что недуг кентавра – сродни нервным расстройствам, которыми издавна славится Мандения.

Мандения... Действуя по наитию, я привел Амби-Гуса к границе и с помощью заклинания провел сквозь Щит. Стоило кентавру оказаться вне магического влияния Ксанта, как он тут же распался на две составляющие: конскую и человеческую. Выяснилось, что таков его талант – раздваиваться при отсутствии магии.

К сожалению, эта способность поставила его перед выбором: или оставаться в Ксанте одной личностью, или в Мандении двумя. В течение года службы он ломал голову над этим вопросом.

Другой случай был тоже довольно интересен. Ко мне заявился не кто-нибудь, а сам Сивый Мерин, повелитель ночного бреда. Прибыл он, естественно, во сне, минуя все мои препятствия. Вопрос его был законным: какие бредовые видения насылать на авторов, которые наяву сами пишут всякий бред? Потрясти их ничем невозможно, потому что они и не к такому привыкли. Как быть?

Мне пришлось изрядно попотеть во сне, потому что весь наш разговор был бредом Сивого Мерина. Но в конце концов я предложил ему следующее средство: насылать на виновных писателей видения, не отличающиеся ничем от действительности. Допустим, входит писатель во сне в свой собственный кабинет и видит, что на его рукописи разлегся косой и жирный Красный Крест. Не тот леденящий душу Красный Крест, что рисуется кровью на стенах в многочисленных бредовых сочинениях (этим писателя не проймешь), а просто крест, поставленный красным карандашом. И начертал его не какой-нибудь зловещий призрак, а человек по имени Ред Актор. Писатель приходит в ужас и начинает тихонько сгонять Красный Крест с рукописи. Крест шевелится и переползает на самого писателя. Тот кричит и просыпается в холодном поту.

Сивый Мерин остался доволен. Он сказал, что после такого сновидения многие авторы вообще прекратят писать кошмарные истории, дискредитирующие ночной бред своей очевидной бездарностью. Расплатился он со мной тоже оригинально: заверив, что ночные кошмары посещать меня больше не будут. С тех пор я сплю спокойно.

Так, все той же ленивой трусцой, пробежали еще семь лет. А потом историю Ксанта начали писать Музы Парнаса, и жизнь моя стала адски запутанной.

Мирная жизнь кончилась с появлением внешне заурядного молодого человека лет двадцати пяти. Он пришел к замку, каким-то образом одолев... э... одолев труднопроходимый район Ксанта и избежав многих опасностей. Несомненно, у него был Вопрос, а я тогда, честно говоря, не хотел, чтобы меня беспокоили.

Но парень был настойчив. Он переплыл ров на гиппокампусе, не испугавшись свирепого конедельфина и сумев не вылететь из седла. Конечно, гиппокампус не очень-то и старался его сбросить, и, окажись седок в воде, конедельфин, пощелкав для острастки пастью, позволил бы ему доплыть до берега и спастись бегством. Но парень-то ничего этого не знал! Стало быть, хладнокровен.

Затем он исследовал огромную входную дверь и, сумев открыть в ней тайную дверцу, пролез через нее в замок. Дверцу смастерил искусный в таких делах Амби-Гус, и найти ее было непросто. Тем не менее парень справился с ней в два счета. Стало быть, сообразителен.

В конце концов он встретил мантикору – создание размером с лошадь, но обладающее человеческой головой, львиным туловищем, драконьими крыльями и скорпионьим хвостом. Несомненно, на свет оно появилось в результате разнузданной вакханалии у любовного источника! Чудовище отрабатывало Ответ на свой Вопрос: может ли существо, лишь частично являющееся человеком, иметь душу? Я ответил мантикоре, что лишь обладающий душой, может задать себе этот вопрос. Удовлетворенная столь ясным Ответом, она служила у меня год, но с условием: пришельцев пугать, но не калечить. Однако парень не оробел и нашел способ обмануть чудовище. Стало быть, храбр.

Ну, теперь я и сам хотел бы знать, чего ему надо. Я заглянул в Книгу Ответов, но там была такая путаница в сносках, что я закрыл ее, так ничего и не выяснив. Все это мне не нравилось. Уж больно простоватым выглядел этот парень и слишком уж он был похож на деревенских оболтусов, которым вдруг понадобилось приворотное зелье.

Невежа дернул за шнур колокола. ДОНГ-ДОНГ, ДОНГ-ДОНГ! Как будто я не спускался уже по лестнице! И я так и не выяснил, как его зовут! Хорош Волшебник Информации – не смог разобраться в собственных сносках!

– Кто, позволю полюбопытствовать, звонит? – осведомился я.

– Бинк из Северной Деревни.

Ха! Имя и происхождение – единым духом. Звучит, правда, и то, и другое не слишком возвышенно, но трудно, согласитесь, ожидать, чтобы этого увальня звали Артур, Роланд или Шарлемань. Но я был раздражен и сделал вид, что не расслышал.

– Кто?

– Бинк! – сказал он, тоже раздражаясь. – Б-И-Н-К.

Я взглянул на него повнимательней. Отвратительно здоровый молодой человек. Собственно, я тоже на здоровье не жаловался, но меня несколько сгорбили годы, и я никогда не был таким высоким и плечистым.

– Что, позволю полюбопытствовать, хочет от меня твой хозяин Бинк? – осведомился я, продолжая уязвлять деревенщину.

Он объяснил мне, что Бинк – это он сам, а пришел сюда – узнать, есть ли у него магический талант. Готов за это отслужить год.

– Грабеж, но мне некуда деваться, – сообщил он по секрету, еще не понимая, с кем он разговаривает; надо полагать, он принял меня за слугу. – Твой хозяин дерет с нас три шкуры.

Это уже было забавно. И я решил поразвлекаться еще немного.

– Волшебник сейчас занят. Не смог бы ты прийти завтра?

– Завтра?! – взвился он, и у меня даже на сердце потеплело. – Хочет старый грабитель заняться моим делом или не хочет?

Дразнить его дальше не стоило; я отвел его в кабинет и сел за стол.

– Почему ты решил, что твоя служба так необходима бессовестному старому грабителю?

Я с удовольствием наблюдал, как понимание медленно просачивается в его тупую голову. Наконец-то он уразумел, с кем говорит. Вид у него теперь был совершенно потерянный.

– Я сильный, – сказал он наконец. – Я могу работать.

Я не смог удержаться, чтобы не подпустить напоследок еще одну колкость.

– У тебя, без сомнения, аппетит непомерный. И потрачу я больше, чем на тебе заработаю. – В этом я не сомневался, но было бы забавно держать в замке для потехи такую вот дубину.

Он лишь пожал плечами. По крайней мере, ему хватало ума осознать степень своего ничтожества.

– Ты грамотен?

– Немного, – с сомнением сказал он.

А с виду не скажешь. Ладно. Значит, наверняка будет совать нос в мои драгоценные тома.