litbaza книги онлайнВоенныеПрохоровка. Без грифа секретности - Лев Николаевич Лопуховский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 ... 164
Перейти на страницу:
3 штурмовых орудия){193}.

Примерно такое же положение было и в 3-м тк. Например, к исходу 10 июля в результате двухдневных ожесточенных боев в районе Мелихово в 6-й тд из 107 танков в строю осталось 47. Но безвозвратные потери в период 4—10 июля в 7-й и 19-й тд составили всего 10 и 3 танка соответственно.

В связи с большими потерями и отставанием группы «Кемпф», а также упорным сопротивлением русских и их активными действиями на флангах у командования ГА «Юг» возникли колебания по поводу дальнейшего использования сил.

Фельдмаршал Манштейн заслушивает доклад об обстановке в полосе 4-й ТА, июль 1943 г.

В 10.00 11 июля при обсуждении создавшейся обстановки в районе ст. Долбино (14 км юго-западнее Белгорода) на совещании Манштейн задал вопрос генералу Кемпфу:

— Сможет ли 3-й тк продолжить наступление в северном направлении или же придется повернуть на юг 4-ю ТА?

Кемпф ответил, что это будет известно, как только будет взята возвышенность к востоку от Сабынино (6 км восточнее ст. Гостищево. Речь идет о возвышенности в районе Шляхово. — Л.Л.) — этим вечером, не ранее.

Начальник штаба 4-й ТА предложил как можно скорее высвободить дивизию «ВГ» и переместить ее в район Пересыпь на р. Псёл (5 км западнее Веселый, то есть западнее дивизии «МГ». — Л.Л.), чтобы дивизия смогла начать наступление 13 июля. Но прежде дивизия должна будет атаковать 6-й тк и заставить его отойти. На предложение Манштейна о повороте 2-го тк СС на юг он ответил:

— Было бы хорошо, если бы 2-й тк СС сохранил направление движения на северо-восток, потому что все остальное ранее было задумано вокруг этого (выделено мною. — Л.Л.). Было бы лучше использовать для атаки в южном направлении 24-й тк{194}.

Знаменательное совещание. Повернуть 4-ю танковую армию или даже только один танковый корпус СС на юг — навстречу АГ «Кемпф» — означало отказ, хотя бы и временно, от развития наступления на север. Это свидетельствует о серьезных сомнениях Манштейна в благополучном исходе операции. Но предложением о повороте армии Гота или ее части на юг он скорее всего просто хотел показать генералу Кемпфу, что от него зависит конечный успех операции, побудив того к более активным действиям.

А причины для колебаний были. Общая обстановка на Курской дуге начала меняться в пользу советских войск. Наступление ударной группировки ГА «Центр», вклинившейся в оборону Центрального фронта на глубину 10–12 км, было практически остановлено. Воронежский фронт был усилен двумя армиями. К утру 11 июля на тыловом рубеже начали развертываться соединения 5-й гв. армии.

Рассказывает ее командующий генерал-лейтенант А.С. Жадов:

«10 июля в районе КП армии я встретил представителя Ставки Верховного Главнокомандования Маршала Советского Союза А.М. Василевского. Это была моя первая встреча с Александром Михайловичем. Я доложил ему о состоянии армии и о полученной задаче. Александр Михайлович был очень озабочен. Он сказал мне:

— Обстановка в полосе 6-й гвардейской и 1-й танковой армий очень сложная. Противник рвется на Обоянь. Хотя наши войска и остановили его продвижение, но не исключена возможность, что он перегруппирует свои главные силы, попытается нанести удар на Прохоровку и далее повернуть на север, чтобы обойти Обоянь с востока. Поэтому нужно быстрее выйти на указанный рубеж, организовать оборону и не допустить прорыва противника за реку Псёл»{195}.

Согласно приказу генерала Жадова, 32-й гв. ск (13-я и 66-я гв. сд и 6-я гв. вдд) к утру 11 июля должен был занять оборону по р. Псёл на участке Обоянь, Ольховатка, 33-й гв. ск (95-я, 97-я гв. сд и 9-я гв. вдд) — на рубеже Семеновка, Веселый, южная окраина Прохоровки. К этому времени назначенные участки обороны были заняты соединениями 5-й гв. танковой армии. Однако Ротмистров отвел свои соединения с занимаемого рубежа, не поставив в известность Жадова. Поэтому смена войск прошла неорганизованно.

Участник боев под Прохоровкой Г.А. Олейников приводит краткий пересказ разговора по телеграфу командующего фронтом с П.А. Ротмистровым:

«Ватутин:

— Доложите, какая у Вас обстановка? Где Ваши части? Увязана ли работа с Жадовым?

Ротмистров докладывает обстановку, в частности и об отводе танковых бригад.

Ватутин:

— Первое — обращаю Ваше внимание на неточное выполнение приказов и допущенное Вами самоволие. <…> Считаю неразумным с Вашей стороны производить отвод в дневное время на виду у противника.

Ротмистров докладывает, почему так произошло.

Ватутин:

— Советую Вам после получения приказа не заниматься дискуссиями, а приказы принимать к точному выполнению. <…> Ваши действия за последние два дня явно неудовлетворительные. <…> На первый случай предупреждаю Вас»{196}.

Можно понять командующего танковой армией: он стремился отвести свои соединения в глубину обороны, чтобы сохранить для них свободу маневра. Ведь уже было принято принципиальное решение на проведение контрудара. Оставалось выбрать направление и рубеж ввода армии в сражение. На утро 11 июля была запланирована рекогносцировка в районе Шахово с командирами корпусов. Однако это не может служить оправданием нежелания согласовывать важные вопросы взаимодействия с командующим 5-й гв. армии. К тому же развертывание, а затем отвод бригад 18-го танкового и 5-го гв. механизированного корпусов вряд ли остался незамеченным для противника.

Окончательно остановить противника пока не удавалось. О тяжелом моральном состоянии командования Воронежского фронта в связи с неудачами и сильнейшем психологическом давлении из Москвы можно судить по воспоминаниям члена Военного совета фронта Н.С. Хрущева:

«К тому времени наше положение ухудшилось. Мы исчерпали свои резервы. Положение складывалось тяжелое, Москва проявляла нервозность. Помню, как перед моим отъездом к Катукову мы с Ватутиным разговаривали со Сталиным. Потом взял трубку Молотов{197}. Молотов всегда в таких случаях вел разговор грубее, чем Сталин, допускал оскорбительные выражения, позволял себе словесную бесконтрольность. Но чего-либо конкретного, кроме ругани, мы от него не услышали. Он ничем не мог нам помочь, потому что в военных вопросах был нулем, а использовался в таких случаях как бич, как дубинка Сталина. В оскорбительном тоне он говорил с командующим, потом со мной. Не хочу допускать в свою очередь неуважительных выражений в его адрес, потому что при всех его отрицательных качествах Молотов по-своему был честен, а его преданность Советской власти не дает мне права отзываться о нем плохо, когда речь идет о войне. В кризисные моменты он проявлял грубость, но в спокойной обстановке — нет, и я понимал, что в те часы он мог

1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 ... 164
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?